— Знаешь, за всё это время проклятый автомат не сыграл ни одной из моих любимых песен, — сказал Колотун, после того как Вурлитцер переехал на новую квартиру. — Хорошо, что ты отправил Авалона наверх.

Джикс надеялся, что в отношении Вурлитцера оправдается старая пословица: с глаз долой — из сердца вон. Так оно и случилось: Кошмары принялись стирать с физиономий светящуюся боевую раскраску, и юноша-ягуар понял, что машина окончательно побеждена.

— Мы уходим отсюда! — объявил он своим солдатам. — В Корпус Кристи есть лодки, которые перешли в Междумир. Их хватит, чтобы перевезти всех нас вместе со всеми спящими междусветами в Великий Город Душ.

— Значит... — заикнулся Малыш Ричард, который всюду следовал за Джиксом по пятам, — существуют и боги-ягуары, и король, да ещё и целый город душ?

— Да, — отозвался Джикс.

— В Мексике?

— Живые называют это место Мексикой, но Город Душ возник тогда, когда ещё не было никаких наций.

Джикс осмелился пойти в кладовку с сёдлами на последнее свидание с Вурлитцером лишь вечером накануне их ухода. Он сделал это, потому что в глубине души всё ещё побаивался зловещего автомата. Наверняка он являлся бы Джиксу в кошмарах, если бы послесветы были способны видеть сны. Юноша не знал, почему. У машины не было ни рук, чтобы схватить его, ни ног, чтобы дать пинка; даже голоса у неё не было — кроме того, который ей позволяли иметь Кошмары. Наверно, это-то и пугало Джикса — какую огромную власть кто-либо или что-либо может забрать над нами, стоит только нам самим отдать ему эту власть!

— Ты теперь ничто, — сказал Джикс. Вурлитцер не ответил. — Тебя сгубила собственная жадность, и ты остался без последователей. — Машина по-прежнему безмолвствовала. — А теперь ты будешь стоять здесь, всеми забытый, до скончания времён.

И тут позади Джикса раздался голос:

— Всё это произошло по воле Вурлитцера.

Джикс обернулся и увидел Малыша Ричарда с его пустой хрюшкой-копилкой.

— Он сыграл эту песню про «центр» потому, что знал — мы выведем тебя наружу и ты покажешь нам, на что способен.

Затем, набравшись нахальства, достаточного, чтобы высказать своё мнение, но недостаточного, чтобы боги-ягуары наказали его за это, Малыш Ричард проговорил:

— Вурлитцер сделал это для тебя. На твоём месте я бы его поблагодарил.

Мальчик ушёл, а Джикс прикрыл машину покрывалом, так чтобы её сверкающие огни не привлекли ничьего внимания.

Монеты кончились; не существовало никого, кто был бы в силах наделить автомат голосом. Однако Вурлитцеру было суждено сыграть ещё одну, последнюю мелодию, прежде чем замолчать навеки.

Алли ничего не оставалось, кроме как открыться своей «основной базе» — Миранде. Ей требовался союзник в мире живых — не просто тело, в которое она могла бы вселиться, а самостоятельно думающий и действующий человек. Такой союзник мог бы выследить скинджекеров, виновных в преступлениях против живых. Алли быстро сообразила, что пожар в Бенсон-хай не был обособленным событием. Этих психов-скинджекеров — а Алли подозревала, что их там замешано несколько — надо во что бы то ни стало остановить! У девушки были свои соображения касательно их личностей, но нельзя же вот так осуждать кого-то, не имея твёрдых доказательств. Алли всегда считала, что пока вина не доказана, человек не виноват. Одних подозрений недостаточно, чтобы обвинить Милоса и его команду обормотов.

Алли приступила к делу осторожно и деликатно. Однажды ночью, когда Миранда легла и уже почти заснула, Алли спряталась в закоулке её сознания и подкинула ей одну-единственную, как бы мимоходом мелькнувшую мысль: «Я друг, и я здесь, внутри тебя». Утром, в ту минуту, когда Миранда проснулась, Алли повторила: «Меня зовут Алли. Не бойся». Оба раза Миранда думала, что услышала это во сне, однако мысль запала ей в голову. Так что когда в тот же день в школе, во время ланча, Алли заговорила со своей хозяйкой глубоко-глубоко в её сознании, для той это не стало чем-то совсем неожиданным, как снег на голову.

