– Перестань стучать бисквитом, мы во всем разберемся.

Я, хлопая глазами, уставилась на него (за последнее время мне слишком часто приходилось хлопать глазами).

– А? Перестать стучать бисквитом? Каким еще бисквитом?

Рене, размахивая руками, попытался мне объяснить:

– Ну да, да. Перестань стучать бисквитом. Перестань злиться на себя за то, что оказалась в тупике.

– А, перестать биться головой об стену?

Он, скорчив гримасу, вытащил из кармана ключи от машины.

– Я выразился более изящно, но ты права, мысль та же. А что касается ситуации с мадам Довиль и человеком, унесшим твоего дракона, откуда ты знаешь, что эти два события не связаны между собой?

Я замерла перед открытой дверцей, уставившись на Рене и переваривая эту мысль.

– Дрейк сказал, что не убивал мадам Довиль. Я знаю, что насчет всего остального он солгал, но он… он не похож на убийцу. А кроме того, если он убил, то должен был прикончить и меня в тот момент, когда я вошла в квартиру, а он не сделал этого. И он на самом деле позвонил копам. Это определенно говорит в его пользу.

Рене похлопал меня по плечу:

– Может, он и не убивал старуху, но тогда что он делал в ее квартире?

– Не знаю. Я его спрашивала, но он не ответил. – Я разинула рот, потому что до меня стало доходить. Да, конечно, вы уже давно об этом догадались, но поймите и меня! Я не спала больше суток, так что не будьте ко мне слишком строги. – Так ты думаешь, что это он нарисовал круг из пепла? Но Дрейк вел себя так, как будто он совершенно ни при чем. На самом деле он даже спрашивал меня, замкнут круг или нет, а потом начал разглагольствовать о демонах, которых призывали с помощью этого круга.

– Демонов? Так круг был нарисован, чтобы привлекать демонов? То есть маленьких дьяволов?

Я забралась в машину.

– Ну… в некотором роде. Строго говоря, демоны – слуги князей демонов, то есть главных воинов ада, и каждый отвечает за определенное количество легионов. Легионы состоят из демонов более или менее могущественных, и все они обязаны служить своим повелителям. Это, если тебе угодно, слуги, которых может призвать князь демонов или человек, который произнесет имя их хозяина. Сами демоны – народ интересный; если верить тому, что я читала, существует несколько разновидностей демонов, каждая из которых обладает особыми знаниями и способностями. В одной книге утверждалось, что не все демоны по природе своей злы, некоторые просто заблуждаются или проказничают.

Рене, взявшись за руль, бросил на меня очередной странный взгляд.

Я ухмыльнулась:

– Это мое хобби. Я изучаю средневековые тексты о демонах. Это действительно интересно и позволяет представить себе образ мышления средневекового человека, его воззрения на небеса и ад, но, в отличие от Дрейка, я считаю, что на самом деле никаких демонов не существует.

Рене издал вздох облегчения:

– Рад это слышать. Однако я думаю, что у меня уже есть ответ на твой вопрос – как найти месье Дрейка, похитителя драконов. Здесь, в Париже, существует влиятельное оккультное общество. Наверняка кто-нибудь из его членов слышал об этом Дрейке и знает, как его найти.

Это имело смысл, но…

– Я не знаю, в Париже он сейчас или нет. Может, он уже уехал куда-нибудь с моим драконом.

Рене снова пожал плечами и проорал в окно что-то звучавшее как непристойность, обращаясь к мелькнувшему перед машиной велосипедисту.

– Но это, скорее всего, единственная ниточка, которая у тебя есть, правда?

– Правда, – согласилась я, чувствуя себя столетней старухой. Я ощущала себя такой хрупкой, словно толкни меня – и я рассыплюсь на тысячу осколков. – Это моя единственная ниточка. На самом деле мне надо идти в американское посольство, но после вчерашнего общения с полицией мне кажется, что никакого толку от этого не будет. Думаю, позвоню туда позже, после того как узнаю, куда приведет меня эта скрывающаяся в тумане ниточка. У тебя есть какие-нибудь мысли насчет того, как связаться с парижскими темными магами?

