Они будут болтать и смеяться, но между ними уже легло отчуждение, и с каждой минутой эта пропасть будет расти.

Будь оно все проклято.

День упал за горизонт, и новая теплая ночь вытащила Париж на ярко освещенные улицы. Хлоя и Крис неслись к концу своего сумасшедшего уикенда.

Ночной клуб был очень хорош. Прежде всего тем, что из-за громкой музыки разговаривать было невозможно, а разговаривать к вечеру стало совсем трудно. Она заметила это в одном из кафе. Крис отвечал невпопад, неохотно, вяло, а взгляд его все чаще становился отсутствующим и мрачным. Он словно тяготился присутствием Хлои, и от этого ей было больно.

Поэтому Хлоя-Бабочка плясала и хохотала, заводила толпу и веселилась до упаду, ибо сказано мудрым: если слезы душат тебя, смейся во все горло.

Под утро они вернулись в отель. Ноги у Хлои гудели, все тело болело, а в голове поселилась одна безумная и навязчивая мысль.

Сегодня последняя ночь. Последняя в жизни. Завтра утром все закончится. Сказка. Сон. Счастье. И начнется что-то иное, новое, несомненно интересное — но без Криса. И потому сегодня, в эти последние часы перед разлукой, она будет ласкать его и принимать его ласки, не так, как прошлой ночью, совсем иначе.

Она запомнит его. Запах теплой кожи. Силу, которая окружает его теплым сияющим ореолом. Уверенную крепость рук. Тяжесть тела.

Думая обо всем этом, сгорая в огне собственных мыслей, она была рада, что он не стал зажигать свет, когда они вошли в номер. Голос Криса прозвучал тихо-тихо, как дуновение ветра…

— Хлоя…

Ну же! Отнеси меня и спальню. Возьми меня. Обними. Измучай меня своими ласками. Подари мне последнюю ночь.

— Хлоя, я хотел сказать… Странная штука с этой девственностью… Мне надо было думать, прежде чем говорить.

Она не могла ответить, потому что сгорала от желания. Почему он не обнимает ее?

— Знаешь, я думаю, ты напрасно считала свою невинность трагедией.

Она застыла. Замерзла. И устала.

— Я все вспоминаю твои слова. О бойфрендах, о том, как они с тобой… а ты с ними… Ничего не надо было менять. Ты такая, какая есть. Так и должно было быть. Прости. Я не должен был говорить это сейчас, но… я не могу. Спокойной ночи.

Вот как все просто. Крис ушел в соседнюю комнату и закрыл дверь. Кажется, он что-то сказал напоследок? Ах, да. Он сказал, что Хлоя Чимниз должна быть одна всю жизнь. Ей незачем быть с кем-то. Потому что она для этого не создана.

Хлоя спокойно разделась догола и легла поверх одеяла. Сложила руки под грудью. Закрыла глаза.

Ничего нет. Тьма. Только за стеной проклятого герцогского будуара осторожные и бесшумные шаги. Так ходят охотники в Индии. Далекой, пряной, жаркой, разноцветной стране. Стране, где мужчины могучи и нежны, магараджи властны и безжалостны, а женщины… а женщины совсем не похожи на нее.

Поэтому она здесь, Одна. Она никому не нужна и никому не интересна. Хлоя-Артистка. Хлоя-Пустышка.

Тьма. Холод. Не снаружи, внутри. На том месте, где у людей сердце.

Хлоя-Кукла. Хлоя-Типичная Одинокая Женщина.

Крис не сомкнул глаз всю ночь, вернее, ее остаток. Он ходил по комнате, и лицо его было искажено мукой.

Он нарушил все свои правила, он сам сбросил свою броню, он разорвал грудь и вытащил на свет Божий свое сердце, он сделал то, чего нельзя было делать, а теперь расплачивался за это.

В груди, там, где у людей сердце, у него горел погребальный костер.

Я сею пустоту. После меня остается выжженная земля. Выжженные глаза женщин. Тьма. Я не могу никого сделать счастливым. Я могу только побеждать.

Чхота-Дал, ты был прав. Моя победа убила меня.

Утром они встретились так, словно ничего и не было. Как коллеги. Как приятели. Как босс и его референт.

Быстро уложили вещи, потому что Крис планировал сразу из конференц-зала, где пройдут переговоры, отправиться в аэропорт.

День соответствовал настроению Хлои в полной мере. Унылый моросящий дождик, вялое, влажное тепло.

