— Ты так загорела! — воскликнул он. — Ты прекрасно выглядишь. Жизнь в кибуце пошла тебе на пользу.

Лин поблагодарила, едва не выдав собственного удивления тем, насколько он сам помолодел. Совсем другой человек. Живя с матерью, он потихоньку набирал и набирал в весе до тех пор, пока не отрастил приличный животик, и волосы его, хотя ему еще не было пятидесяти, начали седеть; но за время их разлуки он сбросил лишний вес, а седые виски придавали ему элегантность. Он выглядел лет на десять моложе, чем тогда, когда она уезжала. Она сказала ему об этом, и он рассмеялся:

— Да, это все Клэр. Она воодушевляет меня.

И смолк, заметив, как мгновенно окаменело лицо Лин. На секунду между ними повисло неловкое молчание, но тут к ним подошел метрдотель Марио, приветствовавший их как старых друзей, и легкое замешательство прошло.

Во время обеда неловких ситуаций возникало еще немало, и о чем бы ни заходила речь, они то и дело возвращались к болезненной теме. Когда отец упомянул о старых друзьях, Лин поняла, что он ходит к ним вместе с Клэр, и ей стало не по себе оттого, что матери нашлась замена. У отца появилась масса новых интересов, и Лин наконец поняла, что жизнь его совершенно изменилась.

— А где мама? — спросила она.

— В Австралии, если не ошибаюсь. Гостит у родственников нового мужа и путешествует по стране. Они продлили медовый месяц. — Он вытащил бумажник из кармана и достал листок бумаги. — По этому телефону ты можешь оставить записку для матери, или тебе скажут, как с ней лучше связаться.

Лин медленно протянула руку и взяла бумажку.

— Чей это телефон?

— Старшего сына ее мужа. — Лин была настолько поражена, что он озабоченно посмотрел на нее. — Да, да, у него есть дети. Он — твой отчим, а его дети — твои сводные сестры и братья. — Он коротко рассмеялся. — Раньше у тебя была совсем небольшая семейка, а вот теперь — всех и не сосчитаешь, Лин.

— Они не принадлежат к моей семье, — резко ответила она. — Моя семья — только ты и мать, и другой семьи у меня никогда не будет.

Отец коротко вздохнул.

— Ты совсем не изменилась. — Но тут же перевел разговор на другую тему: — Как ты доехала?

— Отлично. Погода стояла прекрасная, и мне все понравилось, хотя вначале я даже была против.

— Как ты поладила с Морганом Френчем? — спросил он, и глаза его вдруг заблестели.

— С Морганом? — Лицо ее на мгновенье озарилось, и она тут же выдала себя с головой, хотя и постаралась произнести как можно спокойнее: — Да так, ничего.

Глаза Джонатана Стэндиша расширились и озабоченно заблестели, но вслух он только сказал:

— И что ты теперь собираешься делать? Естественно, мы с Клэр были бы чрезвычайно paды, если бы ты жила у нас, но мне кажется, что это тебе не по нутру.

— Верно, — решительно сказала Лин. — А что с той квартирой, где жила мама?

— Она отказалась от аренды, когда вышла замуж. Твои вещи у меня.

— Значит, придется поискать собственное жилье.

— Тебе вот-вот исполнится двадцать один. Если хочешь, я подарю тебе квартиру, но это не означает, что я отказываюсь от алиментов.

— Может, мне следует поискать работу? — предложила она.

Отец удивленно рассмеялся, и это ее почему-то покоробило.

— В этом нет никакой необходимости.

— Почему же? — горько спросила она. — С твоей охотницей за состояниями тебе очень понадобятся деньги на алмазы и платья, которые ей так нравятся. Бьюсь об заклад, что она еще выскажет тебе относительно квартиры для меня…

— Прекрати, Лин! — хриплым голосом выкрикнул Джонатан Стэндиш. — Почему ты ее так ненавидишь? Ты уже должна была бы успокоиться…

— Ты сам знаешь почему!

— А что, Морган не говорил с тобой о Клэр?

Она бросила на него удивленный взгляд, вдруг вспомнив, как часто Морган возвращался к этой нежеланной для нее теме. Затем неуверенно сказала:

— В общем, да, говорил. Это ты его просил?

— Я просил его по мере возможности убедить тебя спокойнее отнестись к моему браку, — сказал отец и, вздохнув, добавил: — Но, насколько я понимаю, у него ничего не получилось.

