– Франсуа, мой водитель, отвезет вас обратно в отель. Думаю, вам нужно поспать, мадемуазель Грэй. Если вы вспомните что-нибудь такое, что может нам помочь, позвоните мне, пожалуйста, вот по этому номеру.
Я взглянула на белую визитную карточку, которая каким-то образом оказалась у меня в руке. Именно в этот момент до меня наконец дошло, что я не только бормочу несусветную чушь, но что меня действительно отпустили. Никаких сырых камер с крысами, ура!
– Сообщите мне, пожалуйста, когда поймаете Дрейка, ладно? Потому что дядя убьет меня, если я не верну этот акваманил. Он скажет, что это я виновата в том, что Дрейк украл его, и что ему придется возмещать убытки семье мадам Довиль, если я не раздобуду дракона. А вы знаете, я правда никогда не смогу заработать столько денег, и еще Алан – это мой бывший муж, пляжный бездельник, – высасывает из меня все соки. Так вы мне скажете, если найдете Дрейка? Или моего дракона?
На лице инспектора Пруста мелькнула мрачная усмешка.
– Можете быть уверены, мадемуазель, если мы найдем человека, называющего себя Дрейком Вирео, я немедленно дам вам знать.
– Он не поверил мне, – негромко сказала я себе, сидя в солнечной столовой отеля перед тарелкой с остатками яичницы и круассанов.
Я заглянула в маленький кофейник, вылила в чашку последние капли кофе и заставила себя сконцентрироваться на насущных делах. Два из них были очевидны: мне нужно снять с себя подозрение в убийстве и получить обратно паспорт, а еще нужно найти Дрейка и вернуть дракона. Конечно, с первой проблемой мне помогут в американском посольстве.
– Шаг номер один – купить новую одежду. Потом пойти в американское посольство и сдаться на их милость.
Денег осталось только на то, чтобы провести в Париже еще одно утро, не больше. Но у меня был билет на самолет. Поскольку дядя Дэмиен покупал подобные вещи только за наличные, я могла сдать билет. Тогда я не умру с голоду. С отелем все было сложнее. Я знала, что Бет заплатила за первую ночь кредитной карточкой фирмы, но, может быть, я смогу уговорить их разрешить мне расплатиться за остальное время наличными. Попробовать стоило. Разобравшись с отелем, деньгами на еду и новой одеждой, я смогу сосредоточиться на неотложных проблемах – как доказать полиции, что я виновата только в том, что мне вчера крайне не повезло, и как вернуть дракона. А уж потом можно волноваться насчет билета домой.
– Все по порядку, – сказала я себе, шагая к телефону, висевшему в холле.
Я вытащила потертую карточку таксиста Рене и набрала номер его мобильного.
Через десять минут Рене затормозил перед отелем; улыбка исчезла с его лица, когда он увидел мое мятое, окровавленное платье.
– Выглядишь ты так, будто посещала комбинат по производству фуа-гра. Что с тобой случилось?
– Это долгая история, сейчас некогда рассказывать. Ты не согласишься сегодня утром повозить меня по городу за пятьдесят евро? Без ограничения количества остановок и всего такого?
Рене вылез из машины и открыл мне заднюю дверцу, прищурив голубые глаза, посмотрел, как я ощупываю кошелек.
– Ты остаешься в Париже, да? В Марсель и Канны не поедем?
Я изобразила кривую усмешку:
– Я никого не знаю ни в Марселе, ни в Каннах, а вот в Париже я знаю трех людей – тебя, очень плохого человека по имени Дрейк и еще инспектора Пруста из отдела расследования убийств. Надеюсь, что Дрейк еще не уехал из Парижа.
– Инспектора Пруста? – фыркнул Рене, но не стал выгонять меня из такси. – Ты угодила в полицию?
– Я же сказала, это долгая история. Если мы сошлись на пятидесяти евро за утро, то сначала отвези меня, пожалуйста, в какой-нибудь приличный, но недорогой магазин, чтобы я смогла избавиться от этого мерзкого платья. У меня украли все вещи, и надеть больше нечего. Обещаю, что по дороге все тебе расскажу.
Рене бросил на меня взгляд, в котором читалась по меньшей мере дюжина вопросов, но сел за руль и выключил счетчик.
