Мгновение, и огненный шар образовал что-то вроде нимба над головой человека в красном трико. Звук запоздал на секунду. От грохота дрогнули стекла. Взрыв был колоссальной силы. Самолет, похоже, был заправлен топливом под самую завязку.

— Он рухнул прямо на дом! — каким-то непривычным, обескураженным тоном произнес Марвел Бой.

Я подошел к окну. Верхнего этажа фермерского дома больше не было, а то, что оставалось внизу, представляло собой сплошную стену огня. В небо поднимались клубы черного маслянистого дыма.

В комнату на цыпочках вошла Ангелочек. Перехватив мой взгляд, девочка заговорщически прижала палец к губам. Затем забралась на кровать и, усевшись на бедра старика, взяла в ладони его лицо.

— Подожди! — попытался остановить ее я.

Марвел Бой отвернулся от окна. Увидев девчонку, он громко вскрикнул.

Ангелочек поцеловала старика в неподвижные губы.

— Спокойной ночи!

Я жив и я ужасно зол.

Мать Дэла хотела отвезти меня в больницу. Разглядев на шее синяк, тотчас задрала на мне рубашку и ахнула, увидев второй, размером с Австралию. Нет, хватит с меня больниц. Сыт ими по горло. Я заверил ее, что со мной все в порядке, просто мне нужно какое-то время тихо полежать в постели.

Мать быстро перестелила постель в моей старой комнате. Я лег. Она принесла стул и села рядом. Затем попробовала задавать мне вопросы, и я отвечал честно, хотя и знал, что многое из того, что я поведал, показалось матери полной бессмыслицей. В комнату то и дело заглядывал Бертрам — не хотел подслушивать под дверями, хотя соблазн был велик. Он постоянно спрашивал, не принести ли нам чего-нибудь поесть. Спасибо, мы оба не голодны, однако в конце концов я дал согласие на чай со льдом. Мать Дэла подождала, пока Бертрам уйдет, потом спросила:

— Одного не понимаю, зачем тебе понадобилось ехать в Канзас?

Я подумал о смутных намеках, которые узрел в нескольких рисунках на странице комиксов, о придуманном городе, который оказался реальным. Цепочка рассуждений была нелогичной, словно сон, и, так же как сон, все более и более утрачивала логичность по мере того, как я углублялся в ее рассмотрение. И какая разница, что она была правильной. Уверенность, которая ни на минуту не отпускала меня, точка на карте, которая притягивала словно магнит, — все это было продолжением чего-то еще. Вернее, кого-то еще. Олимпия притягивала меня к себе точно так же, как и других демонов.

— Начну с самого начала, — сказал я. — Когда в Дэла вселился демон.

Мать Дэла открыла рот, явно собираясь что-то произнести, но я сделал вид, будто не заметил, и продолжил:

— Мне неизвестно, как это произошло, но после этого ты каким-то образом заставила меня остаться. А твой сын, Дэл…

— Прекрати! — сердито оборвала она. На единственный глаз навернулись слезы. Второй, искусственный, холодно взирал на меня. — Ну почему ты говоришь о себе такие вещи?

— Вот это я и хочу узнать, — ответил я. — Когда твоему сыну было пять лет, в него вселился демон, который в конечном счете решил остаться.

Когда Ангелочек наклонилась, чтобы поцеловать в губы Бобби Нуна, я весь напрягся. Не знаю, чего я ждал — рева разверзшегося черного колодца, который вновь засосет меня туда, откуда я вышел, или просто тьмы, когда прервется связующая меня с миром нить.

Вместо этого мы, три демона, посмотрели на старика, а потом друг на друга. После чего Ангелочек слезла с кровати и вприпрыжку вышла из палаты. Марвел Бой подошел к постели Бобби и опустился перед ней на колени. Он не выполнил свой самый важный долг.

Я подошел к Мариэтте. Она была в сознании, хотя и плохо понимала происходящее. Она вопрошающе посмотрела на меня.

— Нам пора, — напомнил я.

