МОДЕРНИЗАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ- один из аспектов универсального процесса модернизации социальной, роль которого, первоначально подчиненная решению задачи экономического роста, постепенно усиливается до такой степени, что именно политическая модернизация оказывается решающей для успешной трансформации общества традиционного в современное. Политическую модернизацию можно рассматривать исторически, типологически и эволюционно. В первом случае в фокусе внимания оказывается опыт стран Западной Европы и Северной Америки, первыми осуществивших социальную модернизацию. При этом необходимо иметь в виду, что ритм, последовательность стадий и институциональные формы политической модернизации, проявленные в ходе модернизации западных стран, не являются универсальными нормами политического развития, хотя и составляют сущностные характеристики этого процесса. Социокультурная специфика «западных демократий» ставит естественный предел попыткам имитировать ее политические институты и процедуры в иных культурных контекстах. Отсюда — практическая невозможность построить типологию политических систем, которая смогла бы ранжировать промежуточные формы по признаку большей или меньшей мо- дернизированности. В этом — принципиальная слабость типологического подхода. Эволюционный подход, предложенный Дж. Коулменом, определяет политическую модернизацию как открытый и бесконечно вариативный процесс. Политическая система обретает качество современной, когда она достигает структурной дифференциации, соответствует императивам равенства и обладает высокой интегративно-адаптивной способностью. Конфликтно-продуктивное взаимодействие этих трех факторов, образующих «синдром развития», приводит к тому, что вырабатываются принципиально новые способы интеграции дифференцированной политической системы, консолидации ее властных институтов. Решается задача обеспечения расширенного участия граждан в политическом процессе и распределения всевозможных ресурсов. Система, успешно освоившая эти базисные функции, способна обеспечить свою легитимацию и заложить основы для решения принципиальной проблемы — формирования новой (национальной) идентичности. Исторически первичной является западная модель политической модернизации, в которой начальной фазой выступила рационализация властного авторитета (17—18 вв.), дифференциация политических функций и институтов (19 в.) и расширение политического участия (20 в.). Однако для постколониального мира 60-х гг. 20 в., а также для посткоммунистического мира 90-х началом политической модернизации оказывается конечная фаза западной модели, что ведет к значительным перегрузкам становящейся политической системы. В этой ситуации приходится учитывать не только перспективу политического развития, но и упадка, и даже — коллапса политики как таковой. Последнее возможно, если модернизирующаяся политическая система не сможет справиться с набором кризисов, способность преодолевать которые свидетельствует о приближении данной политической системы к стадии политической современности. Это кризисы идентичности, легитимности, проникновения, участия и распределения. Специфика политической модернизации в каждой стране определяется тем, в какой последовательности и в каком сочетании эти кризисы возникают и преодолеваются. Современная политическая система также не избавлена от этих кризисов — она лишь обладает значительно большими возможностями для их нейтрализации. Лет.: Eisenstadt S. N. The Political Systems of Empires. N. Y, 1962; Huntington S. P. Political Modernization: America vs. Europe.— «W>rid Politics», v. 18, 1966, N 3; Welch С ?., Jr. (ed.). Political Modernization. A Reader in Comparative Political Change. Belmont (Calif.), 1967; Organski A. F. K. G. The Stages of Political Development. N. Y., 1967; ApterD. E. Some Conceptual Approaches to the Study of Modernization. Englewood Clifls(N. J.), 1968; Huntingtons. P. Political Order in Changing Societies. New Haven (Conn.), 1968; De SchweinitzJr. A. Growth, Development, and Political Modernization.- «World Politics», v. 22,1970, N 4; Binder L., Coleman J. S etat. Crises and Sequences in Political Development. Princeton (N.J.), 1971; Baum R. С On Political Modernity: Stratification and the Generation ofSocietal Power. — В кн.: Perspectives on Modernity: Essays in memory of Jan Weinberg. Toronto, 1972; Lewis P M. Economic Reform and Political Transition in Africa.- «W)rld Politics», v. 49,19%. Л. В. Поляков
МОДЕРНИЗАЦИЯ СОЦИАЛЬНАЯ- совокупность экономических,демографических, психологическихиполити- ческих изменений, претерпеваемых обществом традиционного типа в процессе его трансформации в общество современного типа (см. Современность). Различение этих двух типов обществ (появившееся в кон. 19 в. в работах таких социоло-
597
МОДЕРНИЗАЦИЯ СОЦИАЛЬНАЯ гов, как Г. Спенсер и Ф. Теннис) наиболее последовательно введено и обосновано французским социологом Э. Дюркгей- мом в работе «О разделении общественного труда» (1893; рус. пер.: М., 1991). Критерий, избранный Дюркгеймом, — тип социальной связи, обозначенный им термином «солидарность». Для обществ традиционных характерна «механическая» солидарность или «солидарность по сходствам», что предполагает построение общества путем простого суммирования однородных исходных социальных ячеек — «кланов». Общество современное строится принципиально иначе, поскольку ему присуща «органическая солидарность», превращающая его в системную целостность, где каждый элемент выполняет собственную неповторимую функцию. Процесс разделения функций (разделение общественного труда) сообщает современному обществу внутреннюю динамику, которой принципиально лишено общество традиционное. Неявное предположение Дюркгейма о том, что только западные общества перешли