Кейт знала, что подруга, изможденная хлопотами, могла проснуться среди ночи только для того, чтобы послушать дыхание дочери, посмотреть, как она спит. Теперь Кейт видела, как спит Кэссиди, когда ее мать ушла навек. Но может ли она испытывать столь сильные чувства, какие владели ее подругой и сестрой? Способна ли на такое же самопожертвование?
Каждая ли женщина может стать матерью? Или есть такие, каким следует избегать этой роли? Черствые, самовлюбленные, озабоченные. И не относится ли Кейт к этой категории? Не безответственно взваливать на свои плечи миссию, которая так ей чужда?
Кейт отдавала себе отчет в причинах, заставивших ее отказаться от любви Джареда. Он хотел иметь большую семью, и она была не против этого желания. Но он спешил стать отцом, а она боялась изменить привычный жизненный уклад, упустить открывавшиеся перед ней возможности профессионального роста, боялась лишиться комфорта. Она честно призналась в этом и увидела, как ее слова ранили Джареда, но его любви не остудили, он продолжал надеяться. А она хладнокровно оставила мужа и начала бракоразводный процесс…
Кейт перевела взгляд на монитор аппарата возле кроватки Кэссиди. Световой пучок выписывал ритмично повторяющийся график. Кейт догадывалась, что если что-то пойдет не так, то аппарат подаст сигнал тревоги, сообщит медикам, что крошке Кэссиди нужда их срочная помощь. Но девочка ровно и медленно дышала, ее веки подрагивали в сне. Все шло хорошо.
Месяцы без Джареда…
Эти месяцы своей жизни Кейт может назвать, самыми интересными, насыщенными событиями и свершениями. Эти месяцы позволили ей понять, кто она, Кейт Малоун.
Годы с Джаредом…
Годы, полные любви и нежности, спокойные и безмятежные. Годы, когда она целиком отдавалась чувству, отдавалась мужу всей душой, жила его жизнью — и словно не жила вовсе.
Это были две разные жизни, и Кейт сознательно выбрала жизнь без Джареда. Теперь же, перед ликом смерти, ее решение не казалось ей столь бесспорным.
Кейт оторвалась от гнетущих мыслей и вновь посмотрела на Кэссиди, единственную, которой, казалось, не коснулась беда, таким мирным выглядело ее спящее личико.
Боль потери родителей, которая может быть осознана только в сиротстве, сейчас еще была далека от Кэссиди. Кейт и Джаред могут не позволить девочке познать эту скорбь никогда. И Джаред сделает для этого все.
А способна ли на такое Кейт? Чего будут стоить все ее клятвы, данные Сьюзен, ее обещания, данные крестнице, ее любовь и верность, если она не сможет пожертвовать самым важным — собственной свободой? Как сможет она жить своей вольной жизнью, зная, чем поступился Джаред ради дочки своих друзей? Не опротивеет ли ей эта свобода?
— Так ты намерен это сделать? Не хочу тебя обижать, сын, но не переоцениваешь ли ты свои возможности?
Даже дурная мобильная связь не могла скрыть крайнюю взволнованность в голосе Джареда Рида. Он пытался убедить свою маму, но слова не шли. Он не находил поддержки со стороны остальных членов своей семьи. Родители оставались далеки от этой трагедии. Их переживания не шли дальше сочувствия. Они знали погибших едва ли заочно. Они жалели осиротевшую Кэссиди, но не могли понять, почему Джаред решил взвалить на себя эту миссию, которая и кровным родителям порой бывает не по плечу.
— Воспитание детей — тяжелый труд! — менторским тоном объявила Марджери. — Однажды у тебя будут собственные дети, и ты это поймешь.
Семейство Рид надеялось, что однажды Джаред вернется в Портленд — с Кейт или без нее, последний пункт не имел для них решающего значения. Между собой они уже определили, что для Джареда будет правильнее жить там, где все Риды нашли свое счастье, обзавелись семьями, пребывают в достатке и благоденствии.
— Быть отцом-одиночкой… Сынок, ты не представляешь себе, что это такое. Что думает об этом Кети?
— О чем ты говоришь, мама? Это мой долг вне зависимости от мнения Кети. Вы для меня всегда будете на первом месте, но я нужен и Кэссиди.
— Ты упрям, как твой папа.
