– Ммм, нет, не думаю.

– А радио?

– Нет, мы разговаривали, – ответил священник.

– На столе лежала газета?

– Я не помню, – сказал Берген, повышая голос, – К чему все эти вопросы?

– Попытайтесь припомнить что-нибудь необычное, что вы заметили в тот раз в доме Лакортов и что может все еще оставаться там, уцелев в огне. Может быть, книга на столе? Или что-то еще в этом роде.

– Ну… – Священник почесал нос, – Нет, не могу сказать, но я подумаю. Должно быть что-то.

– Вы посмотрели на часы, когда вернулись домой?

– Нет, но я пробыл здесь совсем недолго, а потом позвонил Шелли.

Лукас посмотрел на шерифа.

– Шелли, позвони и попроси, чтобы тебя соединили с домом Лакортов. Пусть кто-нибудь сходит на кухню и посмотрит, нет ли там миски с глазурью.

Он снова повернулся к Бергену.

– Глазурь была в миске или в банке, в которой ее продают?

– В миске.

– Пусть проверят и выяснят, есть ли там миска с глазурью и формы для кексов в раковине или около стола.

– Хорошо.

– Она могла вымыть посуду, – высказал предположение Берген.

– У нее не было времени, – возразил Лукас.

– Позвони из офиса, – предложил священник Карру.

Они посмотрели вслед шерифу, когда тот направился в коридор.

– Фрэнк Лакорт вышел на улицу, когда вы уезжали?

– Нет. Он попрощался со мной у входа. Точнее, возле кухонного стола. Клаудиа проводила меня до двери. Вы ходили в католическую школу?

– Когда учился в средней школе.

– Это там вас научили допрашивать священников?

– Мне нет дела до того, что вы священник, – отрезал Лукас, – Вам известно о скандалах последних лет. Годами происходили недопустимые вещи, а вы, ребята, тщательно скрывали их. В школе, где я учился, было около полудюжины братьев нетрадиционной ориентации, и все знали об этом. Их делишки коснулись не одного мальчишки.

Берген пристально посмотрел на него, отвернулся и покачал головой.

– Фрэнк Лакорт был в уличной одежде или выглядел так, будто собирался выйти из дома? – спросил Лукас, возвращаясь к своим обязанностям.

– Нет.

Священник был подавлен, его голос звучал мрачно.

– Вы видели там кого-то еще?

– Нет.

– У Фрэнка была пара снегоступов?

– Я не знаю.

– Вы не заметили следов от снегоступов перед домом?

– Нет, – покачал головой Берген, – Не заметил. Но ведь шел снег.

– Когда вы возвращались, никто не проезжал мимо?

– Нет. Каково расстояние от пожарной станции до дома Лакортов?

– Одна и одна десятая мили, – ответил Лукас.

Берген снова покачал головой.

– Я осторожный водитель. Я сказал, что мне потребовалась минута или две, чтобы добраться до угла, но две минуты – это тридцать миль в час. Я ехал намного медленнее да еще тащил за собой трейлер.

– Снегоход?

– Да. Я был в клубе, он называется «Вьюнки Гранта». Можете проверить.

Вернулся шериф.

– Они посмотрят и позвонят, когда что-нибудь станет ясно.

Лукас взглянул на него.

– Если преступник дождался, когда отец Берген уедет, затем сразу же как-то выманил Фрэнка, убил его, потом жену и дочь, поджег дом и быстро убрался и если предположить, что между приездом пожарных и обнаружением тел прошло какое-то время… тогда у нас может получиться.

Карр взглянул на Бергена, которого озадачили слова Лукаса. Священник уже принял чужака за своего врага, но тот вдруг сменил направление поиска.

– Хорошо, – кивнул шериф и добавил, обращаясь к Бергену: – Мне очень не хотелось подвергать тебя этому, Фил, но у нас действительно серьезная проблема. Возможно, мы сумеем разобраться с ней. О чем вы разговаривали, когда ты был у них? Я хочу сказать, это же была не исповедь или что-то подобное? Я…

– Мы обсуждали службу во вторник и рассматривали возможность обмена с баптистами. Я хотел выработать основные правила.

– О! – На сей раз у Карра сделался смущенный вид, – Ну, мы сможем решить это позже.

