— А Пушкин? — тоненько пискнула Сашка.

— А Пушкин — наше всё, — успокоительно покивала Хмельницкая, — но мы говорим не об отдельных гениях. Поймите, я не собираюсь вас переучивать, вы более или менее прослушали литературоведение в институтах. Я лишь хочу изменить точку зрения на общеизвестные факты. Мы будем изучать прежде всего развитие женской литературы. Которая, кстати сказать, в России набрала силу лишь в конце двадцатого века. Почему — это нам предстоит выяснить. Вы привыкли думать, что история творчества — мужская история, но мы начнём исследование с Сапфо, основавшей женскую школу искусств. Все знают, чем она и её девочки занимались на острове Лесбос… Секс — удивительный инструмент манипуляции общественным сознанием. С одной стороны, это сильнейший магнит, с другой — идеальное средство маскировки. Всех волнуют горячие подробности, но мало кого интересует что-то, кроме них. Если бы Мать, — Хмельницкая явственно произнесла это слово с большой буквы, — Сапфо беспокоилась о своей репутации в веках, ей следовало избрать другое прикрытие. Но ей было важно сберечь тайну, и она её надёжно спрятала. В древнегреческой культуре процветала идея об идеальном государстве, и женские школы кочевали по городам-утопиям, которые неизменно рушились под натиском варварского мира. В конце концов Матери Ордена поняли, что мы не сможем подстроиться под законы мужского общества. Следовательно, мы должны его изменить. Но прошли столетия, прежде чем их замысел начал воплощаться. На наших занятиях мы поговорим о том, как женщины пронесли свои секреты сквозь самые тёмные века, пережили охоту на ведьм, которая была вызвана в немалой степени тем, что тайну в полной мере сохранить не удалось. Затем перейдём к периоду нашего Возрождения, начавшегося с конца восемнадцатого века. Имена Джейн Остин, сестёр Бронте, Жорж Санд наполнятся для вас новым смыслом. Уже в двадцатом веке Натали Бэрни основала в Париже вполне легальную «Женскую академию» для писательниц. Она говорила, что война — детище мужчин, а женщины — матери жизни, и кажущаяся простота этой мысли не должна вас обманывать. Вы узнаете о том, как сердце Ордена перемещалось по всему миру и почему оно оказалось здесь. Изучите иерархию, напрямую связанную со структурой алфавита. Вы поймёте, как женщины стали властительницами умов, почему самые талантливые наши сёстры занимаются, например, сказками, почему Линдгрен, Янсен, Роулинг предпочли работать с детским сознанием, и что станет с поколением, чьи литературные герои созданы женщинами.

Хмельницкая помолчала.

— Но, дорогие мои, это будет только вводный курс. До Дня Клятвы я изложу вам лишь забавную конспирологическую теорию, полную натяжек и умолчаний. Если вы пожелаете вынести её за пределы Ордена, вас засмеёт любой мало-мальски культурный человек. Ни одного скрытого факта, ни одного документа, ничего серьёзного. Это делается для того, — она весело улыбнулась, обведя взглядом аудиторию и задержавшись на ошеломлённых кандидатках, — чтобы, если вы вдруг передумаете вступать в Орден, нам не пришлось вас убивать.

Отсидев две пары, девочки пошли на обед, а потом, не сговариваясь, двинулись в маленькую гостиную. Молчали всю дорогу, но когда Катя притворила тяжёлую дверь, Ольга не выдержала. Выскочила на середину комнаты и, обличительно указывая на мраморную Сапфо, воскликнула:

— Мракобесие! Мракобесие!

Агафья с видимым удовольствием уселась на мягкий диван, придвинула к себе любимую хрустальную пепельницу и закурила. Затянувшись, подняла на Ольгу глаза и поощрила:

— Ну-ну!

— Что — ну? Хочешь сказать, что все эти притянутые за уши идеи и невнятное обещание откровений произвели на тебя впечатление?

— Я хочу услышать твоё мнение. Так-таки и нет ничего?