«Я Алли. Я здесь, с тобой, уже довольно долгое время», — шепнула Алли.

Миранда едва не подавилась жарким, извинилась перед друзьями и поспешила в туалет.

— Ты ненастоящая, — заявила Миранда вслух. — Ты существуешь только у меня в голове. Мама права, я слишком мало сплю.

«Я действительно в твоей голове, — подтвердила Алли. — Но я настоящая. Поговорим позже». После чего вышла из своей хозяйки, давая той время поразмыслить над этой новой напастью.

Тем же вечером, когда Миранда сидела за уроками, Алли снова проникла в неё. Она не стала полностью подчинять себе тело девушки, ограничившись лишь присутствием в её мозгу.

«Пожалуйста,— сказала Алли. — Мне нужна твоя помощь. Если ты поможешь мне, я расскажу тебе такое, о чём никто в живом мире не знает. Только ты должна пообещать, что сохранишь всё в тайне».

Но Миранда закрыла уши ладонями, как будто это могло заглушить голос Алли.

— Нет! Нет! Я не слушаю тебя! Уходи! Уходи!

«Может, пойдём прогуляемся?»— предложила Алли.

— Я не хочу гулять! Сейчас я изгоню тебя!

Миранда покопалась в своей шкатулке с украшениями и выудила оттуда маленький золотой крестик. Затем встала перед зеркалом и поднесла крестик к своему отражению. Когда это не подействовало, она помчалась на кухню. «Сейчас найду чеснок и съем целую головку. Чеснок прогоняет демонов!»

«Нет,— спокойно сказала Алли. — Вампиров, а не демонов. К тому же на чеснок у тебя аллергия».

Миранда остановилась как вкопанная.

— А как ты узнала?

«М-м... Давай будем считать, что мы с тобой более близкие друзья, чем ты полагаешь», — ответила Алли.

В голове Миранды замелькали мысли о серебряных пулях и осиновых колах прямо в сердце. Алли постаралась сдержать своё раздражение, напомнив себе, что это она тут чужая, что это она, словно вор, забралась в святая святых этой девушки.

«Послушай,— сказала Алли. — Мы могли бы уладить всё тихо-мирно, но если нет — придётся поступить по-другому».

— А как это — по-другому?

«А вот так».

И плавно, словно облачаясь в мягкий халат, Алли проскользнула вперёд и скинджекила Миранду, забрав контроль над мышцами девушки, но не усыпляя её. Миранда была в сознании, однако исполняла при этом лишь роль пассажира в собственном теле, водителем в котором была Алли.

— А теперь, — сказала Алли вслух, — мы пойдём погуляем, и я всё тебе расскажу.

Они загулялись дотемна. Алли вернула Миранде контроль над её телом уже после первых десяти минут разговора. Та была девочкой разумной. Поняв, что Алли не собирается причинять ей вреда, и сообразив, что иметь своего собственного, личного призрака — это чертовски круто, она согласилась на партнёрство.

Алли рассказала ей всё без утайки, как и обещала: об аварии, после которой они с Ником оказались в Междумире; о том, как они пришли к вечным башням-близнецам и познакомились там с Мэри и её подопечными. Алли поведала и об отвратительном монстре по имени МакГилл, и о чудесном юноше по имени Майки, оставшемся после того, как монстр исчез. А после этого она открыла Миранде мрачную тайну, стоящую за пожаром в старшей школе.

— Так я и знала! — сказала Миранда. — Я знала что этот парень, Злоумм, невиновен. Вот здорово, что он сбежал!

И тут она ахнула. Алли очень хорошо умела отгораживаться от разума своего носителя, но сейчас она намеренно на несколько мгновений убрала завесу. Миранда успела заглянуть в мысли Алли и узнать, что это её «гостья» помогла Сету Злоумму сбежать. Миранда восхитилась и испугалась.

— Да ты прямо супер-герой! То есть супер-героиня! Невидимая Леди [34]!

— Давай без пафоса, — сказала Алли, помня о том, насколько опасно для скинджекера забыть о скромности. Хотя, надо признаться, имя пришлось ей по вкусу.