Это произошло 5 мая 1990 года. В День детей, последний праздничный день «золотой недели», в городе Нирасаки префектуры Яманаси, недалеко от кладбища, были найдены левая рука, туловище и обе ноги ниже колен, предположительно принадлежавшие молодой женщине. В отчёт было сказано, что труп уже начал разлагаться и местами виднелись кости, но на ногтях кисти левой руки ещё можно было различить красный лак. Из личных вещей упоминался лишь браслет на щиколотке правой ноги.

Интуитивно Хомма почувствовал: это то самое, что он искал.

И по времени сходится. Из «Кооператива Кавагути» Сёко Сэкинэ пропала семнадцатого марта 1990 года. Если предположить, что убили её не позднее следующей недели, то к пятому мая тело как раз так и выглядело бы.

Рука, туловище и ноги были завёрнуты в полиэтилен отдельно друг от друга и выброшены на свалку в дальней части кладбища. Видимо, вороны или бродячие собаки, учуяв запах, разворошили останки, и из кучи мусора показалась рука. Это заметили посетители кладбища, которые приводили в порядок могилу, и поднялся переполох.

Впоследствии оказалось, что полиэтилен, в который упаковали части тела, был взят из ресторана, предлагающего суши на дом. Сеть этих ресторанов имеет многочисленные отделения на северо-востоке страны. Множество людей когда-либо заказывали суши в этом ресторане, поэтому улика особой ценности для следствия не представляла. Да и браслет оказался дешёвеньким, всего лишь жёлтая медь с позолотой да с каким-то цветным камушком. Стоить такая вещь могла от силы две или три тысячи иен, не больше, и стать ключом к разгадке преступления, конечно, не могла.

Как только расчленённый труп обнаружили, уголовный розыск префектуры Яманаси приступил к широкомасштабным поискам, чтобы выявить ненайденные части тела: голову, правую руку и бёдра. Поиски оказались безрезультатными. В ходе опроса жителей соседних домов не выявлено было ни подозрительных личностей, ни подозрительных транспортных средств, и следствие зашло в тупик.

Кладбище, где был обнаружен труп, находилось в нескольких шагах от местной достопримечательности — статуи буддийского божества Каннон. Поблизости есть даже исторический музей. На выходные сюда приезжают туристы из других регионов. Город Нирасаки находится недалеко и от таких туристических объектов, как Кофу [12]и горячие источники Исава. В связи с тем, что князь Такэда Сингэн [13]вдруг стал очень популярным историческим героем, а также на фоне широкомасштабного строительства в провинции город Нирасаки перестал быть местом, где «чужие не ходят». В какой-то мере следствием этого стал и трагический инцидент с расчленёнными останками.

Кладбище города Нирасаки, — значит, префектура Яманаси… Хомма задумался. Насколько эта местность была знакома Кёко Синдзё? Об этом тоже следовало спросить у Кураты.

И всё же, где спрятаны остальные части тела? И главное — где голова?

Если исключить извращенцев, преступники обычно расчленяют трупы по следующим двум причинам: либо для того, чтобы затруднить распознавание трупа, либо для того, чтобы труп проще было спрятать. По второй причине довольно часто трупы своих жертв расчленяют убийцы-женщины, хотя поначалу это могло бы показаться странным. К примеру, был давний случай, когда переполох наделал обнаруженный в притоке реки Аракавы расчленённый труп полицейского, а в результате виновными оказались жена и тёща убитого. Конечно, расчленение трупа — это тяжёлая работа, но в такой чрезвычайной ситуации, после совершения убийства, в человеке вдруг пробуждается какая-то дикая сила, как на пожаре. К тому же расчленять тело в каком-нибудь укромном месте, например в ванной комнате можно не спеша, не беспокоясь о времени; так что с этой работой может справиться и женщина.

Так и Кёко Синдзё обошлась с трупом Сёко Сэкинэ. Часть останков она выбросила на кладбищенскую свалку в Нирасаки, а где же остальное?

Хомме уже не казалось, что вот так категорично утверждать вину Кёко — преждевременно. Доныне он безошибочно шёл по её следу, и этот факт внушал ему горестную уверенность.