– Я отвезу тебя в «La Pomme Putréfiée»[12]. Этот магазин держит жена моего кузена. Бертильда обслужит тебя по специальной цене.
– Специальная цена – звучит заманчиво, если она ниже обычной. Ой, кстати, прежде чем мы туда поедем, мне нужно завернуть в аэропорт и сдать билет. Это не по дороге?
Рене хмуро взглянул на меня в зеркало:
– Non. Но мы туда съездим. А теперь расскажи мне свою историю. Мне не терпится услышать ее.
К тому времени, как я получила деньги за билет (ощутив пару уколов совести – ведь он был куплен за чужой счет) и оказалась в магазине, рекомендованном Рене, я добралась почти до конца своей истории. Заканчивала я рассказывать, стоя в примерочной и по очереди примеряя летние костюмы. Отвечая на вопросы Рене, я пыталась сделать выбор между шикарной бежевой льняной туникой без рукавов в комплекте с такими же брюками и сексуальным платьем в стиле тридцатых, усеянным большими красными маками.
– А что ответил инспектор Пруст, когда ты рассказала ему о человеке, укравшем твоего дракона? – спросил Рене.
Я раздвинула занавески и продемонстрировала платье:
– Как ты думаешь, в этом я не слишком похожа на маленькую девочку? Мне нравятся маки, к тому же другие платья меня старят.
Снова это галльское пожатие плечами, которое я уже видела.
– Платье тоже очень симпатичное. А почему ты не возьмешь и то и другое?
Я мысленно произвела подсчет. Платье и льняной костюм плюс комплект белья должны были поглотить почти четверть моего скудного денежного запаса. Но я была в Париже и покупала настоящую французскую одежду…
– Какого черта, просто буду обедать поскромнее несколько дней. А ответ на твой вопрос – ничего. Мне показалось, что инспектора Пруста не слишком заботит Дрейк. По правде говоря… – я повертелась перед зеркалом, любуясь развевающейся юбкой, – думаю, он не поверил мне насчет Дрейка.
Рене ничего не сказал. Я развернулась к нему и развела руками:
– Я говорю правду, Рене. Я знаю, это звучит странно, но так оно и было. Ты ведь мне веришь?
Он медленно поднялся и жестом подозвал жену своего кузена, которая развешивала одежду на витрине.
– Ты не похожа на убийцу. Я тебе верю. Но ведь тебе нужно убедить в своей невиновности не меня, так? В том, что ты говоришь правду, ты должна убедить инспектора.
– Легче сказать, чем сделать. Не знаю, как доказывают то, что ты чего-то не сделал.
Я подождала, пока Рене переговорит с Бертильдой; она забрала льняной костюм и мое грязное платье и положила их в большой пакет.
– Да, это будет нелегко, но не расстраивайся. Я отвезу тебя в любое место, куда захочешь, договорились? И с моей помощью ты сможешь решить эту маленькую проблему.
Я заплатила Бертильде, поблагодарила ее и вышла на улицу, залитую утренним июньским солнцем.
– Я очень ценю твою помощь, честное слово, но я просто понятия не имею, с чего начать, чтобы доказать свою невиновность, и где искать этого Дрейка.
Пока мы шли туда, где было припарковано такси, Рене о чем-то размышлял. Париж солнечным летним утром восхитителен – если не обращать внимания на рев автомобильных гудков, музыку, грохочущую из распахнутых дверей магазинов (кажется, нет двух магазинов, где приемники настроены на одну и ту же волну), и сильный запах бензина. И все же это был Париж, и, несмотря на ужасную ситуацию, в которой я оказалась, я твердо решила насладиться визитом в Город света.
– Я думаю, чтобы найти убийцу мадам Довиль, тебе нужно узнать, кто нарисовал на полу магический круг. Когда ты отыщешь этого человека, ты докажешь monsieur l'inspecteur[13], что не совершала убийства.
Заметив взгляд, которым искоса окинул меня Рене, я не могла сдержать смешка. Определенно после бессонной ночи я плохо соображала.
– Мы не в детективном романе, Рене. Я не Баффи – истребительница вампиров. И даже не мисс Марпл. Я просто очень уставшая американка, которую, возможно, скоро отправят на гильотину за преступление, которого она не совершала. И даже если я найду убийцу мадам Довиль, дядя потом все равно прикончит меня за потерю акваманила.