Хлоя ничего не чувствовала. Какая разница…

После обеда такси привезло их на конференцию. Криса узнавали, хлопали по плечу, обнимали, мерили любопытными взглядами его спутницу… Хлоя ничего не чувствовала. Механически улыбалась, кивала, здоровалась, знакомилась.

Потом был доклад Криса. Разумеется, она понимала, что он говорит, даже могла оценить, как здорово он говорит, но зачем он это говорит?.. Какое значение имеет пиар, если жизнь человека не просто разрушена, а даже не начата? И зачем ей теперь сознание того, что она женщина? Хвастаться? Перед кем? Гордиться? Чем?

Тем, что мужчина опять не согласился остаться с ней хотя бы на две ночи?!

Во время доклада Крис не спускал с нее глаз. Хлоя поняла это и стала слушать внимательнее. Рациональный мозг с трудом, но побеждал душевную апатию. Хлоя заставила себя начать понимать то, что говорил Крис.

А потом он закончил, и в зале настала тишина. Хлоя с некоторым возмущением огляделась по сторонам. Даже она понимает, как здорово он выступил, она, не имеющая к пиару никакого отношения…

И тут зал взорвался аплодисментами. Криса обступили со всех сторон, опять хлопали по плечу, жали руки, обнимали и поздравляли. Он заявил, что без помощи Хлои не смог бы ничем удивить собравшихся, и тогда жать руку начали уже ей.

Короче говоря, наступил полнейший содом, и Хлоя опомнилась только в самолете.

Крис спросил:

— Как тебе мое выступление?

— Великолепно. Ты сам знаешь.

— Хлоя?

— Да?

— Нам нужно поговорить. Не на ходу, не в дороге, а спокойно, в тишине.

Хлоя посмотрела на Криса с легким ужасом в глазах. Она была не в силах разговаривать с ним. Скорее домой! Новая жизнь, так новая жизнь.

В аэропорту их неожиданно встретила Полли ди Маджо. При виде Хлои ее зрачки на мгновение расширились, но на красивом лице нельзя было прочесть ничего, кроме изначально присутствовавшего тревожного возбуждения.

— Крис, прости, что я приехала, но это срочно. Мы пытались дозвониться в Париж, но ты был недосягаем, У нас ЧП. Красотка Сью собрала пресс-конференцию и заявила, что вы с Лизой Деверо жили вместе, когда мы занимались раскруткой ее программы на ТВ. Сью настаивает на том, что ты нарочно перекупил канал 7+, чтобы раскручивать свою любовницу…

Полли еще что-то говорила, но Хлоя уже не слушала ее. Лиза Деверо. Красивая, эффектная блондинка с телевидения. Женщина его круга. Вот ее бы он повез в Париж с удовольствием.

Хлоя осторожно отстала от Криса и Полли, увлеченно что-то обсуждавших. Тут Крис обернулся и сердито поинтересовался:

— Хлоя, ты идешь?

— Думаю, нет. У тебя проблемы, которые надо срочно решать, а мне надо домой.

Он секунду смотрел на нее, а потом резко шагнул к ней.

— Так что же, вот так просто? Спасибо и до свидания?

Тысяча ножей вонзилась в ее сердце, когда Хлоя-Артистка улыбнулась и кивнула.

— Вот именно. Спасибо и до свидания.

А потом повернулась и скрылась в толпе.

Конечно же, проблемы Крис решил. Не все и не сразу, но решил. В основном, потому, что думал совершенно не о проблемах и не о том, как их решать.

Журналисты задавали тысячи вопросов, щелкали фотокамеры, а Крис то и дело носился к телефону. Он звонил Хлое несколько часов подряд, но она не отвечала.

На исходе четвертого часа в трубке неожиданно раздался женский голос.

— Хлою? Ее нет. Она улетела в Париж.

— Она уже прилетела, в том-то все и дело, что я не могу ее разыскать… Вы Пенни? Пенелопа?

— Да, а…

— Понимаете, это со мной она летала в Париж. Мы разминулись в аэропорту, а мне очень нужно поговорить с ней.

— Что ж, попробуйте позвонить Ирис Грант. Знаете номер? Да, и вот еще что… вы не могли бы ей кое-что передать?

— Конечно.

— Скажите, что Пенни и Билли просят у нее прощения. Мы только сейчас поняли, как тяжело ей приходилось все эти годы с мамой и с нами. У мамы сейчас врач, а у нас тут нечто вроде семейного совета. Наш отец, тетка Мэй, Билли и я. Пусть она позвонит, если сможет.