— Пожалуйста…

— Пистолет направлен тебе в голову, — сказал он. — Я постучал в дверь твоего соседа — его нет дома, вот почему почти наверняка никто не услышит, если я выстрелю. Впрочем, я не хочу рисковать, но если ты будешь сопротивляться, то не оставишь мне выбора. Понимаешь меня?

— Да.

— Тогда опусти лицо на пол и скрести руки за спиной. Я замотаю тебе кисти клейкой лентой. А в другой руке у меня пистолет.

Она повиновалась — как же велика власть оружия! Теперь она лежала на животе, убрав руки за спину, а он принялся неловко заматывать ее запястья скотчем шириной в два дюйма.

— Не двигайся, — сказал Беккер без особой злобы, но язык плохо его слушался, и слова звучали не слишком отчетливо.

Так было даже страшнее, чем если бы он на нее кричал… Беккер связал ее щиколотки, теперь он действовал быстрее, не опасаясь, что она будет отбиваться, но при этом следил, чтобы женщина не ударила его ногой. Закончив, он положил пистолет в карман и опять занялся руками, пока не посчитал, что она не сумеет освободиться.

— Мне больно, — сказала она.

Беккер проворчал что-то невнятное. Нет смысла продолжать разговор. Он добился своего. Обойдя диван, он поставил колено ей на спину, придавил к полу и быстрым движением залепил рот широким скотчем. Она пыталась сопротивляться, но он крепко держал ее за волосы и наложил еще несколько слоев ленты.

— Этого вполне достаточно, — сказало тело больше для его разума, чем для женщины.

Нижняя часть ее лица была залеплена скотчем, открытыми остались только нос и глаза. Он засунул ленту в карман, подхватил Кэсси под мышки и потащил в спальню. Она начала извиваться, и он отвесил ей сильную пощечину.

— Не делай этого!

В спальне он положил ее лицом вниз на постель и лентой примотал ноги к спинке. Затем дважды обернул скотч вокруг шеи и прикрепил к изголовью кровати.

— Я буду в соседней комнате смотреть телевизор и постараюсь выяснить, ищут ли меня полицейские, — сказал он. — Ты должна вести себя тихо, как мышка. Пока я не причинил тебе вреда, но если ты будешь мне мешать, тебя ждет немало неприятных минут.

Он захлопнул дверь спальни и включил телевизор. Теперь начиналась более сложная часть.

Кэсси попыталась перевернуться. Надо постараться, и она сможет освободиться… Если ей удастся подняться на ноги, она доберется до ножниц, которые лежат в ящике комода, тогда у нее появится шанс разрезать ленту. А когда у нее будут свободны руки, она придвинет комод к двери, чтобы остановить этого страшного человека. Потом можно что-нибудь выбросить в окно, закричать, позвать на помощь…

Но как только женщина попробовала повернуться, лента на шее стала затягиваться и душить ее. Она напрягла все мышцы, но потом пришлось расслабиться. Ей не хватало воздуха, она была вынуждена дышать носом, перед глазами потемнело. Нет, так не получится.

Она лежала неподвижно и размышляла. Кто может прийти? Никто. Вдруг, как вчера, ее захочет навестить Лукас? Нет, едва ли. Она должна все сделать сама. Кэсси начала раскачиваться. Так прошла минута, две, она сумела перекатиться на спину, лечь на бок. Может быть, лента начала рваться? Женщина этого не видела. Она прижала руки к телу и снова попыталась повернуться…

Беккер оставил дверь квартиры Кэсси незапертой и тихонько двинулся по коридору к лестнице. На ходу он обернул правую руку платком. Друз жил тремя этажами ниже. Полицейские что-то подозревали. Беккер не мог знать, что им известно, но они почти наверняка наблюдали за Карло.

Камера в коридоре? Едва ли. Если копы ведут за Друзом скрытое наблюдение, они постараются не высовываться. Его разум пребывал в сомнении: женщина его видела, и он должен с ней покончить; впрочем, пока полицейские не обратили на него внимания. Разум принял решение и приказал телу продолжать движение. Нужно рискнуть. Другого выхода нет. Копы слишком близко подобрались к Друзу. Беккер открыл дверь и заглянул в коридор третьего этажа — пусто. Он надел капюшон дождевика, быстро подошел к квартире сообщника и собрался постучать. Но в последний момент передумал. Если в квартире стоят микрофоны…

Он поскреб дверь и услышал движение внутри. Беккер снова провел ногтями по косяку. Через мгновение дверь приоткрылась и хозяин выглянул наружу. Беккер приложил палец к губам и жестом предложил ему выйти в коридор. Друз нахмурился и последовал за ним, с тревогой озираясь по сторонам. Визитер, все еще прижимая палец к губам, показал Друзу в сторону лестницы.

