Дитлев вскинул руку, и все замерли. Пес Йорта от возбуждения повизгивал и вертелся на месте, а балбес-хозяин, как ни старался, не мог его утихомирить. Все происходило так, как и следовало ожидать.

И тут перед носом собаки взлетели первые птицы. Грянули выстрелы, и послышалось, как шлепаются на землю тушки. Собака Йорта окончательно вышла из-под контроля. Раздалась команда «апорт», и она с высунутым языком ринулась вперед. В тот же миг одновременно взлетели сотни птиц, и охотники словно взбесились: выстрелы, отдававшиеся эхом от лесных зарослей, слились в оглушительный грохот.

Именно это больше всего любил Дитлев – нескончаемые выстрелы. Нескончаемые убийства. Вспархивающие в небо пятнышки, создающие оргию красок. Медленное падение птичьих тел. Суетливые движения охотников, рьяно перезаряжающих ружья. Саксенхольт был в отчаянии – без дробовика он не мог принять участие в стрельбе, его взгляд лихорадочно метался между рощей и лесной опушкой, над кустарником. Откуда придет его добыча? И чем больше кровожадный азарт овладевал остальными, тем сильнее его рука сжимала карабин.

Но вот собака Йорта вцепилась в глотку другому охотничьему псу. Тот отпустил добычу и с визгом отскочил. И один только Йорт этого не заметил: он заряжал ружье и стрелял, заряжал и стрелял, как автомат.

Когда легавая Йорта в третий раз прибежала с добычей и снова стала кусаться, набрасываясь на других собак, Дитлев кивнул Торстену, который и сам уже следил за ней. Живые инстинкты и крепкие мускулы при полном отсутствии выучки – плохие свойства для охотничьей собаки!

Дальше все вышло так, как и предвидел Дитлев. Остальные собаки обманули легавую и не подпустили больше к падающим на опушку птицам. Собака Йорта помчалась на поиски новой добычи и скрылась в лесу.

– Теперь смотрите внимательно! – крикнул Дитлев двум стрелкам с карабинами. – Не забудьте, ставкой в игре служит полностью готовая квартира в Берлине! – Он рассмеялся и выстрелил из обоих стволов по новой стайке, поднявшейся с территории заказника. – Лучший охотник получает все!

В этот момент собака Йорта уже выбегала из темного подлеска с новой птицей в зубах. Грянул одиночный выстрел Торстенова карабина, и пуля попала в собаку. Кроме Дитлева и Торстена, никто, казалось, не понял, что с ней случилось. Только Саксенхольт шумно вздохнул, и вся компания дружно расхохоталась – не исключая и Йорта, решившего, что выстрел ушел «в молоко».

Ничего, скоро Йорт обнаружит своего пса с простреленным черепом – хохот прекратится, а хозяин, надо надеяться, усвоит полученный урок. Ведь Дитлев Прам сказал, чтобы никто не приводил на охоту плохо натасканных собак!

Из лощины за рощей послышались новые звуки. Дитлев краем глаза отметил, как Крум покачал головой, значит их адвокат видел, что Торстен застрелил собаку.

– Стрелять только при полной уверенности. Понятно? – тихо сказал Дитлев своим соседям по цепочке. – Загонщики покрывают не все пространство за рощей, так что, я думаю, зверь появится оттуда. – Он указал на пышно разросшиеся кусты можжевельника. – Цельтесь старательно. Если промахнетесь, пуля уйдет в землю.

– Что это? – прошептал Саксенхольт, кивая на группу деревьев.

Там вдруг затрепетали ветви, послышался треск сучьев под ногами бегущего зверя – сперва тихий, затем все громче и громче. Крики приближающихся загонщиков зазвучали пронзительней.

И вот он выскочил.

Выстрелы Саксенхольта и Торстена грянули одновременно, темный силуэт пошатнулся, но продолжал двигаться вперед странными скачками. Только когда он выскочил на открытое место, стало видно, что это за существо. Охотники разразились восхищенными воплями, а Саксенхольт и Торстен снова приготовились стрелять.

– Стоп! – крикнул Дитлев, когда страус остановился метрах в ста и начал бестолково вертеться. – На этот раз цельтесь в голову. Стрелять по очереди. Саксенхольт, ты первый.

Все замерли; молодой охотник поднял карабин и, затаив дыхание, спустил курок. Выстрел пришелся ниже, чем нужно, – пуля разорвала страусу шею, и голова откинулась назад. Толпа заревела от восторга, не удержался даже Торстен – хотя на что ему-то трехкомнатная квартира в Берлине?

