— Нет? Сенсация!

— Его похитили, Бобби.

— Да?

— Его семья получила письмо с требованием выкупа. Но по телефону — ему дали позвонить домой один раз — Ли сказал жене, чтобы они не платили.

— И родные с радостью последовали его совету.

Уиллоус взглянул ему в лицо.

— Китайское благотворительное общество назначило награду, — сказал Бобби. — Правда?

— Да, десять тысяч, — ответил Уиллоус. — И я слышал, они собираются увеличить до пятнадцати к концу недели.

— Такая куча денег.

— Ты ничего об этом деле не слышал, Бобби?

Он нервно потрогал свой бриллиант.

— То, что я китаец, вовсе не означает, что я знаю о каждом, кого грохнули в китайском квартале.

— Сколько тебе платят на новой работе?

— А что?

— Костюм твой сколько стоит? Около куска?

— Ты что, думаешь, я этого парня завалил?!

— Успокойся, Бобби. Я не пытаюсь повесить на тебя это дело.

— Это ты в качестве извинения, надо думать?

— Если тебе необходимо мое извинение, то да.

Бобби засунул в рот остатки чизбургера и стал говорить с набитым ртом. Это была своеобразная месть Уиллоусу.

— Что мне известно… Давай подумаем… — промямлил он, посмотрел на Уиллоуса и усмехнулся. — Что я знаю наверняка, так это что я не отказался бы пропустить еще стаканчик.

— Ты никогда не оказывал услуг Ли?

Бобби покачал головой.

— Я пытался заполучить его в клиенты, когда только что открыл свою контору и искал себе клиентуру. Я сказал ему, что буду брать с него на тридцать процентов меньше, чем он платит своему настоящему адвокату. Его это не заинтересовало. Он взял мою визитную карточку, но так ко мне и не обратился.

— Когда это было?

— Наверное, лет десять назад, Джек, — ответил Бобби, пальцем снял остатки кетчупа с тарелки, облизал палец, а Уиллоус подумал, во сколько, интересно, обошелся Бобби его маникюр.

— И на этом все кончилось? Ты не стал настаивать?

— Это выглядело бы не совсем прилично, Джек. Я потерял бы лицо.

Бобби разговаривал с Уиллоусом, но смотрел при этом на официанта. Он поднял свой опустевший стакан и перевернул его вверх дном. На стол упало несколько капель виски.

— Где только администрация этой забегаловки набирает работников? В больнице, что ли ? В палате интенсивной терапии?

— Ты никого не знаешь, кто мог бы заинтересоваться Ли?

— Абсолютно. Чтобы настолько — нет! Ни одна живая душа.

— Души здесь вообще ни при чем. Ты уверен, что ничего такого не слышал?

— Ни слова, Джек. А я слушал, поверь. Как только узнал, что Ли заморозили, сразу начал думать, как бы извлечь из этого дела свою выгоду.

Уиллоус кивнул.

— Его тело утопили в водоеме. Если те, кто убил его, — китайцы, ты ожидал бы от них чего-нибудь подобного?

— Мне кажется, идея была неплохая. А сколько они просили? Выкуп, я имею в виду.

— Начали с двухсот пятидесяти тысяч, потом снизили требования.

— Насколько?

— Дошли до ста тысяч.

Бобби попытался изобразить, что сумма его впечатлила, и получилось неубедительно.

Подошел официант с виски для Бобби и предложил Уиллоусу еще пива. Тот отказался.

— Как мне кажется, — сказал Бобби, — когда они поняли, что остались ни с чем, они решили свести свои потери до минимума. Утопив тело в пруду, они обеспечили себе рекламу. Они еще за кем-то охотятся в общине. И родные того, кого они собираются похитить, теперь будут в курсе, что они слов на ветер не бросают.

Уиллоус достал из бумажника две двадцатки и десятку. Он подтолкнул деньги поближе к Бобби. Тот быстро сунул их в карман.

— Плата за просто так, Бобби. Если ты что-нибудь услышишь, тут же свяжись со мной.

— Когда награда поднимется до пятнадцати тысяч, может быть, что-нибудь и всплывет.

Уиллоус встал из-за стола, обнял плечи Бобби и слегка сжал их, чтобы тот почувствовал силу его рук.

— Если ты знаешь что-нибудь, Бобби, и молчишь, я не стану молчать, о чем я знаю.