– Вы о чем? – спросил Лукас.

– Церковные проблемы, извечный спор, – ответил шериф.

– А они могли привести к убийству?

Берген был потрясен.

– Боже праведный, нет, конечно! Вас могут не пригласить на вечеринку, но убить!..

Карр взглянул на него и нахмурился. В этот момент в коридоре зазвонил телефон.

– Я возьму, – вызвался священник.

Через мгновение он вернулся с переносной трубкой и протянул ее шерифу:

– Тебя.

Карр взял трубку.

– Шериф… Да… – И после паузы: – Хорошо, хорошо. Встретимся там позже. Ладно.

Он нажал на кнопку отбоя и повернулся к Лукасу.

– В раковине лежала миска, которую могли использовать для приготовления глазури. В ней ничего не было, но она подходящего размера и формы.

– Я же вам говорил, – сказал Берген.

– Ясно, – кивнул Лукас.

– Если мы здесь закончили, я возвращаюсь в дом Лакортов, – сказал Карр, поднял свой костюм и начал надевать его снизу, – Извини, что побеспокоили тебя, Фил, но мы должны были спросить.

– Эти убийства… они странные, – сказал священник, качая головой, – Ужасные. Я начну составлять заупокойную проповедь и обращусь с ней к горожанам.

– До похорон пройдет некоторое время. Нам придется отправить тела в Милуоки для вскрытия, – сказал шериф, – Я свяжусь с тобой.

– Ты поедешь назад, к дому Лакортов? – спросил Карр, когда они вышли на улицу.

Лукас покачал головой.

– Для меня там нет ничего интересного. Я советую тщательно все прикрыть. Расставь своих помощников, чтобы они не пускали туда любопытных и отгоняли койотов, пока не приедут ребята из Мэдисона.

– Хорошо. На самом деле я мог бы сделать это и отсюда, но… Тут дело в политике, – В его голосе появились извиняющиеся интонации, – В течение следующих дней мне придется провести там много времени.

Лукас кивнул.

– В Городах-близнецах все точно так же.

– А что ты думаешь насчет Фила?

– Не знаю, – ответил Лукас.

Где-то вдалеке кто-то включил цепную пилу. Оба повернулись на звук и стали всматриваться в том направлении, но увидели только гараж и освещенный двор. Жужжание пилы стало раздражающим фоном их разговора.

– Вопрос времени по-прежнему остается. Миска из-под глазури не настолько важная улика, чтобы полностью исключить его из числа подозреваемых. Но кто знает? Возможно, был сильный порыв ветра и снег с крыши за две минуты засыпал тело Лакорта.

– Такое тоже может быть, – согласился шериф.

– Эта история про баптистов… насколько там все серьезно? – спросил Лукас.

– Серьезнее, чем он считает, – ответил Карр, – Что ты знаешь про пятидесятников?

– Ничего.

– Они верят в непосредственное общение с Господом. Католическая церковь учит, что только она является надежным толкователем Божественного слова, и не признает идею прямого контакта. Слишком много дурного произошло из-за этого раньше. Но некоторые католики – и их число постоянно растет – считают, что человек может иметь такой опыт.

– Хм.

Лукас не очень понял, о чем, собственно, речь.

– Баптисты полагаются на непосредственное общение с Богом. Кое-кто из местных католиков-пятидесятников – Клаудиа принадлежала к их числу – твердит о необходимости объединения с баптистами, чтобы вместе поклоняться Святому Духу.

– Такое впечатление, что это серьезная проблема, – откликнулся Лукас.

Почувствовав, что холод начинает пробираться под парку, он пошевелил плечами.

– Никто не станет убивать из-за этого, если только в их ряды не затесался какой-нибудь маньяк, о котором я не знаю, – сказал шериф, – Фил переживал из-за того, что Клаудиа общалась с баптистами, но они были друзьями.

– А Фрэнк дружил с Бергеном?

– Фрэнк был чиппева, – ответил Карр, потопал ногами и посмотрел в ту сторону, откуда раздавалось жужжание пилы, – Он считал христианство забавным. Впрочем, у них с Филом были вполне приличные отношения.

– Ясно.

– И что ты собираешься сейчас делать? – спросил Карр.