Задыхаясь от страха, она отъехала на безопасное расстояние и только потом остановилась. Она потянулась за портфелем, открыла его и выключила диктофон. Она добилась своей цели: Гейл призналась, что сама, по своей воле, отдала ей фотографию. Анна понимала, что действовала незаконно, тем более что Шелдон не разрешил ей даже встречаться с Гейл, но, если вопрос вновь поднимется, у нее в качестве доказательства будет хотя бы эта пленка.

Анна уже вошла в квартиру, но ее все еще трясло от встречи с Сикертом. Она поняла, что бедняжка Тина, которая качалась в кресле, родилась не от него, — девочка была белой. Возможно, отцом ее был первый муж Гейл — в свое время она арендовала этот дом на фамилию Саммерс.

Анна налила себе крепкого кофе и села, чтобы разобраться с записью. Вынув диктофон, она застенографировала весь разговор, чтобы потом было проще составить отчет. Она вспомнила предупреждения Ленгтона о ненужном риске и призналась себе, что опять, увы, поступила не очень-то этично.

Анна долго перематывала пленку то вперед, то назад, проверяя, правильно ли все записала. Там, где на пленке слышался шум машины, она поднялась, чтобы налить еще чашку, и почти уже вышла из комнаты, как вдруг раздался голос Сикерта: «Эй, ты что здесь делаешь?»

Анна услышала шум мотора своего «мини», услышала, как Сикерт хлопнул дверцей грузовика.

«Эй! Я с тобой разговариваю!»

Дальше слова звучали неразборчиво, потому что она как раз сдавала назад, но слышно было, что Сикерт продолжал орать. Анна попыталась получше настроить звук диктофона и еще раз прослушала это место.

«Хочешь, чтобы и тебя порезали, как твоего дружка? Сучка ты белая, еще раз сюда прикатишь — поплатишься! Не появляйся тут, а не то и с тобой сделают то же самое! Слышала меня, шлюха?»

Анну обдало холодом. Она прослушала запись снова, потом еще и еще, с каждым разом убеждаясь, что расслышала все верно.

«Хочешь, чтобы и тебя порезали, как твоего дружка?»

Анна облизнула губы. Вряд ли Сикерт знал о Ленгтоне. А если знал, то откуда? Загадка… Она прослушивала запись снова и снова, и с каждым разом ей становилось все страшнее.

Какая тут связь? Может, Сикерт участвовал в нападении на Ленгтона? Но даже если и участвовал, откуда он знал об их с Джимми отношениях?

Анна приняла душ, чтобы успокоиться, вернулась в комнату и прослушала запись целиком, от начала до конца. Она набрала номер Льюиса, но его мобильник переключился на голосовую почту. Анна попросила его срочно перезвонить. Затем она позвонила Баролли, но и у него сработал автоответчик. Анна оставила ему такое же сообщение.

Спать она легла почти в полночь. Ей не ответили ни Баролли, ни Льюис. После беспокойной ночи Анна поднялась рано, поехала в участок, набрала свой доклад на компьютере и распечатала его. Она никак не могла отделаться от тошнотворного чувства страха: если тут нет никакой связи, то какое же это дьявольское совпадение! Может, Мерфи услышал что-то о ней и Ленгтоне, пока сидел в участке? Ерунда! Анна понимала, что здесь еще разбираться и разбираться, а сделать это можно будет, только поговорив с Ленгтоном о том, как на него напали.

Старший детектив-инспектор Джон Шелдон сидел у себя в кабинете, накручивал листок фольги на указательный палец, после чего тщательно разглаживал его ногтем на столе. Перед ним лежал ее отчет. Анна принесла с собой диктофон и спросила, не хочет ли он прослушать запись.

— Нет. — Шелдон побарабанил пальцем по ее отчету. — Во-первых, это незаконно, и вы прекрасно это понимаете. Во-вторых, этот адвокат Гриффитс — настоящий говнюк, он будет упирать на то, что доказательства получены незаконным путем, только ничего у него не выйдет! Мерфи сядет за убийство, у нас доказательств сколько угодно плюс его собственное признание в убийстве Ирэн Фелпс. Обвинению без разницы, на чем мы его подловили — взяли фотку у сестры или еще как-то. У прокуратуры проблем не будет.

— Но ведь Гейл признала, что сама отдала мне эту фотографию.