Дитлев заулыбался. Он ожидал, что птица рухнет на землю, но с полуоторванной головой та еще пробежала несколько шагов, прежде чем ноги зацепились за неровности почвы и мертвое тело рухнуло. Мгновение оно подергалось в судорогах, затем распласталось на земле. Это было бесподобное зрелище!

– Заткнитесь! – простонал юнец под залпы, когда охотники принялись палить по следующей стайке фазанов. – Это же был страус! С ума сойти! Ну надо же: я, черт возьми, застрелил страуса! Значит, сегодня вечером у «Виктора» все телки будут мои! Я даже знаю, какую выберу!

В ресторане «Страндмёллекроен» все трое приговорили по «егермейстеру» за счет Дитлева. По Торстену было видно, что ему надо хлебнуть для храбрости.

– Что это с тобой? Ты прямо позеленел, – заговорил Ульрик, опрокинув залпом рюмку. – Никак не можешь пережить, что не тебе достался страус? Ты вроде бы уже настрелялся этих тварей.

– Дело в Кимми. – Торстен повертел в руке свой стакан. – Шутки кончились. Сейчас кто кого: либо мы ее, либо она нас.

И тоже выпил. Ульрик налил всем по новой и кивнул приятелям:

– Ольбек уже получил задание. Скоро она будет в наших руках, так что не нервничай.

Торстен достал из кармана спички и зажег стоявшую на столе стеариновую свечу. Он часто говорил, что нет более унылого зрелища, чем незажженная свеча.

– Надеюсь, ты не воображаешь, что Кимми глупая бродяжка, которая шляется по улицам в грязном тряпье и сама дастся в руки бестолковому частному детективу? Ульрик, ее так просто не поймаешь! Мы ведь, черт возьми, говорим о Кимми, вы же сами ее знаете! Они ее не найдут, и в этом вся проблема. Нам это дорого обойдется, понимаете?

Дитлев отставил стакан и возвел глаза к грубым балкам потолка:

– Что ты хочешь этим сказать?

Он терпеть не мог, когда Торстен впадал в такое настроение.

– Вчера она несколько часов ждала в засаде перед Домом мод и набросилась на одну из наших моделей. На плитках осталось восемнадцать окурков. Кого она, по-твоему, поджидала?

– Что значит – набросилась? – озабоченно спросил Ульрик.

– Успокойся, все не так страшно. – Торстен мотнул головой. – Ну врезала ей разок. Я дал девушке недельный отпуск и парочку путевок на выходные в Кракове. Полицию не вызывали.

– Ты уверен, что это была Кимми?

– Да. Я показал девушке старую фотографию.

– Она точно ее узнала?

– Точно, – раздраженно бросил Торстен.

– Мы не можем допустить, чтобы Кимми схватила полиция!

– Конечно же нет, черт возьми! И не можем допустить, чтобы она добралась до кого-нибудь из нас. Я уверен, она способна на все.

– Думаете, у нее еще остались деньги?

В это время в зал вошел заспанный официант, но Дитлев кивнул ему:

– Нет, спасибо, у нас есть все, что нужно.

Они подождали, пока официант, раскланявшись, вновь не удалился.

– Ну какого черта ты спрашиваешь! Сколько ты тогда с нас собрал? Почти два миллиона, – с досадой напомнил Торстен. – Сколько, по-твоему, она тратит, живя на улице? Нисколько, а значит, у нее уж точно хватит денег, чтобы купить что угодно. Любое оружие. На улицах Копенгагена она раздобудет хоть гранатомет, уверяю тебя!

Толстяк заерзал на стуле:

– Может быть, стоило бы еще усилить группу Ольбека?

– Кого позвать? Ассистента криминальной полиции Хафеза Асада? – Карл воззрился на телефонную трубку. Давно ли Асад стал ассистентом криминальной полиции?

Карл переключил звонившего на другую трубку и через секунду услышал, как на столе у Асада ожил телефон.

– Да! – раздался в чуланчике голос сирийца.

Карл приподнял брови и покачал головой. Ишь ты – ассистент криминальной полиции! Что это он себе позволяет!

– Звонили из Хольбека и сказали, что они все утро искали папку с делом о двойном убийстве в Рёрвиге. – Асад поскреб заросшую щетиной щеку. Они с Карлом уже два дня сидели над папками, что объясняло его усталый вид. – И знаешь что? Папка просто исчезла. Ее точно ветром сдуло.