Хомма взглянул в окно: серые облака, затянувшие небосвод, когда он выехал из Нагои, теперь опустились совсем низко, и до них, казалось, можно было дотронуться рукой.

Его нынешние поездки по стране — это не экскурсии и не командировки по линии Полицейского управления. Это требующая завидного упорства работа по добыванию и сверке информации: нужно наносить факты на чистую контурную карту и связывать один с другим, как узловые точки. Поэтому такие пустяки, как погода, Хомму не занимали.

Тем не менее, когда сразу после объявления о прибытии на Центральный вокзал города Исэ дождь, словно поджидавший этого, застучал по окнам электрички, Хомма всё-таки приуныл. Эти капли дождя будто напоминали о том, каким коротким оказался период в жизни Кёко Синдзё, когда она была чьей-то женой, имела семью и просто спокойно жила в этом городе, а также о трагической развязке после недолгого супружеского счастья.

Когда, пройдя через турникеты, Хомма вышел из здания вокзала на улицу, дождь уже превратился в изморось. Поднимешь лицо, и его окутывает сплошная холодная мокрая пелена, волей-неволей глаза сощуриваются.

«Над её головой, наверное, тоже всегда шёл дождь», — подумал Хомма.

Сверив адрес и стараясь не приближаться к зданию, где размещалась фирма недвижимости «Курата», Хомма прошёл около двух кварталов, пока не увидел крошечную фирмочку, которая также осуществляла сделки с жильём. В окне был выставлен стенд величиной с циновку татами, рекламирующий различные квартиры. Открыв раздвижную дверь в алюминиевой раме и окликнув хозяев, Хомма вошёл в помещение. Толстый старик, сидевший в кресле с подлокотниками (оно занимало едва ли не половину комнаты, которая и так-то была не просторнее одного цубо), вдруг вскочил на ноги, бросив лишь:

— Ну-ка, подожди-ка…

На экране переносного телевизора, установленного рядом с креслом, достиг своей кульминации детектив (похоже, сериал не новый, повторение): актриса, играющая роль преступницы, в нарядных одеждах стоит у крутого обрыва и признаётся в своих деяниях — вдали виднеется маяк, действие происходит в каком-то курортном местечке.

Старик из агентства недвижимости, видимо, просил Хомму обождать до наступления развязки. Удостоверившись, что преступница, с поникшей головой, уведена под конвоем коренастого полицейского средних лет, толстый старик обратил свой взор к Хомме:

— Ну, чего тебе?

Для разговора с клиентом тон был, конечно, грубоват, но Хомму это не задело. «Интересно!» — подумал он и начал:

— Вышло так, что мне придётся жить здесь некоторое время в одиночестве. Недолго, от силы год. Вот я и ищу себе жильё. Не найдётся чего-нибудь подходящего?

Пожилой хозяин агентства, не проявляя особого интереса, почесал затылок:

— Квартира, значит, — и, сдерживая зевок, добавил: — Ты один?

— Да, отправляют одного, без семьи.

— А разве компания твоя жилья тебе не предоставит?

— Фирма у нас небольшая… Но жилищные расходы мне оплатят.

— Что за фирма-то? Если здешняя, так я, скорее всего, знаю её, — спросил хозяин агентства, немного подумав.

— Извините, но этого я вам сказать не могу.

— Не хотите засвечиваться?

— Вообще-то, не хотелось бы…

— Странно как-то, — пробормотал мужчина и на этот раз зевнул, уже не стесняясь. — Хозяева квартир, с которыми я веду дела, на полгода сдавать не будут. Они не такие подлые, чтобы с человека, который приехал ненадолго, содрать ещё и дополнительный «благодарственный» взнос. Им нужны постоянные наниматели. Да и не найдётся в нашем агентстве квартир, которые тебе подошли бы. Попробуй лучше обратиться в другое место.

— Я тут в телефонном справочнике посмотрел — броских объявлений много, даже не знаю, что выбрать. Нет ли поблизости надёжных агентств?