— Если мне не изменяет память, в мой дом незваный гость заглянул вскоре после того, как он посетил Лаверисов, — после недолгого размышления сообщил он. — Так звали людей, которым прежде принадлежал дом, который вы купили, — пояснил он, повернувшись к Артуру. — Переехали они отсюда месяцев пять назад. У них есть еще один дом, и они решили, что содержать два тяжеловато. В моем случае взломщик не проявил никакой оригинальности. Тоже выбил окно, выходящее на задний двор, обыскал дом, перевернул все вверх дном, но ничем не соблазнился.

— И все же, когда это было? — настаивала я.

Артур метнул в мою сторону пронзительный взгляд. Линн, погруженная в собственные ощущения, с отрешенным видом поглаживала огромный живот.

— Года полтора назад, — пожал плечами Мейсон. — А может, и раньше.

— Значит, дом Джейн оставался единственным, который до недавней поры взломщик обходил своим вниманием?

Кэри, Мейсон, супруги Макмэн и Торренс растерянно переглянулись.

— Наверное, так оно и есть, — подтвердил наконец Мейсон. — Просто я никогда об этом не задумывался. Честно говоря, я уже начал забывать про эти дурацкие вторжения. И вспомнил только тогда, когда Кэри сказала мне, что дом Джейн не избежал общей участи.

— Но теперь на улице не осталось ни одного дома, который не подвергся бы вторжению? — продолжала я свой допрос, мысленно радуясь, что среди гостей нет Джека Бернса.

— Нет, один все же остался, — ответила Марсия, заправлявшая оливковым маслом салат. — Почему-то взломщик решил не трогать супругов Инк. Они живут в самом дальнем конце улицы. Оба невероятно старые и давно уже не выходят из дому. Разве что на прием к доктору. Их, кстати, возит туда невестка Марджи. Она же покупает им продукты, убирает дом и все такое. Марджи иногда заходит ко мне выпить чашечку кофе. Если бы к старикам тоже вломились, она бы наверняка мне рассказала.

— Интересно, почему их дом не заинтересовал взломщика? — поинтересовалась я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Ответом мне было неловкое молчание.

— Давайте-ка за стол! — жизнерадостно скомандовала Марсия. — Все за стол!

Все проворно устремились к столу, только Линн осталась сидеть. Я слышала, как Артур промурлыкал, обращаясь к своей дражайшей супруге: «Принести тебе что-нибудь, дорогая?»

— Крошечку чего-нибудь вкусненького, — со вздохом ответила Линн. — Я совсем не хочу есть.

Наверное, в животе у бедняжки Линн совсем не осталось места для еды, подумала я. Ребенок занял все пространство.

Тут раздался звон дверного колокольчика, и Торренс устремился в дом, чтобы открыть. Все остальные сгрудились вокруг стола, шумно восхищаясь угощением, которое и в самом деле заслуживало похвалы. Марсия оказалась мастерицей сервировки — стол выглядел так, словно она ожидала в гости не соседей, а, по крайней мере, президента. Для того чтобы все это устроить, потребовалось несколько часов, мысленно отметила я. Правда, сама еда оказалась незамысловатой, но вкусной.

— Ребрышки, жаренные на гриле! — радостно воскликнул Обри. — Я их просто обожаю! Ро, заранее прошу прощения за свои скверные манеры! У меня никогда не получается есть ребрышки аккуратно.

— Это за пределами человеческих возможностей, — снисходительно заметила я. — Хорошо, что Марсия все предусмотрела и запаслась большими салфетками.

— Я лучше сразу возьму две.

Сквозь шум, смех и болтовню до меня донесся знакомый голос. Я выглянула из-за плеча Обри и почувствовала, как моя нижняя челюсть глупейшим образом отвисла.

— Мама! — изумленно воскликнула я.

Да, это и в самом деле была мама в элегантных кремовых брюках и темно-синей блузке. На шее у нее посверкивала массивная золотая цепь, которая отнюдь не выглядела вычурно, в ушах красовались изящные золотые серьги. Рядом маячил ее новоиспеченный муж.