— А что там может быть? Эта женщина знает историю на уровне бабушек с лавочки, читательниц альманаха «Популярная эзотерика»! Помнишь, у Реформатского было — о народном языкознании, когда, нахватавшись верхушек, происхождение слов устанавливают по формальному созвучию. Славянин — славь-ян-инь, крестьянин — крест-ян-инь. Ведь это бред одного уровня: все языки — от русского, а вся литература — от женщин, да? Ужас! Ужас!

— Разумеется, то, что нам изложили сегодня,сильно отдаёт бредом.

— Но?.. Ты веришь, что после того, как мы подпишем договор кровью, нам сообщат истину?

— Не то чтобы я поверила… Саш?

— Это, конечно, подозрительно. Но, Оль, ты список преподш помнишь? Весь цвет, без дураков. Хочешь сказать, они всеидиотки?

— Кстати, что там с расписанием… — Ольге понадобился тайм-аут, и она потянулась за ноутбуком. — Оно уже должно быть в локалке, сейчас посмотрю.

Ольга вывела на экран табличку.

— Так, ну хорошо, ну замечательно… «Мифотворчество и создание миров», Евгения Максимова.

Вы читали этот её сериал про страну Видахаль? Первые книги три — отлично, но дальше же невозможно. Все герои желудочно озабоченные, ищут, где бы пожрать, а пожрав, хохочут, запрокинув голову. Они все у неё так, я проверяла. Хохочут и хлопают себя по коленям!

— Милая, — Катя пожала плечами, — она же у нас не литературное мастерство читает, а создание миров. Этот Видахаль снёс крышу целому поколению. В него подростки играют, за сэра Артурa все девочки в моей юности хотели замуж, а все мальчики мечтали о леди Лис.

— Да, не поспоришь. Ладно. «Сексуальность автора — сексуальность текстов», Лайза Радова. И где там секс? Она же интеллектуал и трудоголик. Несколько колонок о моде, минимум две большие статьи в месяц, лекции какие-то вечно читает. Когда?..

— Помнишь её вчера? — поинтересовалась Агафья. — В синем шелковом платье с декольте до пояса? На квартеронку похожа: огромные глаза, рот большой, пухлый, ноздри, прости господи, трепещут…

— И потом, — вступилась за Радову Сашка, — она три года вела еженедельную колонку о порнографии в искусстве. Ты бы смогла написать о сексе что-нибудь новенькое сто пятьдесят раз, а?

— Ну, — Ольга явно сдавалась, — это не мешки ворочать. Писать — не заниматься.

— А тебя что, нужно учить заниматься? — изумилась Агафья.

— Убедили. — Ольга давно выпустила пар, но из упрямства не сдавалась. — «Позитивное мышление — залог продаж», ИванОва.

__ ИвАнова, — немедленно откликнулась Катя.

Тут неожиданно возбудилась Сашка:

— Вот этого никогда не пойму. Знаете, я даже читала один её роман, шестидесятый, если не ошибаюсь. Меня, видите ли, интересуют механизмы успеха…

— Мы заметили…

Сашка проигнорировала подколку:

— Так вот, я не смогла. При всей литинститутской выучке дочитывать любой текст — не осилила. То, что герои картонные и косноязычные, что на детективную линию она положила — бог с ним. Но в конце начался полный мексиканский сериал, паралитики исцеляются, чуть ли ни мёртвые воскресают. Она явно вырвалась за пределы здравого смысла и унеслась в стратосферу…

— …Как Гребенщиков, — заметила Агафья.

— Чтоооо?! — переспросила потрясённая Ольга.

— Помнишь у него — «прыг, ласточка, прыг»?

— Прыг, а в лапках топор…

— Именно. Это тоже за пределами здравого смысла. Он уже давно просветлённый, ему плевать. И Джульетта в некотором роде гуру.

— Издеваешься, — с облегчением сообразила Ольга.

Катя задумчиво погладила по спинке металлическую собачку, украшавшую пустую пепельницу:

— Определённо в этой теории что-то есть…

— Так и вижу её с топором.

— И БГ в золотом платье.

Девушки не выдержали, рассмеялись, и напряжение этого нелепого дня понемногу покинуло их.