'Запретный плод'.

   - Что?..

   - Ничего... ничего, - отчаянно зажмурившись, вновь прижала я его голову к своему плечу.

   - Ты сказала: 'запретный плод', - выдохнул Ветран и отстранился, навис надо мной на локте. - Анастэйс... что же я делаю?

   - Ты меня целуешь, - от досады простонала я, ища в его глазах только что пылающую там стихию, хотя бы отблеск ее, но...

   - Прости, - и, застонав, откинулся на спину, накрыв лицо руками. - Прости. Я не могу так...

   - Что?!.. Да к ахирантесу все твои 'прости', - подскочила я на кровати. - Чего ты боишься, Ветран? Себя самого? Меня? А, в прочем... - и перепрыгнув через него, поскакала вниз по лестнице. - К ахирантесу эти все прости. К ахирантесу это замечательное утро. К ахирантесу... Ой-й... Зеня, прости.

   - Да что ты? Я уже привык, - затряс головой, едва успевший подскочить с дивана кот. - Прыгайте на меня, не стесняйтесь, - зевнул, а потом внимательно прищурился. - А ты чего такая... взлохмаченная? И злая?

   - Злая? - выразительно оскалилась я. - Как может быть злой мыльная фея? Вот оденусь, расчешусь и начну пузырьки разноцветные по всему дому пускать... И кому-нибудь, в глаз запущу, - подорвавшись с места, едва не столкнулась со спустившимся следом Ветраном. - Кстати, замечательного дня. Я, в общем-то, за этим к тебе и приходила.

   - Вот это да... - проблеял мне вслед ошарашенный умник.

  Дверь в купальню грохнула, как крышка погреба. Флаконы на полках истерично звенькнули. Я - хлопнулась на край ванны...... Нет, иногда полезно хоть немного подумать. Хотя бы попытаться это сделать:

   - Вот я Трахиния... - бум-м! Зве-ень. - Ветран!!! - мужчина, сидящий на диване, поднялся на ноги и отступил на пару шагов. Зеня, как более опытный стратег, ретировался за высокую спинку. - В общем... забудь о том, что было наверху - я сама виновата. И... молчи! У меня - все.

   - А как насчет замечательного дня? - вкрадчиво поинтересовался из укрытия умник.

   - Что?.. А-а. Сами себе настроения выберите. По прейскуранту, - и по тому, с какими физиономиями Ветран с котом переглянулись, я, уже в развороте обратно поняла, в прейскуранте осталось лишь 'Бывало и лучше' - 3 желудя с половинной скидкой...

   - А у меня вот еще вопрос к тебе, Стася. И тоже специфический, - ну-ну, давай...

   Завтрак, собравший нас вновь в одном месте, проходил в спокойной, дружественной обстановке. Геройски пострадала ради этого недоеденная вчерашняя форель, которую я в запале решила разогреть собственной магией. И в результате - чуть не спалила. А, вот потом сразу резко одумалась и остыла. Правда, сотрапезник мой, воин духа, об этом еще не догадывался - сидел сейчас, уставясь в миску с салатом и монотонно хрустел очередным черствым куском. Не знал об этом и сам вопрошающий, рискнувший выступить в роли громоотвода - болтая без умолку, и даже наплевав на собственный марафет.

   - Ветран, может, яблочного кваса?.. Нет? Извини, 'Монастырский' у нас в деревне не продают. Хотя, я слышала, он в Либряне...

   - Так, что я хотел у тебя спросить! - почти истерично оповестил кот.

   - А я вот тоже у тебя хотела спросить: с каких это пор ты увлекся вопросами магии? - перевела я взгляд на полосатого героя.

   - Да с тех самых, как магия сама мной очень сильно увлеклась, - нервно парировал тот, а потом вспомнил о своей высокой миссии. - Скажи, по какому принципу работает растяжка? Это из-за нее гостиница в итоге развалилась?

   - Получается, так, - смилостивилась я над котом, а потом, подумав, добавила. - Просто в заклятии на разрушение последнее слово как раз и произносится, когда паутинку натягивают... Это, как 'Аминь' в молитве. Срабатывает, естественно, уже в обратном порядке.

   - Как 'Аминь'? - совсем ожидаемо вскинулся воин духа. - А тебе не кажется...

