Они спорили между собой о том, что произошло в заливе.

— Разве я тебе не говорил? За рулем катера надо было сидеть мне, — сердито сказал пострадавший парень. Его товарищ презрительно фыркнул:

— Тебе? Да ты посмотри на себя, Джонни. Ты даже не можешь сидеть прямо.

— Господи, отец убьет меня, Мэтью. Знаешь, сколько он заплатил за этот катер? Тридцать тысяч долларов! Как я скажу предку, что его драгоценная игрушка лежит на дне залива?

Перед мысленным взором Анет появилось мертвенно-бледное личико девочки, получившей в аварии сложный перелом ноги. Молодая женщина с трудом удержалась от того, чтобы не обрушить на головы этих мерзавцев тяжелый поднос с хирургическими инструментами. Наложив швы, она взяла в руки бинт.

Мэтью провел ладонями по мокрым волосам, поднял лицо и сказал с вызовом:

— Послушай, я не виноват в том, что случилось. Черт, они появились перед носом катера совсем неожиданно. И потом твой отец все равно получит страховку. Какие проблемы?

У Анет все же сдали нервы. Она с силой швырнула на стол бинты, повернула разгневанное лицо к злополучному штурвальному и проговорила сквозь зубы:

— Убирайся отсюда.

Парень ухмыльнулся и игриво посмотрел на молодую врачиху. Его лицо внезапно порозовело.

— Непременно, крошка. Но только после того, как ты залатаешь моего приятеля, — заявил он развязным тоном.

— Меня зовут не «крошка», а доктор Салливан. — Голос Анет не предвещал ничего хорошего. — Полиция, наверное, уже здесь. Почему бы тебе не рассказать твою трогательную историю полицейским, или ты еще не придумал, как будешь им врать?

По лицу Мэтью пробежала тревожная тень, и он начал пятиться к выходу.

— Мне лучше смыться отсюда подобру-поздорову, Джонни.

У того потемнели глаза от злости.

— Ну конечно! А мне тут расхлебывать кашу, которую ты заварил? Так не пойдет, приятель…

Джонни рванулся с кушетки в сторону дружка, столкнувшись с Анет. Та потеряла равновесие и шлепнулась на пол. От неожиданности она замерла на мгновение. Придя в себя, поднялась и открыла было рот, чтобы позвать сотрудников отделения на помощь, а два приятеля уже сцепились друг с другом в драке.

Все последующее произошло так стремительно, что Анет не смогла даже понять, как это случилось. Только что два верзилы колотили друг друга, и вот один уже растянулся на полу, а другой сидит на кушетке, где ему и положено быть. Его плечо сжимает большая, сильная рука. Женщина подняла изумленный взгляд.

Перед ней стоял высокий, стройный блондин, видимо, хорошо тренированный человек, одетый в джинсы, обрезанные по колено, и плотно прилегающую к мускулистой груди рубашку с короткими рукавами. Он был невозмутим, на губах силача играла легкая улыбка. Анет узнала в нем мужчину, который принес на руках девочку.

— Вы оба поднадоели мне за сегодня, — тихо проговорил он. Его сверкающие, острые как бритва глаза перекинулись на Анет. — Вы закончили с этим балбесом, доктор?

— Я… — Женщина растерянно сжимала и разжимала пальцы, глядя на незнакомца. От него веяло такой силой и уверенностью, что на его фоне два молодых парня казались жалкими нашкодившими школярами. Анет беззвучно пошевелила губами, потом попыталась улыбнуться:

— Да… нет… то есть… Черт! — Она кивнула в сторону смирно сидевшего Джона. — Ему осталось наложить повязку и выписать рецепт на антибиотики.

Мужчина кивнул и опустил суровый взгляд на Мэтью, привставшего на полу.

— Ты управлял катером, не так ли? Я уже дал полиции показания. Теперь им нужен ты. Они ждут в холле, иди. — Незнакомец повернулся к Анет. — Выписывайте рецепт, а я побуду здесь, пока медсестра забинтует руку этому типу.

Анет сделала шумный вдох и сверкнула глазами на мужчину. Он еще будет указывать, что ей делать!

Отойдя к столу медсестер, она заполнила бланк рецепта, сильно нажимая на перо, и со злостью швырнула ручку. Что он себе позволяет? — продолжала кипятиться женщина. Распоряжается в больнице, как у себя дома. И те двое тоже хороши — какая преступная халатность! Беспокоятся о тридцати тысячах долларов, в то время как могли погибнуть люди.