— Не получилось. Ничего, — подтвердила Лин.

Он в задумчивости посмотрел на нее и пожал плечами.

— Что же, ничего не поделаешь. Мне бы не хотелось, чтобы это стояло между нами.

Она довольно улыбнулась.

— Очень хорошо, я рада. Мы ведь можем видеться и без нее, а?

Лин едва сдержалась, чтобы не выпалить: «Без этой женщины».

— Если ты на этом настаиваешь.

— И если она тебе позволит, — колко добавила Лин.

Он хохотнул.

— Трудно сохранить две любви сразу, Лин. Любовь к тебе и любовь к Клэр.

— Про любовь к маме ты уже и не говоришь, — невыразительно заметила она.

— Мне твоя мать всегда нравилась и будет нравиться, Лин, но мы разлюбили друг друга еще задолго до того, как появилась Клэр.

— Не верю. Ты просто хочешь, чтобы я в это поверила, и тем самым убаюкиваешь собственную совесть. Именно Клэр заставила тебя раздвоиться и разбила мамину жизнь.

— Пусть так, но теперь с ее жизнью все в порядке, — бесцеремонно заявил он и поднял руку, подзывая официанта.

На улице он остановил такси и сказал:

— Звони в любое время и сообщи, когда найдешь квартиру. Подбросить тебя до отеля?

Лин отрицательно покачала головой.

— Нет, спасибо, мне еще надо в парикмахерскую и по магазинам, покупать наряды, — ответила она возбужденным голосом, уже думая о том, ради кого будет их покупать.

Отец взглянул на нее и заметил:

— Ты словно влюблена.

— Разве? — Лицо ее смягчилось, а глаза заблестели и она с удовольствием рассмеялась. — С чего же ты вдруг? Я просто рада, что опять лома и что мы все утрясли. Не больше.

Она помахала ему на прощанье рукой и провела остаток дня в приятных хлопотах. Сначала отправилась в парикмахерскую, затем бегала по магазинам, а вечер посвятила примерке обновок перед зеркалом, пытаясь угадать, понравятся ли они Моргану. И все время ждала его звонка. Наступил вечер, а он все не звонил, и тогда она решила поужинать в отеле, предупредив администратора, где ее можно найти. Как глупо, что она не спросила, где живет этот друг. А что, если Морган в Йоркшире или где-то так же далеко? Как бы то ни было, он уже, видимо, на месте. Если только с машиной ничего не случилось. В десять он все еще не звонил, и Лин уже не сомневалась в том, что он попал в жуткую аварию и сейчас лежит где-нибудь в больнице. А поскольку она не имела ни малейшего представления о том, в какую сторону он отправился, то даже не могла позвонить в полицию.

Сон ее был недолгим и беспокойным. Лин вскочила рано утром и принялась листать телефонный справочник и звонить всем М. Френчам. Она занималась этим целый день. Где-то около трех дня в трубке раздался знакомый голос, и она с огромным облегчением вздохнула.

— Ты почему не звонишь? Я места себе не нахожу, а ты… Я уже испугалась, что ты попал в аварию.

Морган был явно удивлен.

— Я только-только вошел. Назад в Лондон мне пришлось ехать поездом.

— А вчера почему не позвонил?

— Зачем?

Ее словно холодной водой окатили. Она его так любила, что полдня, проведенные без него, показались ей невыносимыми, она страшно скучала и очень хотела услышать его голос. Однако столь безразличный вопрос: «Зачем?» — говорил совсем о других чувствах. Он не скучал, может, он даже и не вспомнил о ней ни разу с тех пор, как они расстались. Как бы то ни было, он явно не испытывал непреодолимого желания позвонить ей, чтобы узнать, как она, или просто услышать ее голос.

— Лин! — позвал он после долгого молчания.

— Да? — глухо отозвалась она. — Я просто подумала, что тебе, может быть, интересно, как у меня сложился разговор с отцом.

— Ну, и как?

— Вроде бы неплохо.

— И это все? Просто «неплохо»?

— Он хочет подарить мне квартиру на день рождения. А еще он сказал, что поручил тебе примирить меня с Клэр, — язвительно добавила она.

— Но все мои усилия пошли коту под хвост, — сухо заметил Морган, даже и не пытаясь этого отрицать.