Ральф коснулся ее щеки.

— Если ты зачала Эрни в результате насилия, то должна знать, что это не твоя вина. Тебе нечего стыдиться.

Тут Ингрид не выдержала и порывисто отвернулась.

— Несешь сам не знаешь что!

— Тогда расскажи. Или скажи, где я могу найти этого сукиного человека, который сделал тебе ребенка, а потом удрал. Я заставлю его пожалеть о том, что он родился на свет.

— Далеко и долго искать не придется! — Слова слетели с губ прежде, чем она успела спохватиться. Испуганная, она поднялась на ноги. — Я иду одеваться. Отвези меня в Оберхоф.

Ральф молниеносно вскочил, навис над ней и заставил попятиться.

— Не торопись. Сначала объясни мне кое-что.

— Тут нечего объяснять. Я уверена, что ты сможешь догадаться сам.

Он схватил Ингрид за руки.

— Я пытался, но не угадал, верно? Если бы не Эрни, я подумал бы, что ты девушка.

Ингрид закрыла глаза, боясь выдать себя, но не смогла скрыть дрожь, сотрясшую тело. Ее лицо залил яркий румянец, заметный даже в полумраке.

Следующие слова Ральфа подтвердили это.

— О Боже, так оно и есть…

Его прикосновение заставило Ингрид вновь испытать жаркое и неудержимое желание. Даже сейчас, когда ее тайна могла вот-вот выйти наружу. Не желая испытывать это чувство, она попыталась вырваться, но Ральф заломил ей руки за спину.

— Тогда объясни, как девушка может иметь ребенка.

Ингрид отвернулась.

— Я вовсе не обязана тебе что-то объяснять!

— Еще час назад я согласился бы, но теперь мы слишком далеко зашли. Я должен знать, что происходит.

От гнева, слышавшегося в его голосе, у Ингрид сжалось сердце. Сколько можно скрывать от него правду? О ком она заботится? О себе или об Эрни? Она не знала, что ответить, и поэтому продолжала молчать.

Первым заговорил Ральф.

— Ты говорила отцу Эрни, что у него есть сын?

Ингрид кивнула. На этот вопрос у нее ответ есть.

— Он не захотел его знать.

Ральф негромко чертыхнулся.

— Если бы этот ребенок был моим, я не расстался бы с ним ни за что на свете.

— Что ты имеешь в виду? — испуганно спросила она.

— Начнем с того, что Эрни очень похож на меня.

— Простое совпадение, — попыталась солгать Ингрид.

— Или гены. Он больше похож на меня, чем на тебя. Я с первого взгляда почувствовал, что между нами есть связь, которая требует объяснения. Конечно, это безумие, это невозможно, но… А вдруг я его отец?

— Да! Будь ты проклят! — вырвалось у Ингрид, и она отчаянно зарыдала. — Да!

Ральф застыл как вкопанный. Казалось, он ждал другого ответа и не верил своим ушам.

— Значит, это правда. Я — отец. У меня есть сын. — Затем его лицо помрачнело. — Бред. Я не мог забыть, что спал с тобой.

Воспоминание о боли, которую Ральф причинил ее сестре, заставило Ингрид вздрогнуть.

— Это было бы не в первый раз.

— О чем ты говоришь, черт побери?!

Она подняла голову.

— Спать с женщинами, а потом бросать их — твое любимое занятие.

— Наглая ложь! Газетчики пишут то, что им хочется. Пользуются тем, что придворный протокол запрещает мне защищаться. Но сплетни, распространяемые бульварной прессой, еще не доказательство.

— Выходит, ты не донжуан, а непонятый рыцарь в сверкающих доспехах?

На этот раз ее сарказм, продиктованный отчаянием, достиг цели.

— Похоже, тебе больше всех на свете хочется, чтобы моя репутация оказалась правдой, — парировал Ральф. — Но отвлечь меня тебе не удастся. Вернемся к Эрни. Я все еще не могу свыкнуться с мыслью, что он мой сын. Для этого я должен был спать с его матерью. Если бы мы с тобой спали, я запомнил бы каждое прикосновение, каждый вздох. И, бьюсь об заклад, ты тоже запомнила бы это. Но ты сама призналась, что еще ни разу не занималась любовью. Так какого дьявола?..

