— Ты неподражаема. Какая другая женщина отказала бы мужчине в сексе перед расставанием после такого замечательная дня! Даже красное вино и коктейль с текилой не помогли!

— Значит, я уникум! Тоже неплохо, — отшутилась Марни, опять превращаясь в ту женщину, к которой он привык за эти дни.

— Неужели моя красота и обаяние не сумели пробить брешь в твоем холодном сердце?

Марни уже полностью владела собой:

— Тебе не повезло, приятель, я — «синий чулок»! И хожу всегда в синих чулках. Только здесь в Мексике сняла, уж больно жарко.

— Черт, опять промах, — рассмеялся Джонатан. Когда они подъехали к ее домику и остановились, он спросил:

— А поцеловать тебя на прощание разрешишь?

Она на минуту задумалась, а затем спросила:

— Эти сиденья раскладываются?

— Конечно. И очень быстро. Получается великолепное мягкое двухместное ложе, — многозначительно ответил он.

— Тогда сначала проводи меня до двери! — ответила Марни. — Я не хочу подвергать твою силу воли такому тяжелому испытанию.

Они целовались как двое подростков, сдерживая себя.

— Должен ли я спрятать руки за спину? — спросил он, отрываясь от ее гy6, чтоб набрать побольше воздуха.

— Я же сказала, что не из тех девушек, которые позволяют себя лапать после короткого знакомства, — строго напомнила ему Марни и тут же, схватив его за рубашку, притянула к себе и принялась страстно целовать. — Но я и не монашенка!

— Рад это слышать, — отозвался он, сделав шаг назад. — Только учти, если мы продолжим эту игру, мне придется провести остаток ночи под холодным душем. А завтра буду гнусавить. — Внимательно посмотрев на Марни, освещенную луной, он добавил: — Впрочем, ты можешь присоединиться ко мне. Ты же знаешь, что в моем душе спокойно помещаются двое взрослых людей.

— Ну давай по последнему поцелую, — прошептала Марии.

Джонатан начал целовать ее в шею, затем в плечо, наконец опустил бретельки майки и лифчика…

— Послушай, — произнес он, неожиданно выпрямившись, — а давай правда помоемся вместе. Спинки друг другу потрем. А?

Марни расхохоталась:

— У меня еще осталась капля разума. — И добавила про себя: последняя капля, так что если она улетучится…

— У нас есть под боком целый океан холодной воды, — не унимался Джонатан. — Давай охладим в нем наш пыл.

— Эта идея мне больше нравится. Если что, я всегда смогу уплыть от тебя. Тем более что быстро покроюсь гусиной кожей. Пошли, мне хочется, чтобы ты снова меня спас.

— Издеваешься? — воскликнул он. — Это просто какая-то пытка.

Она согласно кивнула:

— Так и было задумано.

— Не понимаю, когда я перестал контролировать ситуацию?

Вопрос был риторическим, но Марни все равно ответила ему:

— А кто сказал, что ты ее вообще когда-нибудь контролировал?

— Нет-нет, ты говори, да не завирайся, — шутливо возмутился Джонатан. — Я же все-таки мужчина. Ситуацией я точно владел. И мы оба знаем это. Ты находилась полностью в моих руках. Но потом я немного расслабился. Припоминаю: это случилось тогда, когда мы стали обсуждать идею провести несколько часов в потном угаре. — Он не спеша, со знанием дела провел руками сверху вниз по ее трепещущему телу. — Да именно в тот момент. Я абсолютно уверен в этом.

Ни один из них не собирался признавать поражение в этой шуточной битве. Марни сняла заколку с хвоста и распустила волосы. Она несколько раз встряхнула головой, и волосы свободно рассыпались по ее плечам. Теперь Марни выглядела еще более сексуально, и она прекрасно это знала.

— Скорее это я расслабилась, когда ты стал хвастаться своим терпением и выдержкой. Но как типичный мужчина ты переоценил ситуацию. Твоя самоуверенность и привела меня в чувство. Мне кажется, я должна отблагодарить тебя за это.

— И я знаю как!

— О, забудь об этом.

Его руки все еще лежали у нее на талии, и он вновь притянул ее к себе. Наклонившись к ее уху, он заговорщицки прошептал:

— Пустая трепотня меня до добра не доведет.