Полиция не стала мешать Правдолюбу уехать в своей машине — легавые не настолько глупы. Правда, один позвал меня, когда я выходил, поддерживая О'Коннел. Я сказал ему, чтобы не путался под ногами, и коп подчинился. Я помог О'Коннел сесть в пикап и вырулил на шоссе. Спустя минуту мы проехали мимо пожарных машин. Дым от горящей фермы был виден в зеркало заднего обзора еще долго — черное торнадо на фоне ослепительного синего неба.

Лицо моей спутницы было все в кровоподтеках, как и моя грудь. Позднее Матиэтта обнаружила, что у нее выбит один зуб, два других шатаются. Как ни странно, первое, о чем она спросила примерно через полчаса, было:

— Старик мертв?

— Да, — ответил я.

— Тогда почему ты все еще здесь?

— Понятия не имею.

Мариэтта прислонилась к окну и закрыла глаза. Она и победила, и потерпела поражение.

— Я думала, он — ключ, — произнесла Мариэтта надтреснутым голосом, — я думала, если он умрет, то вместе с ним сгинут и все демоны, по крайней мере многие.

Она выглянула из окошка на плоский канзасский горизонт.

— Эта когорта демонов, сколько человеческих жизней они загубили. Сотни, если не тысячи. Их нужно было остановить, разве ради этого не стоило рисковать?

— Отвезти тебя в больницу? — спросил я.

Мариэтта отрицательно покачала головой.

— Только не это.

С этими словами она удобнее расположилась на другой стороне кабины, прислонившись головой к стеклу, и замолчала. Может, боялась меня. Когда мы остановились на заправке, Мариэтта, пока я наполнял бак, пошла внутрь. Расплачиваясь за бензин, я воспользовался кредиткой. Теперь мне было все равно, узнает полиция о моих передвижениях или нет. Убийцу доктора Рама они поймали. Или по крайней мере того, кто в этом убийстве сознался.

Телефон-автомат оказался исправным. Я порылся в бумажнике и нашел намокшую карточку, выданную в «Хайатте». Чернила расплылись, однако номер я все равно разобрал. Затем достал телефонную карточку и начал вбивать цифры.

На том конце провода ответил женский голос.

— Привет, — произнес я, стараясь не выдать возбуждения. — Это Селена?

— Да. — В голосе послышались настороженные нотки.

— Это Дэл Пирс. Помните, мы встречались с вами несколько недель назад во время конференции?

— Конечно, помню.

Похоже, она овладела собой. А может, у них был разговор с полицией и они с Томом сообщили легавым о том, как я жаловался на доктора Рама. Ведь для них я был лишь очередной пьяный тип, каких тогда в баре было пруд пруди. Кто знает, на что я способен.

— Как твои дела? — поинтересовалась она.

— Прекрасно. Послушай, я бы хотел поговорить с ВАЛИСом — то есть Филом. Мистером Диком. Он сейчас рядом с вами.

— К сожалению, он в данный момент спит.

— Спит? — тупо переспросил я и задался вопросом, какие сны снятся искусственным людям. — Ну хорошо, когда проснется, не могли бы вы… просто попросить, чтобы он позвонил мне. Давайте я продиктую вам номер. Правда, до вечера меня там не будет, но позже он может звонить в любое время.

Селена явно не торопилась принять мое предложение, однако, в конце концов, номер записала. Я поблагодарил ее и повесил трубку.

О'Коннел вышла из магазинчика с бутылкой воды, шоколадными батончиками и упаковкой аспирина. Заметив выражение моего лица, она остановилась.

— В чем дело? — спросила она.

— Хочу домой, — ответил я.

Когда вечером того же дня мы подъехали к дому, в котором прошло мое детство, я вышел из пикапа, но мотор выключать не стал. С собой мне брать было нечего — все мои вещи остались на ферме. Я закрыл дверь, и О'Коннел тотчас пересела на водительское сиденье и уставилась прямо перед собой. Оконное стекло разделяло нас словно перегородка в кабинке для исповеди.

— Я пыталась убить тебя, — сказала она.

— Ты делала свое дело, — ответил я. — Ведь я нанял тебя себе в экзорцисты.

Лампочка над крыльцом вспыхнула, и я направился к входной двери. Мариэтта вышла из грузовичка, и я обернулся.

— Я нарушила данное тебе слово. Я обещала быть твоим пастором.

— Нет, ты обещала быть пастором Дэла. И ты им остаешься.