— Простите за опоздание, — произнесла мама. При этом она грациозно склонила голову и стала еще более похожей на Лорен Бэколл. Мама всегда так делает, когда приносит извинения. Она знает, это производит неотразимое впечатление. — Джон был не совсем здоров и до последней минуты никак не мог решить, сможет ли пойти. Но нам обоим так хотелось поближе познакомиться с новыми соседями Авроры, и мы так благодарны вам за приглашение…

Райдауты принялись заверять маму и Джона, что счастливы видеть их у себя. Потом последовала череда представлений. С маминым приходом разговор явно оживился и принял более изысканное направление.

Несмотря на покрасневшие от простуды глаза, Джон, как и положено молодожену, только что отгулявшему медовый месяц, выглядел бодрым и жизнерадостным. Я не преминула сообщить ему об этом. Увидев среди гостей Обри, Джон был несколько озадачен, но когда до него дошло, что священник пожаловал сюда в качестве моего бойфренда, то принял ситуацию как должное и начал обсуждать с Обри церковные дела. При этом оба отошли чуть в сторону, чтобы не нагонять скуку на тех, кто не принадлежал к епископальной церкви. Мама, прежде чем подойти к столу, смерила холодным взглядом Артура, который, сидя на скамье рядом со своей женушкой, что-то ворковал ей на ушко и поглаживал ее по мощному плечу.

— Уж слишком быстро ее разнесло. Если я не ошибаюсь, они поженились всего несколько месяцев назад, — прошептала мама, наклонившись ко мне.

— Тише, — прошипела я.

— Нам с тобой надо поговорить, молодая леди, — произнесла мама так многозначительно, что сердце у меня екнуло.

Что я такого натворила, спрашивала я себя, как будто мне снова было семь лет.

Нагрузив тарелки едой, мы расселись за раскладными столиками, покрытыми яркими бумажными скатертями. Марсия выкатила тележку с напитками. Со всех сторон радушную хозяйку осыпали комплиментами, заставлявшими ее сиять от счастья. Торренс, гордый своей женой, сиял еще ярче. Странно все-таки, что у Райдаутов нет детей, подумала я, взглянув на Линн и Артура. Если Мейсон и Кэри поженятся, они, скорее всего, захотят родить общего ребенка. Хотя Кэри, судя по всему, уже за сорок. Но сейчас женщины рожают все позднее и позднее… А Мейсон, наверное, лет на восемь — десять старше своей возлюбленной… Да, у него же есть взрослый сын… Сын, который бесследно исчез.

— Когда я был на Багамах, я выбрал время, чтобы убедиться, что дом сэра Гарри Оукса по-прежнему стоит на месте, — сообщил мне на ухо Джон.

На несколько секунд я пришла в замешательство. Ах да, дело Оуксов… Память тут же подсказала мне все его подробности.

— Альфред де Мариньи был оправдан, верно?

— Верно, — с довольным видом кивнул Джон.

Нет большего удовольствия, чем поговорить с человеком, который разделяет твои увлечения.

— Речь идет об истории Багамских островов? — спросил Обри, сидевший справа от меня.

— Можно и так сказать, — кивнула я. — В доме сэра Гарри Оукса произошло знаменитое убийство, вошедшее в историю. Насколько я помню, самой удивительной деталью этого дела были перья, — добавила я, снова повернувшись к Джону.

— По-моему, ничего удивительного тут нет, — решительно возразил Джон. — Это перья из разорванной подушки, которые разнесло вентилятором, только и всего.

— После пожара?

— Именно так, — веско заявил Джон. — Если помнишь, перья были совсем белыми. Будь иначе, они бы потемнели.

— Перья? — переспросил заинтригованный Обри.

— Да, перья, — терпеливо пояснила я. — Тело убитого сэра Гарри Оукса было почти полностью сожжено. Оно лежало на постели, покрытое белыми перьями. Именно тело, а не постель. Альфред де Мариньи, зять убитого, был арестован. Но впоследствии его оправдали. Главным образом потому, что местная полиция работала из рук вон скверно и не сумела найти достаточно веских улик.

На лице Обри мелькнул отблеск какого-то странного чувства, которое я не смогла определить.

Но разговор с Джоном так увлек меня, что я не придала этому особого значения. Мы продолжали увлеченно болтать, припоминая детали дела Оукса, а мама тем временем поддерживала с робкими супругами Макмэн изысканную светскую беседу.