- Анастэйс?.. Ты чего?
- Извини, минутная слабость и... руку отпусти.
Ветран, еще раз хлопнув сонными веками, поднял на меня глаза. В темноте ночи, даже при магическом зрении смотрелись они и в правду, сумрачными озерами и были сейчас совсем близко. Мужчина ослабил хватку на моем запястье, а потом, вдруг, развернул ладонь и притянул ее к своим губам.
- И ты меня прости.
- За что? - замерла я.
- За то, что я сейчас... Нет. Не могу, - скользнул он челкой вдоль моих пальцев. - Хотя, хочу этого так, что дух захватывает, - и, разжав свои, подскочил с крыльца.
'Дух захватывает?.. Ну, что ж, ты сам напросился... любимый!'
- Пошли со мной, - кинула я ему уже в спину.
- Куда?
- Туда, где сбываются мечты... Что, испугался? - зря я это сказала... А может и не зря...
Ночной ветер, неожиданно теплый для такой большой высоты, тут же раскинул объятья, а пол под ногами возмущенно заскрипел. Еще бы. Кому это вздумалось нарушить покой давно забытого всеми места? Хотя, меня-то оно должно помнить. Ну а дух... Дух, действительно, захватывало. Независимо от того, кто ты и в который раз здесь оказываешься.
- Это... Мы где? - надо отдать мужчине должное, если он и растерялся в первый момент, то очень быстро взял себя в руки. - Анастэйс, это Мэзонруж? - глаза Ветрана были сейчас даже не озерами, а целыми морями, полными детского восторга.
- Ага. Самая высокая в Ладмении пожарная каланча к вашим услугам. Пятьдесят один ярд, шесть ярусов, включая этот балкон, четыре разных по форме окна и один флюгер с поющим петухом, - тоном экскурсовода доложила я. - Ее построил еще прежний деревенский глава, в доказательство того, что казенные деньги он тратит исключительно на славу родного края. С тех пор мы и ославились на всю страну, как каланчовая деревня. Хотя, этой достопримечательностью так по назначению и не пользовались. Уж слишком лазить на нее трудно... Ну, как, тебе здесь... нравится?
- Да, нравится, - подергал мужчина руками перила, проверяя их на прочность. - Я на нее часто внимание обращал, с улиц внизу. Ее ведь из любой точки в деревне видно. Вот только и подумать не мог, что когда-нибудь сюда... сразу на самую высоту... Спасибо.
- Да не за что. Наслаждайтесь, а я пока делом займусь.
- Что ты имеешь в виду? - повернул он ко мне, подставленное ветру лицо.
- Хочу посмотреть, где у нас в это позднее время магией балуются.
- А-а-а...
Мэзонруж отсюда, с самой его окраины, заплатами огородов вылезшей к Шалбе, виделся, как затихший на ночь в улье пчелиный рой. Редкие мерцающие огоньки, натыканные по площадям, перекресткам улиц да вокруг таверн лишь схематично обозначали сейчас его темные границы. А прямо за нашими спинами под округлившейся пока наполовину луной, переливалась река. На дальнем ее берегу, пологом и песчаном через убранное поле чернела неровным контуром дубовая роща, сотни лет назад облюбованная местными дриадами. А уж если совсем выпустить свое воображение вслед за юго-западным ветром, то можно представить за много миль отсюда и стену священного Лазурного леса, и топкие берега шумных в любое время суток Склочных болот. Но, мне сейчас нужно было сконцентрироваться на совсем противоположной стороне и, старательно прищурившись, я ухватилась руками за холодные перила балкона.
Постепенно темень внизу начала раскрашиваться мутными разноцветными пятнышками-светлячками, зависшими над отдельными постройками. Ну, надо же, как интересно у нас, оказывается, по ночам люди живут? Хотя, про Цветиху я и так... догадывалась. Да и магия ее деревенская, примитивная, никому вреда, не приносит... Ага, гораздо восточнее ее, под самым носом у старосты нечто по интереснее творится. И это уже не так безобидно, как 'антиопохмельный' заговор на самогон. Надо будет приглядеться с пристрастием к супружеской паре лекарей. А вот что касается моей приятельницы, Алены, то с ней придется, уже в который раз откровенно поговорить. Потому что цвет ее зависшего между башенками 'светлячка' мне совсем не понравился. Опять не тем покровителям в ночи за удачу свечки ставит? Да и у самих этих свечек цвет тоже не... Ого! Ярким всполохом отвлек мое внимание от домика художницы, радужный перелив над алантским особняком. Да... Полноценной жизнью живут многодетные супруги. От такой силы 'взрывающей изнутри муки' даже у меня кровь к щекам прилила... Прочистив, запершившее от смущения горло, я переместилась взглядом к серому пятну храма, от которого в этот неурочный для служб час шел серебристый столп света прямо в ночную высь. Ну, ничего себе! Оказывается, для такой силы энергии даже и других составляющих не нужно. А вот какое над храмом 'светопредставление' творится, когда колокола звонят?.. Надо будет обязательно посмотреть.