Анет вдруг почувствовала острый голод. Хорошо бы сесть в укромном уголке и выпить чашку крепкого кофе с бутербродом. И еще ей хотелось вздремнуть хоть немного. В приемном покое было уже тихо. Она глубоко вздохнула, потерла лицо ладонями и опустила голову от усталости. И вдруг почувствовала, как ей на плечо легла чья-то рука. Она вскочила.

— Что? О, это ты.

Дежурный врач Патрик Олдерсон насмешливо смотрел на нее сверху вниз. Он был высоким, под два метра, стройным и элегантным мужчиной тридцати с небольшим лет. Анет познакомилась с ним года три назад, когда начала проходить практику в больнице. Тихая, застенчивая, прилежная ученица, она испытала сильное волнение, когда Олдерсон стал проявлять к ней повышенный интерес. Но их свидания были редкими, так как учеба отнимала у нее много времени и сил. Да и Патрик был озабочен своей карьерой. Теперь, став уже полноправным врачом и работая рядом с ним, она порой чувствовала себя очень неудобно — ведь была неискушенной в сердечных делах, не знала, как встречаться с мужчиной и одновременно соблюдать с ним, заведующим отделением, дистанцию на работе. Но в данную минуту приятно было видеть его рядом с собой.

— Как ты? — мягко спросил он. — Я слышал, что у тебя произошел какой-то инцидент.

— Да нет, все нормально. Просто я очень устала. Не было времени даже перекусить, — со вздохом ответила Анет.

— Четвертого июля всегда такое сумасшествие. Послушай, дорогая, уже почти шесть вечера. Почему бы тебе не поужинать здесь и потом не отправиться домой? — Патрик нежно погладил ее по спине.

— Шесть часов? — Анет с удивлением тряхнула головой. В приемном покое отделения экстренной помощи часы всегда бегут незаметно. Когда бы она сюда ни вошла, у нее возникало ощущение, что попадает в другой мир, где один несчастный случай следует за другим. Сам по себе городок небольшой, но в летний сезон население этого курортного района увеличивается раза в четыре. И вместе с этим возрастает нагрузка на врачей. Анет начала работать в отделении только с мая, но ей казалось, что она трудится здесь всю жизнь. Трудно было избавиться от ощущения, что она не подходит для работы, которая ей очень нравится.

— Заканчивай рабочий день, — продолжал Олдерсон, — твоя сменщица должна прийти с минуты на минуту. Но не садись за руль голодной, пойди в кафетерий и съешь что-нибудь перед тем, как ехать домой. Если ты отменишь наше свидание сегодня вечером, то я не обижусь.

Патрик обещал сопровождать Анет и ее младшего брата Энди на берег залива, где вечером устраивают фейерверк. Она очень ждала этого дня, но сейчас, когда все тело ломило от усталости, это мероприятие уже не казалось таким заманчивым.

— Я подумаю. Правда, я обещала Энди… — Анет умолкла, увидев, как к посту медсестер приближается пострадавший Джон. Рядом с ним шел самоуверенный блондин все с той же едва заметной улыбочкой.

У Анет не было никакого желания общаться с этим незнакомцем. Мужчины подошли к ней, и блондин произнес:

— Ты хотел что-то сказать, Джонни?

Парень опустил глаза и пробормотал себе под нос:

— Извините, доктор.

Схватив со стола рецепт, она сунула его в руку парня и коротко бросила:

— Уходи.

Олдерсон обошел стол медсестер и взял Джона за руку.

— Доктор Салливан сегодня очень устала, — сказал он и увел парня из комнаты.

Анет опустила глаза на свои слегка дрожащие руки. Ее лицо покраснело еще больше. Да, она не имеет права грубо обращаться с пациентами независимо от того, как они сами ведут себя с ней. Что бы больные ни делали, они всегда правы.

Блондин продолжал стоять рядом. Не смотри на него, приказала себе Анет, может, он тоже уйдет. Она сделала вид, будто уронила что-то на пол, нахмурила лоб, словно от досады, и присела на корточки. Блондин не двинулся с места. Ничего не оставалось делать, как подняться, сесть за стол и копаться в бумагах, изображая кипучую деятельность. У нее закончилась смена, и надо навести порядок в историях болезней. В приемном покое по-прежнему было тихо. Анет чувствовала, что задыхается от жары, расслабила воротник у шеи. Не поднимай голову, уговаривала она себя.