   - Что надо делать, когда, кажется, ты и лучше меня знаешь, - душевно расплылась я в ответ. - Но, должна тебя огорчить, некоторые бабки и девицы на выданье в своей деревенской магии как раз молитвами, а не заклятиями и пользуются. Разумеется, на благие дела. Хотя...

   - А вы знаете... - авторитетно протянул умник, глядя на наш поединок взглядами. - Вы знаете, что само это слово, 'Аминь', является 'именем власти'? А в одном из исходных, точнее, греческом варианте, который до сих пор является православной основой, сумма его равна девяносто девяти. Да. В некоторых, ранних, рукописных молитвах в конце, вместо традиционного 'Аминь' именно '99' и стоит.

   - Да что ты? Значит, ты, Зеня, не только магией озадачился? И ты знаешь, что интересно уже для меня? Число это, девяносто девять... - вдруг, всерьез задумалась я. - Есть такие заклятия, которые как раз и нужно данное число повторять. И еще... четки.

   - Что, 'четки'? - уже совершенно другим тоном, уточнил Ветран.

   - Четки мага. Идеальными как раз и считаются те, где ровно столько бусин.

   - Девяносто девять? - тихо произнес мужчина, сузив глаза.

   - Ага-а, - распахнула я в ответ свои.

   - Так я еще не закончил с суммой. А в другом исходнике, уже еврейском...

   - Мать моя, Ибельмания. И как я про нее забыла?

   - Про сумму? - растерялся умник.

   - Про тетку Тиристину, - пялясь уже в окно, поднялась я из-за стола. - Она творог принесла по спецзаказу, - а потом с кривой улыбкой добавила. - на вареники...

   Соседка наша, как всегда, бодрая и полная новостей, переступив порог дома, сначала бросила привычный взгляд в дальний правый угол, а потом, также привычно сморщилась и раскланялась. Это еще хорошо. Раньше она вообще сплевывать пыталась, пока я из этого, 'святого' угла тетушкину гравюру не сняла. Разглядеть ее с такого расстояния, конечно, сложно. Но, и креститься на 'Дракона, играющего в кости с рыцарем' тоже явно было лишним. И ладно бы, кто-то один из них там присутствовал. Да, и вообще, неизвестно, чьими костями эти двое так азартно резались...

   - Ну и вот, соседушки... - пока я искала в буфете свой кошель, продолжила тетка Тиристина со стульчика у двери. - А еще, знаете, что бабы наши говорят, да и не только они?

   - И что они говорят? - отстраненно буркнула я, с удовольствием наблюдая за воином духа.

  Ветран, обычно бравший на себя почетную обязанность плательщика, сейчас смирно застыл за столом, упрятав под него свои 'огроменные', в рваных штанах ноги.

   - А говорят, что конец пришел проклятому месту. Вы-то зарево, что ли, не видали?

   - Не-ет... Мы заняты были, - проблеял умник, тоже припухший со своим помятым бантом. - А что горело?

   - Так пристань старая, - аж подпрыгнула на стуле соседка. - Так пылала. Такие искры летели. И что занятно, Фионарий наш туда сегодня с утра нос сунул... Х-хе, вечером-то перетрусил, небось, так говорит, все подчистую выгорело. Ни одного сараюшки гнилого не осталось, ни одной досочки. А вокруг - чисто. Забор сгорел, а трава за ним стоит, как и стояла.

   - Да что вы говорите? - наконец, обнаружила я свою пропажу. - И какие выводы он сделал?

   - Выводы? - сузила глазки тетка Тиристина. - Так, пожар стихийный. А что он еще выведет, петух общипанный? Он же в храм то ходит только причащаться. А бабы наши говорят, что небесная кара то была. Не иначе Илия-громовержец молнией туда шандарахнул.

   - И кто-то те молнии разглядеть успел? - да... Вот под Святых мне еще 'работать' не приходилось. Чтоб их, эти знаменья... Хотя, в этот раз, может, пронесет?

   - Конечно, видали, Стасенька, - умертвила мои надежды соседка. - Целых трое и из разных мест.

   - Из глаз, что ли? У таверн? - скривил пасть умник.

   - Нет, уважаемый Зигмунд, - категорично отрезала женщина, сгребая с моей протянутой ладошки медень. - Ну, всего вам хорошего. А мне еще по срочным делам надо, - и звучно хлопнула дверью - как жирную точку поставила.

  А вот у воина духа, наоборот, созрел ко мне большой вопрос: