Скэнлон грязно выругался. Эфир заполнили подтверждения.

Детективы предпочитают работать тихо, им вреден яркий свет лампы. Тихо, спокойно. Вошел, вышел, и все дела. Скэнлон знал, что сейчас газетчики уже мчатся на Кристи-стрит. Он включил рацию на передачу.

— Лейтенант Девяносто третьего — Центру.

— Слушаем, Лу, что там у вас? Нужны автоматы?

— Нет! Отзовите всех! Мы справимся. Никакого десять-тринадцать.

— А стрельба? Стрельба была!

— Не было ничего. Детишки баловались с ракетами.

— Десять-четыре, Лу. Всем ответившим на тринадцать на Кристи-стрит вернуться к дежурству. Лейтенант Девяносто третьего на месте. Ложный вызов.

Скэнлон оглядел коридор. Двери были закрыты, в квартирах наступила тишина. Он еще раз взглянул на Хиггинс и скрылся за дверью Хэмила, кляня комиссара полиции.

Мебель была из однослойной фанеры, обтянутой дешевой искусственной кожей. На стене висела картина с изображением Бруклинского моста. На опорах и тросах моста виднелись желтые фонари. Скэнлон поднес к губам передатчик.

— Биафра?

Скэнлон приказал Крошке Биафра и Кристоферу остаться с двумя патрульными полицейскими из 7-го участка и следить за пожарными лестницами на фасаде дома. В динамике послышался голос Крошки Биафра:

— Да, Лу?

— Три.

— Ладно.

Скэнлон переключился на третью волну — канал, которым детективы пользуются очень редко, поскольку он предназначен для двусторонней связи.

— Кто-нибудь ранен? — спросил Крошка Биафра.

— Из Мэгги вышибли дух, — ответил Скэнлон. — Кто объявил тревогу по тринадцатому шифру?

— Это патрульные, — ответил Крошка Биафра. — Мы не успели им помешать.

— Ты видишь квартиру?

— Да. Хочешь, чтобы мы попробовали?

— Да. Как я предполагаю, он заперся в спальне. Пожарные лестницы рядом с ее окном. И, ради Бога, будьте осторожны.

В коридоре Лью Броуди суетился возле Хиггинс. Лицо ее порозовело, она вновь обрела способность дышать.

— С тобой все в порядке?

Она подняла глаза, увидела его широкое лицо и улыбнулась.

— Ты бросился на меня, чтобы прикрыть? Спасибо, Лью.

Он смутился.

— Пустяки. Я просто бесплатно тебя пощупал. Ты же знаешь нас, легавых.

— Да, знаю. Иди, большой увалень. Я в порядке.

Броуди поцеловал ее в макушку.

— Ты хорошая девчонка, Хиггинс. Пойду принесу тебе кусок его задницы.

Он ворвался в квартиру, рыча как разъяренный бык. Прежде чем Скэнлон успел что-то сделать, Броуди всем телом навалился на закрытую дверь и заорал так, что у всех кровь застыла в жилах.

Темная квартира наполнилась треском ломающегося дерева, дверь сорвалась с петель.

Скэнлон и Колон ворвались в спальню следом за Броуди. Эдди Хэмил лихорадочно открывал оконный шпингалет, когда рухнула дверь.

Он обернулся и нацелил, на Броуди револьвер. Скэнлон и Колон стали обходить его с двух сторон, держа на мушке.

Хэмил нервно переводил взгляд с одного детектива на другого.

— Я сваливаю, — сказал Хэмил. — И разнесу в клочья любого, кто попытается меня остановить.

Броуди застыл в нескольких шагах от Хэмила, нацелил револьвер ему в лицо и взвел курок.

— Ты сдохнешь, сукин сын!

Револьвер в руке Хэмила дрожал, физиономия сделалась испуганной.

На пожарной лестнице показались Крошка Биафра и Кристофер.

— Считаю до пяти, — заявил Броуди. — И если ты не положишь эту штуку на пол и не возденешь руки к небесам, я отправлю тебя в противоположную сторону. Раз, два, три…

Крошка Биафра разбил окно рукояткой револьвера.

Эдди Хэмил невольно обернулся, услышав звон стекла. Броуди и Колон бросились на него, Колон схватил револьвер Хэмила, а Лью Броуди ударил его в пах. Хэмил закричал, его колени подломились. Все так же крепко держа револьвер, Колон направил ствол к потолку и стиснул запястье Хэмила. Тот заорал и согнулся пополам. Броуди схватил его за мошонку и вывернул. Хэмил заверещал, упал, и Колон, по-прежнему державший его револьвер, придавил Хэмила коленями и с трудом обезоружил. Броуди занес ногу, намереваясь съездить Хэмила по физиономии, но Скэнлон схватил его за плечо.

— Довольно. Он обезоружен.

Он рывком поднял Хэмила с пола и толкнул к стене, потом завел ему руки за спину и защелкнул наручники.

Колон открыл барабан револьвера Хэмила.

— Он выстрелил в нас три раза.

— Отыщи пули, — приказал Скэнлон Колону.

Крошка Биафра и Кристофер открыли окно и влезли в комнату. Эдди Хэмил все еще корчился у стены.

Скэнлон развернул задержанного и уперся локтем ему в горло, прижав к стене.

— Это тебе не детский утренник, парень. Мы сердимся, когда в нас стреляют.

— Я подумал, что вы грабители, — буркнул Хэмил.

— Даже когда мы сунули полицейские жетоны в твою безобразную рожу? — спросил Скэнлон. — Оставь эту болтовню для своего адвоката.

— Что вам от меня нужно? — заорал Хэмил. — Я ничего не сделал.

На правом глазу Эдди Хэмила было бельмо, частично закрывавшее зрачок. Скэнлон вспомнил описание Хэмила, которое Колон дал ему в баре у Мак-Джеку, вспомнил, как неловко Хэмил вбежал в спальню.

— У тебя нет трех пальцев на левой ноге? — спросил Скэнлон.

— И что? — буркнул Хэмил.

Он был мускулистым мужчиной, с густыми бровями и носом с горбинкой, имевшим такой вид, будто его неоднократно ломали. Зубы у Хэмила были редкие.

Колон подошел к Скэнлону и шепнул, что пули попали в стену и никого не ранили.

— Хорошо, — сказал Скэнлон.

— Смотрите! — крикнул Крошка Биафра, показывая пластиковый пакет с белым порошком и глушитель, который он обнаружил на крышке побитого комода.

— Вы не можете предъявить это на суде! — крикнул Хэмил. — У вас нет ордера на обыск.

Крошка Биафра подошел к Хэмилу и потряс уликами у него перед носом.

— Это будет использовано, парень. Это будет предъявлено, потому что мы вошли в твое вонючее логово на законном основании, потому, что мы нашли все это случайно, и потому, что мы профессионалы, которым с первого взгляда понятно, что хранение этих вещей есть преступление, вот так-то. А в общем все это называется «прямая улика»!

Скэнлон посмотрел на Кристофера.

— Уведи его!

Кристофер и Крошка Биафра вытолкали арестованного из квартиры. Гектор Колон пошел в коридор посмотреть, как дела у Хиггинс, и помочь ей спуститься по лестнице.

Броуди стоял на коленях, обыскивая нижние ящики комода. Скэнлон огляделся, убедился, что они одни, и подошел к Броуди.

— Лью!

— Что? — Броуди поднял глаза и увидел рассерженное лицо начальника.

— Никогда больше так не делай.

Броуди поднял руки, словно сдавался.

— Но этот осел стрелял в нас и ударил Мэгги…

— Твоя выходка могла погубить тебя и всех нас. Ты не мог знать, что у него за пушка. Дверь-то не прозрачная.

— Да. Ты прав. Это больше не повторится.

— И никогда не взводи курок, если не собираешься стрелять.

— Не волнуйся, шеф. Я из тех легавых, которые вставляют в револьвер на один патрон меньше, чем нужно. В былые времена я видел немало случайных выстрелов.

— Ты нашел что-нибудь в комоде?

— Ничего.

— Тогда давай убираться отсюда.

Седьмой полицейский участок расположен на Питт-стрит, в квартале, состоящем из домов с заколоченными окнами, развалин и поросших травой пустырей в нижнем Истсайде Манхэттена.

Скэнлон по прямой связи доложил комиссару полиции о том, что произошло на Кристи-стрит, и поинтересовался, что ему делать дальше.

— Оповестите всех, кого надо, лейтенант.

Скэнлон сообщил начальникам следственных отделов южного Манхэттена и северного Бруклина об аресте Хэмила, а те, в свою очередь, передали сообщение начальнику следственного управления Голдбергу, который тотчас состряпал заявление для газетчиков.

В коротком выпуске новостей, прервав телепередачи, сообщили, что полиция Нью-Йорка ведет допрос подозреваемого в убийстве по делу Галлахера — Циммерман. Вскоре весь 7-й участок был переполнен репортерами.