— Как дед и как прадед, — рассмеялся в трубку Джаред. — Мама, ты помнишь, как прадед сказал однажды: «Для меня все на втором месте после семьи». Но Кэссиди предстоит стать частью нашей семьи, мама. Сама жизнь распорядилась так.
— Я знаю, как ты привязан к этому ребенку. Я лишь хочу, чтобы ты четко представлял, на что идешь, сынок.
— Да, я понимаю тебя, мама. Но и ты пойми меня: я не могу поступить иначе.
— Ну ладно, не унывай. Мы всегда поможем. Ты сможешь стать хорошим отцом бедной девочке. Я уже начинаю думать о ней как о своей внучке. Не терпится увидеть твою Кэссиди. Что скажешь, если мы соберемся навестить тебя и помочь свыкнуться новой ролью? Мы могли бы выехать уже завтра, да хоть сейчас, если тебе это необходимо.
— Спасибо, мама. Но к чему такая спешка? У меня все под контролем. Я уверен, что справлюсь.
— Ну, а что Кети?
— Опекунство поручено нам обоим.
— А ваш развод?
— Официально мы пока остаемся супругами. Кэссиди нуждается в обоих родителях.
— Это, конечно, не мое дело, сын, но… — Марджери не решилась продолжать.
— Что ты хотела спросить, мама?
— Ты думаешь, ради малышки Кети изменит свое мнение?
— Я надеюсь на это.
— Сынок, — еще более осторожно произнесла Марджери, — а тебя не смущает, что если она откажется от идеи развода, то сделает это не из любви к тебе, а ради бедной девочки? И будет ли это правильным для всех троих?
— Мама, я не хочу, чтобы ты тревожилась. Я уверен, мы справимся.
— Ты знаешь, что мы любим Кети. Она нам все равно что родная. Но я не хочу, чтобы женщина сделала тебя несчастным. Я не допущу этого, сын.
— Мама, звучит угрожающе, — рассмеялся Джаред. — Прости, мне нужно спешить. Я позвоню тебе позже.
— Держись, сын. Ты у меня молодец. Я горжусь тобой. Мы все тебя любим.
Джаред закончил разговор. Он отклонил предложение помощи, хотя необходимость в ней была очевидна. При всей своей внешней уверенности Джаред чувствовал невероятную растерянность. Он не сомневался в правильности своего решения, но…
Джаред почти не сомневался и в согласии Кети, а все же…
Как правильно сказала мама, вполне возможно, что Кети согласится на совместную опеку только ради Кэссиди, а не ради общего с Джаредом будущего, общих детей, единой семьи.
Но Джаред хотел любой ценой заполучить свою жену обратно, свою любимую, гордую, независимую Кети. А Кэссиди дарила ему такой шанс.
Вдыхая стерильный воздух больничной палаты, Кейт страдала от подступившего чувства голода. Она не покинула малышку за эти часы ни на минуту и была бы рада сейчас даже сухой корочке.
— Как Кэссиди? — услышала она за спиной тихий голос Джареда.
Лицо Кети просветлело, когда она увидела мужа. В его руках был бумажный пакет с провизией и две картонные чашки горячего кофе. Джаред всегда был очень заботливым супругом.
— Спит спокойно. Некоторое время назад ненадолго просыпалась, ее покормили, и она тут же заснула вновь.
— А мы ее не разбудим нашими разговорами, как ты думаешь?
— Медсестра сказала, что детей ее возраста шум не тревожит, тем более шепот. Еще она сказала, что следует включать умиротворяющую музыку, когда младенец спит.
— Учту это, — кивнул Джаред. — Я купил тебе двойной чизбургер с горчицей, огурчиками и луком.
— Ты помнишь, что я люблю? — растроганно произнесла Кейт.
— А как же?
— Спасибо тебе, Джаред. Ты даже не представляешь, как я изголодалась, — Кейт с благодарностью приняла его угощение.
— Я признателен тебе, что ты согласилась побыть с Кэссиди. Я посижу с ней, а ты иди, поешь спокойно.
— Я бы хотела остаться здесь, — произнесла Кейт.
Просидев несколько часов в одиноких раздумьях, теперь она нуждалась в обществе.
Джаред теплым взглядом посмотрел на Кети.
— Что? — смутилась она под его взглядом.
— Садись, поешь. Кэссиди скоро проснется? Как ты думаешь?