Оказалось, что мысли у Рене были. Мы начали с посещения магазинов оккультной литературы, но люди, которых мы там встретили, мало что знали. Мы сделали перерыв на ланч (хлеб, сыр и ветчина, купленные в маленьком супермаркете), затем поехали в Латинский квартал – Рене сказал, что знает там магазинчик, торгующий товарами для колдовства.

Вскоре я оказалась на узкой улице, лежавшей в вечной тени, отбрасываемой высокими домами. В воздухе стоял аромат благовоний и чего-то, смутно напоминающего запах земли, источник которого я не смогла определить. Рене высадил меня в квартале от магазина, рассказал, как туда дойти, и собрался ехать по своим делам.

– Встретимся здесь ровно через час, договорились?

– Договорились, – сказала я. – Спасибо тебе, Рене. Я бы без тебя пропала. Буквально пропала!

– Только не забывай, что я научил тебя, как отвечать, если кто-то начнет к тебе приставать, – ответил он, грозя мне пальцем.

Я откашлялась и изобразила презрительную усмешку, которая, если верить Рене, у меня очень хорошо получалась.

– Pardonnez-moi, mais avez-vous un porc-epic coince entre les fesses?

Он хмыкнул и помахал рукой, держа другую руку на клаксоне: гудками он распугивал пешеходов на переполненной улице.

– Как будто фраза «Извините, у вас что, дикобраз в заднице застрял?» может спасти меня от проклятия, или что там еще насылают колдуны. – Я взглянула на план, нарисованный на клочке бумаги, который дал мне Рене, и углубилась в темный переулок под названием рю Эбюлисьон сюр ле Фесе де Дьябль, что, как весело сообщил мне Рене, означало «улица Прыщей на Заднице Дьявола».

Никогда еще в моей жизни не происходило таких странных вещей.

– Ну, посмотрим, – произнесла я несколько минут спустя, зайдя в нужный магазин, на удивление хорошо освещенный.

После посещений темных, мрачных оккультных лавок, в которых, казалось, нарочно никогда не подметали и никогда не мыли окна, «Ядовитый гримуар»[14] произвел на меня приятное впечатление. В нишах у окон (чистых!) стояли горшки с цветущими растениями, внутри было не только светло и уютно, но и приятно пахло ладаном. На стене напротив входа я увидела множество полок, заставленных большими стеклянными кувшинами, что напомнило мне старинные аптеки; на каждом сосуде красовался фиолетовый ярлык. Справа стояли книги, это был большой отдел, посвященный, по-моему, гаданию на картах Таро, слева за длинным деревянным прилавком, читая газету и попивая кофе, сидела невысокая седеющая женщина.

– Bonjour, – начала я, помня наставления Рене насчет вежливости. – Parlez-vous anglais?

Женщина подняла голову. У нее были голубые, очень светлые глаза; такие глаза бывают у сибирских лаек.

– Да, говорю, хотя такая возможность выпадает нечасто. Вы из Америки?

– Точно.

– Как здорово. Меня зовут Амели Мерлен.

Я поставила свой пакет на пол, и мы обменялись рукопожатиями.

– Эшлинг Грэй.

– Очень приятно. Чем я могу вам помочь? – (Толстый черный уэльский корги вразвалку вышел из-за прилавка и начал обнюхивать пакет.) – Сесиль! Так нельзя вести себя с посетителями!

– О, ничего страшного, – сказала я, забирая пакет.

Поставив его на прилавок, я наклонилась, чтобы погладить собаку, но мелкая тварь оскалила на меня зубы.

– Сесиль! – Амели указала на небольшую малиновую подушку и велела собаке идти туда. – Извините. Она очень старая, и ей кажется, что это дает ей право грубить.

– Да ничего, ничего. Я хотела бы узнать, не известно ли вам, случайно…

– Тсс, – перебила она меня, сметая что-то с прилавка в том месте, где мое платье вывалилось из пакета. – Драконья чешуя. Она везде попадает, правда?

Я тупо уставилась на нее, открыв рот.

– Простите?

– Драконья чешуя, – повторила Амели немного громче, продолжая вытирать прилавок. Затем потянула за мое газовое платье, торчавшее из сумки, вытащила его и показала мне ворот. – Вот здесь, видите? Чешуйки дракона. Все ваше платье в них.