Когда тебе семнадцать, ты самая обыкновенная девчонка, живешь в самом обыкновенном немецком городке и учишься в самой обыкновенной гимназии, и вдруг, проезжая по городу на велосипеде, замечаешь, что полиции и полицейских машин вокруг гораздо больше, чем тебе приходилось видеть за всю свою жизнь, не задумаешься ли невольно, как это может быть связано с тобой? По крайней мере, я всю дорогу удивленно озиралась и думала: вау, наверняка банк ограбили. Или заложников захватили. И это в нашем-то провинциальном городишке! Сенсация.Я заспешила домой, к телевизору, чтобы узнать, что же произошло.

Был конец марта, но уже совсем по-весеннему тепло. После занятий я сидела у Джессики, моей лучшей подруги. Мы вместе делали уроки и попутно болтали обо всем на свете – о мире, о жизни, о ребятах… Точнее говоря, преимущественно о ребятах, а еще точнее – о конкретном парне, о Доминике, в которого Джессика на данный момент была влюблена. Накануне он не только перекинулся с ней парой слов, но и пригласил на свидание. Шикарно!

Каждый раз, как только Джессика в кого-нибудь влюблялась, мы непременно с ней ссорились. И все из-за того, что она при малейшей возможности начинала вздыхать, какой Он классный, какой миленький и т. п. Ладно, замечательно. Какое-то время я все это выслушивала, но Джессика сама никогда не остановится. И наступал момент, когда становилось невыносимо от этой бурды. Тогда я начинала говорить, что в школе нет ни одной девчонки, которая бы не была сыта по горло ее любовными историями. «Если ты не можешь заполучить какого-нибудь парня, ты сходишь с ума от тоски, а если вы начинаете встречаться, ты без ума от ревности», – нападала я. Джессика отвечала, что уж на сей раз это совсем другое (как же!), а я утверждала, что все ребята в нашей школе – самонадеянные воображалы и к тому же жутко скучные – мне такие и даром не нужны!

– Ты просто завидуешь – на тебя-то никто не смотрит! – ядовито заметила Джессика.

Ну да, не смотрит. Оно и лучше. Особенно я рада тому, что на меня не заглядываются такие, как Доминик.

– На него все вешаются из-за его светлых кудряшек! – сказала я. – С ними он похож на ангелочка. Но на самом деле он – большой пройдоха.

И так как мне уже хотелось сделать какую-нибудь гадость, я начала перечислять, с кем этот классный Доминик с миленькими светлыми кудряшками уже прокрутил романчик и как быстро этот романчик всякий раз заканчивался.

– Если хочешь знать, его спонсирует производитель носовых платочков!

Тут Джессика разревелась, а я собрала свои книжки и ушла.

Домой я не торопилась. Джессика жила в противоположном конце города, поэтому добираться до дома мне было достаточно долго. Нужно было сначала успокоиться и смириться с мыслью, что теперь несколько недель мне предстоит обходиться без лучшей подруги. Кроме того, дома меня никто не ждал. Родители были в отъезде. Моя мама несколько недель назад поучаствовала в какой-то призовой лотерее, что ей раньше никогда не приходило в голову. С удачливостью новичка она сразу выиграла главный приз – двухнедельный круиз по Карибскому морю. На двоих, разумеется. Таким образом, в то время как господин и госпожа Бенерты отправились во второе свадебное путешествие, их храбрая дочурка Мари осталась стеречь дом.

Откровенно говоря, это было совсем нетрудно. Более того, мне это безумно нравилось. Первый раз в жизни весь дом был в моем распоряжении. Потрясающе. Не то чтобы я не любила своих родителей, но, как только они уехали, я почувствовала себя такой самостоятельной и независимой, что, была бы моя воля, это растянулось бы еще на несколько недель. Мне нравилось вести хозяйство. К моему собственному удивлению, я покупала продукты, стирала, пылесосила. И это все несмотря на то, что в холодильнике были горы еды, в шкафу лежало чистое белье, а с ковров можно было хоть есть. Всю домашнюю работу я делала только потому, что казалась при этом самой себе очень взрослой. Но подумать только: я могла бы возвращаться домой в три часа ночи и никто бы ничегошеньки не узнал! От одной этой мысли у меня захватывало дух.