Сбитый с толку Ральф выпустил ее руки. Она воспользовалась этим, вырвалась и бросилась бежать, подгоняемая как собственными демонами, так и нежеланием отвечать на его вопросы. Ральф лишает ее способности к сопротивлению. Даже сейчас ей хочется вернуться и броситься в его объятия.

Она ощущала стыд и наслаждение одновременно. Как этот мужчина может командовать ее телом, если она прекрасно знает ему цену? Ральф говорил, что его имидж выдумка газетчиков, но история с Урсулой доказывает обратное.

Ингрид рыдала от бессильного гнева и бежала сама не зная куда. Ей хотелось только одного — оказаться как можно дальше от этого человека.

— Ингрид, стой!

Услышав за спиной голос Ральфа, она побежала еще быстрее. Слезы ослепили ее, и она увидела наполовину засыпанные песком камни только тогда, когда споткнулась о них. Почувствовав, что падает, она инстинктивно вытянула руки. Потом в ее мозгу вспыхнул ослепительный лунный свет, тут же сменившийся абсолютной чернотой…

Ральф видел, как она споткнулась, запуталась в водорослях, вытянула руки, упала и ударилась головой о камень.

Он устремился вперед, повторяя слова, которым в детстве научился у дворцовых гвардейцев, не подозревавших, что их подслушивают.

Бережно перевернув Ингрид, он осмотрел ее и снова выругался, увидев кровь. Когда он промыл рану морской водой, Ингрид негромко застонала, однако не очнулась. Рана казалась глубокой, но чистой. Ральф тщательно проверил ее руки и ноги. Похоже, переломов нет. Значит, ее можно транспортировать. Он взял Ингрид на руки.

В Оберхофе начнется форменный ад, если он вернется с раненой женщиной и при этом на них не будет ничего, кроме нижнего белья. Но Ингрид требовалась помощь, а одевать ее Ральф не рискнул, боясь причинить вред. Раз так, пусть начнется ад. Лично ему бывало и хуже.

А вот ей — едва ли. Он бережно поднял ее на борт вертолета и положил на сиденье. Потом достал из верхнего отделения подушки и одеяла, укрыл ее и крест-накрест застегнул ремни безопасности. Рана сильно кровоточила. Ингрид выглядела ужасно слабой и бледной. Она не отрицала свою девственность. И все же была матерью его ребенка. А когда он потребовал правду, бросилась бежать как кролик.

Все это не имеет никакого смысла.

Он достал из другого отделения аптечку и приложил ко лбу Ингрид марлевую салфетку. Та быстро промокла, и Ральф сменил ее. Вторая салфетка намокала не так быстро, и ему показалось, что он сумел остановить кровотечение. Хотя бы ненадолго. Нужно как можно скорее доставить ее в замок.

Жалея, что не может разорваться надвое, чтобы ухаживать за Ингрид и одновременно управлять вертолетом, Ральф заставил себя сесть в кресло пилота. Затем он связался с замком по радио и велел прислать на вертолетную площадку придворного врача Германа Рейча. Рейч живет в Гармише, и Ральф возблагодарил судьбу за то, что в данный момент врач оказался в Оберхофе. Когда Ральф привезет в замок его новую пациентку, этот старый брюзга скажет ему все, что о нем думает. Но все же Рейч — лучший врач Герольштейна. И умеет хранить тайны.

Руки Ральфа сами делали свое дело, но голова тоже не бездействовала. Если бы он сдавал свою сперму в банк, это могло бы объяснить сложившуюся ситуацию. Но особы королевской крови ничего подобного не делали: это вызвало бы огромные проблемы с престолонаследием. А если так, то откуда у него мог взяться сын и какое отношение имеет ко всему этому Ингрид?

Может быть, она работала в медицинской лаборатории и украла его сперму после того, как он прошел обследование? Тогда она смогла бы родить от него ребенка, хотя они никогда не спали вместе.

Но есть еще одна возможность, подумал он, увидев огни Оберхофа. Ингрид вовсе не мать Эрни.

Все ясно. Почему он не подумал об этом раньше? Потому что при ней полностью теряет способность связно мыслить. До сих пор ему не приходило в голову к двум прибавить два. Ральф вцепился в ручку с такой силой, что чуть не послал вертолет в штопор, но потом снова выровнял его. Вот и ответ. Он, Ральф Дикс, когда-то переспал с настоящей матерью Эрни и стал отцом ребенка, которого Ингрид выдала за своего.