— Нет, я совершенно чист перед тобой, Джек.

Уиллоус придвинулся еще ближе.

— Знаешь, что я думаю?

— Нет, я никогда этого не знаю, — ответил Бобби, нервно улыбнувшись.

— Я думаю, что ты нашел способ залезть в компьютерные данные и теперь путаешь там номера и даты. И наверняка ты заплатил за новую одежду, дорогую стрижку и маникюр из тех ста пятнадцати тысяч, которые должен был получить тот парень из Сиэтла. А также я думаю, что если я так быстро тебя раскусил, то твой босс ненамного от меня в этом отстанет.

Бобби вдруг сгорбился, поставил стакан на стол и закрыл лицо руками.

— Сколько ты истратил?

Через минуту он взял себя в руки.

— Почти все.

Он посмотрел в стакан и допил виски.

Уиллоус стоял и молча ждал продолжения, каким бы оно ни было.

Бобби показал пальцем на его пиво.

— Ты не возражаешь, если я его допью, раз уж ты все равно собрался уходить?

На улице снова пошел снег. Уиллоус стоял рядом с машиной с ключами в руке и смотрел, как, медленно кружась, падают на землю белые мягкие хлопья. Он подумал, что хорошо бы снег никогда не кончался, а все шел бы и шел и полностью погреб под собой город и людей. Потом он открыл свой автомобиль, сел за руль и поехал обратно в департамент. Что ждет его там?

Билли закрыл дверь своей комнаты и включил лампу у кровати. Освободившись от кожаной куртки, он подошел к окну и раздвинул потрепанные занавески. За окно упал прямоугольник света, и стали видны падающие на землю снежинки.

Он стянул через голову футболку, скомкал и швырнул в угол. Расстегнув ремень, поиграл немного «молнией» своих джинсов «Левайс».

Оконное стекло задрожало от порыва ветра, а снежинки закружились и запрыгали. Он потрогал холодное стекло, и дрожь передалась его ладони.

Он перешагнул через джинсы, лежащие на полу. На нем остались только красные трусы-бикини. Интересно, она там? Смотрит?

Теперь уже и трусы лежали на полу и издали, от окна, напоминали лужицу крови.

Он провел руками по своим узким бедрам и посмотрел вниз. Плоть его оставалась спокойной. Никакой реакции, хотя Билли знал, что она смотрит.

Он не мог перестать думать о Нэнси Краун.

На часах — пять минут первого ночи. Должно быть, она уже в постели, спит и видит сны. За свою жизнь Билли много раз взламывал замки и проникал в чужие дома, видел разные планировки человеческого жилища. Он, наверно, без особого труда определит, где расположена спальня Нэнси. Наверняка на верхнем этаже, справа.

Он представил себе ее огромную постель, шелковые простыни, скользкие и гладкие.

Пять минут первого. Не так уж и поздно на самом деле. А может быть, она с мужем занимается любовью? Его охватила ярость. Сердце бешено заколотилось. Почувствовав неприятную слабость в коленях, Билли рывком задернул занавески, сел на кровать, зажег сигарету и глубоко затянулся. Картинки, одна мучительней другой, мелькали в его воспаленном воображении.

Вот Нэнси и ее толстозадый муж сидят в обнимку на ковре перед камином и беседуют о чем-то за стаканчиком виски.

Вот она лежит на огромной постели. Кожа у нее гладкая как шелк. Муж ложится рядом с ней, протягивает руку…

Такая женщина, такой дом. Как все это случилось? Может быть, ее муж раза в два старше, чем она. Жирный, лысеющий.

Билли вдыхал сладкое воспоминание — аромат ее духов, видел ее волосы, глаза, очертания губ.

Он мучил себя мыслями о том, как они лежат там вместе под скользкими шелковыми простынями, а за стеклянной стеной их дома спит город, и снег смягчает сияние его огней. Он рисовал в своем воображении, как хорошо в этом доме. Тепло. Тихо. Спокойно. Ковер на полу — толстый и мягкий. Дорогая мебель. Белые стены. Все новенькое, яркое, чистое.

Он хотел ее, он бы научил ее тому, о чем она не имела ни малейшего представления.

Он вспомнил, как она посмотрела на него, когда он бросил ей в руки ключи от ее автомобиля. Как будто она видела его насквозь.