Впрочем, возможность выкинуть что-нибудь в таком роде практически сводится к нулю, когда тебе каждое утро в половине восьмого надо быть в школе. Но я знаю, что некоторые мои одноклассники посмотрели бы на эту идею совсем иначе. Правда, их родители скорее дали бы отсечь себе руку, чем оставить на такого ребенка дом на целых две недели.

Пока я ехала, злость и обида на Джессику постепенно утихали, и мои мысли обратились к сегодняшнему вечеру. Вот я кладу на огромный поднос кучу вкусных вещей, сажусь поудобнее на диване, и уж тут-то никто не будет мешать мне своими комментариями смотреть какую-нибудь телепередачу. Сегодня, кажется, должна быть парочка хороших детективов. И как раз тут я и заметила всех этих полицейских, которые просто наводнили центр города. Бело-зеленые полицейские машины были повсюду, даже целые вагончики для специальных отрядов. Огромный наряд полиции. Это, конечно, выглядело не так впечатляюще, как в некоторых американских фильмах, но для нашего захудалого городка было очень необычно.

Я поехала медленнее, стараясь соблюдать все правила дорожного движения – останавливаться перед пешеходными переходами, четко подавать сигнал при повороте и выполнять предписания, которые они постоянно пытаются вдолбить. И хотя все эти полицейские отряды ни разу даже не посмотрели в мою сторону, я все-таки ехала очень осторожно. Рядом с полицейскими в форме выделялись неприметно одетые люди в гражданской одежде, внимательно следившие за происходящим вокруг. Ну точно такие, каких показывают по телевизору. Грандиозное преследование. По центру колесила еще и машина с громкоговорителем, в который объявляли что-то очень длинное, но невозможно было разобрать ни одного слова. Мне ужасно захотелось поскорее добраться до дома: не только чтобы услышать по телику подробности, но и потому, что я опасалась попасть в какую-нибудь непредвиденную перестрелку.

И хотя по пути мне не встретилось ничего, что могло бы представлять опасность, я все-таки вздохнула свободнее, когда завернула на свою улицу. Все было спокойно, то есть как всегда. Вот и наш дом, первый в длинной череде из пяти домов рядовой застройки, которые были через один покрашены в желтый и оранжевый цвета и ступенчато расставлены друг за другом. Наш дом скрывался за густым кустарником живой изгороди и деревьями в саду; наверху занавески на окнах аккуратно завешены, жалюзи наполовину приспущены от солнца – что бы ни произошло, тут я была в безопасности.

Так мне казалось.

У меня перехватило дыхание, когда на углу показались двое полицейских и именно в тот момент, когда я стояла перед воротами у входа в сад. Один вел на поводке чудовищную овчарку, другой нес под мышкой автомат, как будто это было не оружие, а какая-нибудь самая обыкновенная вещь. Для него-то, может быть, так оно и было.

Я побежала к дому. Обычно я аккуратно ставлю велосипед в гараж, но сейчас я только прислонила его к стене, схватила с заднего сиденья свою школьную сумку, достала связку ключей и оказалась дома. А дальше я сделала то, что обычно делаю не раньше одиннадцати вечера, – заперла входную дверь изнутри.

В первую очередь я побежала в гостиную и включила телевизор. Ничего. Вечерние сериалы, ток-шоу и тому подобная ерунда. Даже по каналам новостей ничего не сообщали. Там продолжали рассказывать раскрученную несколько дней назад историю какого-то агента французских спецслужб, который в чем-то обвинял свое начальство, что вызвало переполох среди журналистов, но меня это нисколько не интересовало. Я выключила бесполезный ящик, пошла на кухню и включила радио. И здесь то же самое. Музыка по всем каналам, как обычно, а самая горячая новость – что на каком-то автобане образовалась пробка. Казалось, никто ничего не знает о вопиющем нарушении закона в маленьком южном немецком городке, во всяком случае о преступлении, для раскрытия которого были привлечены значительные силы полиции.