— Вот к этому я и веду. — Он встал и поддернул брюки. — Мне не нравится, Тревис, что вы укатили себе, как будто так и надо, и разговаривали с этой сучкой без свидетелей, без поддержки, так просто. Удивительно непрофессионально! Вас же могли ранить! Я понимаю, вы работали с Ленгтоном и переняли от него кое-какие лихие приемчики, но со мной такие номера не проходят! Мы ведь не случайно работаем в бригаде, это называется «защита», Тревис!

— Да, я все понимаю, извините.

— Вот и правильно, что извиняетесь. Я отвечаю за вас, за всю бригаду, и я не допущу, чтобы хоть один…

— Я прошу прощения. Этого больше не повторится.

— Не перебивайте меня. Если бы там случилось что-нибудь серьезное, вся наша работа по этому делу пошла бы коту под хвост! Я категорически против такого поведения!

— Я все понимаю, — повторила она, — и прошу поверить, что такого больше не повторится. Я просто вышла из себя от того, как бессовестно она меня оболгала.

— Ваши эмоции тут ни при чем! Мне нужны офицеры, которые собирают и накапливают информацию. А как действовать дальше — это уж мне решать.

— Да, я знаю, сэр.

— Так что прошу вас в будущем не допускать ничего подобного.

Анна щелкнула клавишей диктофона:

— И все же, сэр, будьте добры, прослушайте конец записи. Он волнует меня больше всего. Друг Гейл Сикерт угрожает. Он говорит…

Тут шеф перебил Анну:

— Я прочел ваш отчет. Мы обсудим его все вместе, с бригадой, на совещании. Можете идти.

Анна терпеливо просидела все совещание — Шелдон говорил о дате судебного слушания, о том, как адвокат Мерфи пытается мутить воду. Шелдон ни секунды не сомневался, что следствие закончится судом без проволочек, — слишком уж очевидны улики против Мерфи. Более того, признания Мерфи записаны на пленку; учитывая тюремное прошлое обвиняемого, Шелдон не предвидел серьезных неприятностей со стороны защиты. После этого он заговорил об отчете Анны:

— Как все вы прекрасно знаете, я не люблю, когда офицеры не ставят меня в известность о своих планах и действиях. Детектив-инспектор Тревис высказывает обеспокоенность в связи с содержанием последней части записи. Друг… или сожитель Гейл — называйте как хотите, — вернувшись домой, застал там инспектора Тревис. Из записи следует, что Сикерт ей угрожает.

Шелдон кивнул Анне, чтобы она включила диктофон. Все внимательно прослушали пленку, потом Шелдон прокрутил запись еще раз.

— Возможно, это пустые слова, но здесь слышно: «Хочешь, чтобы и тебя порезали, как твоего дружка?»

Все тихо зашептались. Шелдон посмотрел на Анну:

— Мы все прекрасно знаем о нападении на старшего детектива-инспектора Ленгтона. Теперь нам нужно обсудить, каким образом, находясь в заключении, Мерфи и Вернон Крамер смогли узнать о нападении. — Шелдон помолчал немного и продолжил: — Возможно, угроза никак не связана с Ленгтоном. Тем не менее он сказал «как твоего дружка», то есть вполне вероятно, что Сикерт мог знать об отношениях Ленгтона с детективом-инспектором Тревис.

Участники совещания смущенно переглянулись: до этого момента мало кто догадывался об их связи.

Брендон поднял руку:

— О нападении на Ленгтона очень много писали в прессе.

— Да, нам это известно, — отрывисто ответил Шелдон.

— Так, может, Сикерт и Мерфи услышали или прочитали об этом?

— Нет! — вмешалась Анна. — Ни обо мне, ни о наших отношениях нигде не было ни единого слова.

Шелдон вздохнул:

— Получается, что приятель Гейл вдруг ни с того ни с сего начинает угрожать и при этом случайно ссылается на Ленгтона. А что мы, собственно, знаем об этом Сикерте, кроме того, что он живет с сестрой Мерфи? Как его зовут хотя бы?

Оказалось, никто ничего не знает — в ходе расследования им никто не поинтересовался.

— Тогда я предлагаю разузнать о Сикерте как можно больше и, если нужно, доставить его сюда для допроса. Это, пожалуй, все, что можно сейчас сделать.