— Я не могу все объяснить сейчас, но у нас возникли проблемы, — прошептал Беккер, когда они вышли площадку. — Я поговорил с Дэвенпортом, и он сказал, что у них есть подозреваемый, но нет улик. А когда я спросил, как они намерены его поймать, он ответил: «Мы должны взять его с поличным». И он говорил это так, словно у него есть какой-то план.

— Вот черт, — пробормотал встревоженный Друз. — А что с твоей рукой?

— Она меня укусила. Так или иначе, но я пришел раньше, чтобы застать девушку, как мы с тобой и договаривались.

— Но мы ничего не решили! — возразил Друз.

— Необходимо было что-то делать, а я не мог рисковать и звонить тебе, — сказал Беккер. — Возможно, твой телефон прослушивается.

— Но мы даже не знаем, кого они подозревают… — все еще сомневался Друз.

— Теперь это точно известно. Я вошел в ее квартиру, сунул в лицо пистолет и связал. По плану мне следовало подождать, пока ты уйдешь в театр, треснуть ее по голове — потом они не смогут определить, каким образом она получила травму, — и выкинуть в окно. У тебя было бы алиби, а про меня никто не знает.

— И что же произошло?

— Как только она меня увидела, то сразу спросила: «Вы не с Карло?»

Тут ему не пришлось лгать, и его голос прозвучал искренне.

— Проклятье, — пробормотал Друз и провел ладонью по волосам. — Ты считаешь, что в моей квартире могут стоять жучки?

— Я не знаю. Но если женщина выпадет из окна, когда ты будешь находиться в театре, это снимет с тебя подозрения. Они поймут, что ты не имеешь отношения к ее смерти.

В этом рассуждении что-то было неправильным, но Друз был так потрясен, что не смог найти ответ.

— Пойдем в ее квартиру, ты должен ее напугать. Нам необходимо выяснить, что известно полицейским.

— Господи, она мне нравится, — сказал Друз.

— А ты ей неприятен, — резко ответил Беккер. — Она считает тебя убийцей.

Беккер быстро поднимался по лестнице, чувствуя, как пистолет постукивает его по бедру. Все спокойно. Переступив порог, Беккер показал в сторону спальни. Когда Друз вошел, Кэсси все еще лежала на кровати лицом вниз, продолжая сражаться с клейкой лентой.

— Поверни ее, чтобы она тебя увидела, — сказал Беккер, перемещаясь так, чтобы оказаться справа от сообщника.

Друз наклонился, собираясь взять актрису за плечо и бедро и перевернуть.

Разум стал чистым и прозрачным, как лед, тело двигалось с точностью промышленного робота. Беккер вытащил пистолет из кармана — разум наблюдал за происходящим, все движения казались замедленными, правая рука по-прежнему была обернута платком.

Еще мгновение — и тело Беккера поднесло револьвер к виску Друза, так что дуло находилось на расстоянии дюйма.

Друз почувствовал движение, начал поворачивать голову, открыл рот.

Беккер спустил курок.

Бросил пистолет.

Отшатнулся.

В ограниченном пространстве комнаты выстрел показался Беккеру оглушительным. Кэсси изогнулась, отчаянно пытаясь освободиться от ленты.

Друз рухнул на пол, накрыв своим телом револьвер.

Свитер Кэсси был забрызган кровью Друза, осколками кости и серыми сгустками мозговой ткани.

Роботоподобное тело Беккера коснулось Друза. Мертв. Тут не могло быть никаких сомнений. Наркотики пели в его крови, он повернулся и улетел. Потом Беккер вздохнул и вернулся. Боже, он снова потерял контроль. Как долго это продолжалось? Он бросил взгляд на часы. Четыре двадцать. Женщина смотрела на него с кровати, ее руки отчаянно пытались сорвать ленту. Нет, он отсутствовал всего несколько минут. Беккер прислушался. Кто-то идет? Пока нет. Никто не стучит, не слышно топота бегущих ног…