рубеж, достигли эпохи «современности», нашло свое развитие в исследованиях немецкого социолога М. Вебера. В книге «Протестантская этика и дух капитализма» (1905; рус. изд. см.: Вебер М. Избр. произв. М., 1990) он показал обусловленность становления западного типа общества (в котором все виды жизнедеятельности — от музыки до политики, от архитектуры до бухгалтерского учета — тя- готеюткмаксимальнойрационализации)появлениемспеци- фической «хозяйственной этики» протестантизма. Вебер при этом не отождествлял современность как социальный тип с Западом, но его исследования хозяйственной этики основных мировых религий не давали оснований полагать, что для незападных традиционных обществ открыта подобная же перспектива модернизации. Теоретическое наследие классиков социологии по вопросу модернизации нашло свое применение и переосмысление в 50—60-х гг. 20 в. в эпоху деколонизации и появления новых государств. Постколониальному миру Азии, Африки, а также Латинской Америки американскими социологами была предложена «теория» (точнее — набор теорий) социальной модернизации как стратегия ликвидации «недоразвитости» путем трансформации традиционного общества в современное. При этом тип современного общества был универсализирован и выведен за пределы западного исторического контекста, а сама социальная модернизация уже не отождествлялась исключительно с рационализацией. Центральная посылка этой теории такова: постколониальный мир должен модернизироваться по образцам Запада лишь потому, что сам Запад на несколько столетий раньше проделал этот же путь под действием неумолимой исторической необходимости (см. Вестерниза- ция). Попытка Я. Вайнсберга предложить подход, ограничивающий применение термина «социальная модернизация» только постколониальным миром, а для описания западного опыта с кон. 18 в. и для Латинской Америки предложить термины «ремодернизация» и «демодернизация», последователей не нашла (см.: Weinberg I. The Concept of Modernization: On Unfinished Chapter in Sociological Theory— В кн.: Perspectives on Modernity: Essays in Memory of Ian Weinberg. Toronto, 1972, p. 11-12). Основной акцент социальной модернизации был сделан на индустриализацию экономики, в ходе которой происходит радикальное преобразование всех социальных структур традиционного, т. е. аграрного, общества. Предполагалось, что развитие индустриального производства должно вызвать спрос на научное знание и новые технологии, вызвать переток сельского населения в города и развитие городов (см. Урбанизация), принципиально изменить статус традиционной (объединяющей несколько поколений) крестьянской семьи и постепенно вытеснять ее семьей нуклеарной, высвобождающей индивида и задающей новую мотивацию его деятельности. Индустриализация — лишь один аспект социальной модернизации, но он «столь могуществен по своим последствиям, что изменяет недееспособные социальные институты и обычаи с помощью создания новых ролей и способов социального действия, основанных на использовании машины» (см.: ApterD. 7he Politics of Modernization. Chi., L.. 1965, p. 68). Переход от традиционализма к современности осмысливается как: индивидуализация (базовой социальной единицей во все большей степени становится индивид, а не группа); дифференциация (передача отдельных функций, ранее принадлежавших «семье», специализированным институтам социальным); и формализация (подход к социальным институтам как действующим на основе абстрактных и универсальных законов и правил, предполагающий доминирующую позицию науки и экспертов). Чем глубже изменения традиционного общества по этим параметрам, тем более оно обретает способность использовать инновации не разрушаясь. В конечном счете социальная модернизация понималась как альтернативасоциалистическомурешениютриединойпробле- мы т. н. третьего мира — проблемы искоренения голода, болезней и неграмотности. Именно относительная нерешенность этой проблемы, выражающаяся в абсолютном отставании по параметрам социально-экономического благополучия третьего мира от развитых (западных) стран (после исчезновения альтернативного «второго мира» — «социалистического лагеря» — укореняется противопоставление «богатого» Севера и «бедного» Юга), привела к тому, что теория социальной модернизации оказалась дискредитированной как в западном научном сообществе, так и в странах, которым она адресовалась как стратегия развития. Однако само понятие современного общества или современности продолжает оставаться одним из центральных во многих социально-философских и социологических теориях. При этом можно вьщелить два основных подхода. Один состоит в том, чтобы определить современность не через привязку к конкретному пространственно-временному континууму, а через основной признак. Так поступил Д. Аптер, утверждавший: «Быть современным — значит воспринимать жизнь как выбор, как предпочтение одного другому, как альтернативность» (Ibid., р. 10). Другой подход нацелен на описание институциональной структуры современности и наиболее полно представлен Гидденсом, который выделил четыре основных института: 1) капитализм (накопление капитала на конкурентных рынках труда и товаров); 2) индустриализм; 3) вооруженные силы (контроль над средствами насилия в контексте индустриализации войны); 4) национальное государство (см.: Giddens Л. The Consequences of Modernity. Stanford (Calif.), 1990, p. 56— - 59). Базовые понятия теории социальной модернизации могут продуктивно использоваться для описания и анализа процессов посткоммунистической трансформации на постсоветском пространстве, а также для реконструкции модернизационного процесса в России. Лит.: Парсонс Т. Система современных обществ. М, 1997; Поляков Л. В. Путь России в современность: модернизация как де- архаизация.— ИФ РАН. М., 1998; Eisenstadt S. N. Transformation of