- Ветран, а почему ты на службы в наш храм не ходишь? - не отрываясь от искрящегося креста, спросила я.
- В храм? - удивленно отозвался он. - Я дома... Точнее в саду молюсь.
- Ясно. В уединении, значит. Или боишься, что нам вред своими святыми речами нанесешь?
- Нет... Не знаю, Анастэйс... Ты мне ответь.
- Отвечаю: можешь молиться дома и иконку свою поставить, куда положено. Я... Мы - не против. Ведь у твоей матушки есть особый угол, и домовой тоже есть. Не сбежал, собрав пожитки от такого соседства?
- Угу... Этот угол у нас 'красным' называется... Я понял.
Вид же моего собственного, мгновеньем раньше упомянутого дома, с такой точки, меня тоже искренне удивил. Правда, заметны были хорошо, сквозь соседские деревья и постройки, лишь две его неполные стороны, зато иллюминация, какую они выдавали вместе с 'сеткой' колокольчиков, накинутой на весь двор и сад... Я раньше никогда именно так на него не смотрела, о чем искренне сейчас пожалела. Потому что зрелище действительно, впечатляло. И тот золотистый свет, волнами бегущий по бревенчатым углам вверх, и скользящий дальше по стыкам четырехскатной крыши прямо к центральной трубе... Да, есть от чего флюгеру скрипеть, когда этакий поток через него, как сквозь громоотвод проходит...
'Надежная охрана... Слишком надежная для такого тихого места, как Мэзонруж', - нахмурившись, развернулась я к реке и попыталась сейчас вглядеться за ее крутой, уходящий на запад изгиб...
- Что там? - спросил за моим плечом Ветран. - Ты уже очень долго туда смотришь.
- Там?.. Старая деревенская пристань. С постоялым двором и складами. Все, как положено, только уже ветхое и заброшенное. Ею раньше, лет восемьдесят назад очень оживленно пользовались, пока, после очередного паводка, Шалба окончательно русло не изменила. Бухлюй сегодня сказал, что, если у нас в округе и появились фонари дураков, то они могут квартироваться только у старой пристани. Завтра мы это узнаем... А вообще, место там, действительно, нехорошее. Как Зеня говорит, 'неспокойное'.
- И в чем это выражается?
- Да в разном. То свистом в ночи, то здания все разом трещать по швам начинают. Я сама не видела, а вот... друга моего наш староста четыре года назад собственноручно нанимал, чтобы он порядок навел, а то на пастухов селяне жаловались. Там вокруг как раз луга заливные, а пастухи туда стада гонять категорически отказывались.
- И что твой друг, навел порядок? - профессиональным тоном поинтересовался воин духа.
- Ага... А прошлой осенью там Прокурат со своими кадетами(4) поисковые учения провел. И после тех учений, говорят, - ехидно скривилась я. - опять веселье началось. Это же кадеты - накидали своей непредсказуемой магии по всем углам, а почистить за собой забыли... Вот, видимо она сейчас так и светится... синюшно, - вновь прищурила я глаза к темному горизонту.
- Магия... За все в этой жизни нужно нести ответственность, тем более, за такое, - глухо произнес мужчина. - А давать магическую силу в руки детям...
- Это конечно. Только в том, что у Мэзонружа опять старый чирий на заднице вылез, виноваты, не пацаны неопытные, а те, кто ими руководил тогда. Это они должны были все до конца проконтролировать, - с чувством пробубнила я и резко развернулась к Ветрану. - А скажи мне, почему ты сегодня на меня злился? Неужели, только из-за того, что я против Фионария решила свой магический знак применить?