— Поверь мне, все будет хорошо! — засмеялась Марни. — Мама всегда говорит правду!

Джонатан попытался поцеловать ее в грудь, но Марни отскочила в сторону.

— Все! Пошли купаться! — воскликнула она, поясняя свои слова жестами, будто разговаривала с маленьким ребенком.

В тот же момент Джонатан почувствовал, что гибнет.

— Мне надо сделать заявление для прессы: я в корне не согласен с подобным методом борьбы против любовного жара! Впрочем, я же сам, дурак, его предложил! Каюсь, был не прав! Есть другие способы, гораздо более эффективные. Давай проголосуем.

— Будет ничья.

— Значит, не будем голосовать. Как же ты собираешься купаться? Нагишом?

Марни грозно сощурилась, но губы ее дрожали от сдерживаемого смеха.

— В купальнике, американо-мексиканский Дон Жуан. В купальнике.

— Именно этого я больше всего и боялся. — Джонатан горько вздохнул и для пущего эффекта театрально всплеснул руками.

— Встречаемся через пятнадцать минут, — проговорила Марни, которая в этот момент выглядела как кошка, слизавшая всю сметану, и захлопнула перед его носом дверь.

Марни вошла в домик, зажгла свечу, надела купальник и… задумалась. Она прекрасно понимала, что играет с огнем, но в то же время не могла просто так взять и оборвать эту ночь. Завтра она вновь станет несчастной Марни Ла-Ру, вдовой Харви и мамой Даниэля. Но сегодня ей хотелось быть просто Марни. Без трагического прошлого и без всяких обязанностей! Отбросив последние сомнения, она выскочила за дверь.

— Я уже решил, что ты передумала, — этими словами ее встретил Джонатан, когда она наконец

появилась на берегу. Он ходил взад-вперед, не зная, как ему поступить.

— Мне хотелось передумать, но у меня не получилось, — вздохнув, ответила Марни.

— Я рад, — просто сказал он.

До ее прихода Джонатан успел развести костер, расстелить одеяло и принести корзинку с едой.

— Ты замечательно все приготовил, — заметила Марни.

— Стараюсь.

Джонатан подкинул еще дров в костер и устроился на одеяле. Пылающий костер, луна, звездное небо — все создавало романтическое настроение. Марни боялась, что не устоит и поддастся ночному очарованию.

— Ты очень внимателен к мелочам! — заметила она, кивнув в сторону корзины.

— Стараюсь! — снова повторил он и усмехнулся.

Марни села на одеяло около Джонатана, скрестив ноги. Воздух был прохладным, и хотя поверх купальника она успела натянуть свитер, ей все равно было холодно. Марни протянула руки к костру, чтобы согреться.

— Похоже, ночь будет не самой жаркой, — проговорил Джонатан.

— Весьма не жаркой, — эхом откликнулась Марни.

Она никак не могла согреться. То ли от мысли, что ей придется скоро лезть в холодную воду, то ли от того, что купаться придется вместе с Джонатаном.

— По-моему, нам нужно как следует согреться, прежде чем мы залезем в воду, — сказал Джонатан, почувствовав ее состояние.

— Ты хочешь подкинуть еще дров в костер? — спросила Марии.

— Что-то в этом роде, — ответил Джонатан, наклонился и поцеловал ее.

Огонь разгорался все ярче и ярче. Искры от него разлетались в разные стороны, и Марни казалось, что она воспламеняется вместе с ним. Она лежала на песке, не чувствуя, как мелкие камушки впиваются ей в спину. Нежные и ласковые поцелуи Джонатана лишали ее сил к сопротивлению.

Я запомню эту ночь навсегда! — думала Марни.

Чтобы он не мучился с ее свитером, она помогла ему снять его через голову. Джонатан прижался к ней и стал целовать ее лицо и шею. Его поцелуи становились все более настойчивыми, а когда он добрался до ключиц, у Марни от наслаждения закружилась голова. Джонатан опустил бретельку купальника и принялся целовать ее плечо.

Марни приходилось прикладывать невероятные усилия, чтобы не потерять контроль над собой, она даже пробовала шутить.

— Я раньше и не подозревала, что плечи — такая сильная эрогенная зона.