Огибая огромного голубого аллигатора, установленного у входа, в зале ресторана появился Роджер, брат-близнец Макса. Он махнул братьям рукой и подошел к музыкальному автомату, который, казалось, интересовал его гораздо больше, чем Макс и Келли. Роджер склонился над сверкающей неоном машиной и начал рыться в карманах в поисках мелочи.

Глядя на брата, Келли сокрушенно покачал головой.

– Не знаю, откуда взялся этот парень, но мы с тобой уж точно из другого теста, – раздраженно заметил он.

– Говори о себе, – рассмеялся Макс.

Келли был братом Макса и Роджера только по отцу, сыном от его первого, непродолжительного брака, но обычно все трое об этом просто забывали.

Макс пришел самым первым – хотел предупредить Энн о том, что будет не один и им не удастся, как обычно, поболтать за обедом. Они с Энн решили не предавать гласности свои дружеские отношения. У Макса для этого были серьезные основания, но почему она этого хотела, он не мог понять до сих пор. Эта тема не обсуждалась. Они были знакомы уже семь месяцев, и каждый день, заглянув в зал ресторана, он встречал Энн, но сегодня ее почему-то не оказалось на месте, и это беспокоило Макса.

По залу разнесся «Тюремный рок» Элвиса Пресли, вытеснив мелодию «Доктора джаза» Джелли Ролла Мортона. Только Элвис мог захватить внимание всех присутствующих. Многие уже прихлопывали ладонями в такт песне.

Макс улыбнулся и с аппетитом принялся за креветки. Обычно Роджера называли легкомысленным, и, пожалуй, это было правдой, но Макс любил брата таким, каким он был.

– Черт побери, это бесит! Что там за суета? И что это за странный тип – ты только посмотри, вырядился под Элвиса. Черный парик, белый пиджак, может, он еще и голубые ботинки надел? Они тут застряли в прошлом веке. На кого они рассчитывают? На всякую шелупонь? – Келли не скрывал своего раздражения, глядя на странно одетого мужчину, вошедшего в зал из служебного помещения.

– Уймись, наконец. – Макс терял терпение. – Этот тип – Кармен. Он работает здесь много лет, и он – часть здешней атмосферы. Его задача – выдворять клиентов, которые забыли о правилах приличия, – и он отлично с ней справляется. Как только подойдет Роджер, ты скажешь все, что собирался, и мы сразу уйдем. В конце концов, ты сам нас сюда пригласил. С таким же успехом мы могли поговорить в клинике или дома.

Макс снова посмотрел в сторону кабинета Энн, но дверь по-прежнему была закрыта. Это было странно – Энн любила свою работу, она вела дела в ресторане с такой тщательностью, будто он принадлежал ей самой, и никогда не пропускала работу без серьезной причины. Если бы она собиралась сегодня отсутствовать, она предупредила бы Макса, он был уверен, ведь они виделись вчера.

– Макс, послушай, ты не боишься за свои сосуды? – спросил Келли, продолжая жевать свой сэндвич с сыром. – Ты ешь столько жареного.

«Похоже, вкусы братца не изменились со школьных времен», – подумал Макс.

– Ну конечно я думаю о своих сосудах, – произнес он вслух, – но кто тебе сказал, что желтое месиво в твоем сэндвиче полезнее моих жареных креветок?

Макс с нетерпением ждал Роджера, и тот, наконец, оторвался от музыкального автомата и направился в сторону братьев через танцпол. Он шел спокойно и расслабленно, отвечая на приветствия посетителей, которых знал только в лицо. Он и не стремился их запомнить, редко улыбался, но его обаяние было непобедимо – люди тянулись к нему.

Роджер сел за столик рядом с Келли, напротив Макса.

– Вы видели этот музыкальный автомат? – весело спросил Роджер, он был в прекрасном настроении, все его радовало. – Вы видели игральный автомат? Это Wurlitzer 1015. Не понимаю, как им удалось сохранить его в рабочем состоянии! Это же настоящий антиквариат.

– Или новодел, – возразил Келли.

– Да ты подойди поближе и посмотри, – предложил Роджер. – Он сделан в начале сороковых. Это одна из первых моделей. В этом заведении вообще нет ничего нового – тут все с доисторических времен. Ну хорошо, хорошо, я опоздал, простите меня великодушно.

– Да ты и не старался прийти вовремя! – раздраженно ответил Келли.

Макс внимательно посмотрел на старшего брата и заметил, что тот непривычно бледен, а под глазами у него темные круги, чего обычно не было.

– Я заехал в Роузбэнк за почтой, – примирительно ответил Роджер, – ничего, кроме счетов.

Братья снимали три небольшие квартиры в Роузбэнке, в пансионе, который принадлежал местному шерифу Спайку Тревору, его жене Вивиан и теще Шарлотте. Роузбэнк примыкал к Грин-Вейл, довоенному зданию, в котором братья собирались открыть новую клинику пластической хирургии. Несколько лет тому назад прежние хозяева уже переделали этот дом под клинику, и Макс решил этим воспользоваться – помещения были именно такими, как надо, требовался только ремонт. Однако ремонт, как это обычно бывает, отнял гораздо больше времени и сил, чем можно было предположить в начале работ. Макса это не пугало, он надеялся открыть клинику через пару месяцев. Уже была подобрана группа врачей различных специальностей, которые готовы были приехать в Грин-Вейл на постоянную работу. Паника Келли казалась Максу совершенно безосновательной.

– Я столкнулся с отцом Сайрусом и Вивиан в Роузбэнке, – сказал Роджер, оглядываясь вокруг в поисках официантки, – они уединились и что-то обсуждали – причем, похоже, что-то совсем не радостное.

– Непонятно, что они могли обсуждать, – заметил Келли, – они мало общаются, что у них может быть общего?

– Не знаю, – пожал плечами Роджер и заказал таких же креветок, как у Макса, подошедшей официантке в туфлях на высокой платформе. – Чудесное место. – Роджер явно наслаждался моментом. – Тут своя неповторимая атмосфера, посмотрите на это, – он указал на пожелтевшие от времени визитки посетителей, закрепленные на низком потолке, – надо прийти сюда, когда играет оркестр. А этого крокодила вы видели, у входа, огромный, блестящий, голубой?

– Голубой – ты о чем? Об этом болване, изображающем Элвиса? Ботинки у него и вправду голубые? Боже правый!

– Роджер говорит о крокодиле. Который у входа. Я тебе говорил – его называют «Голубой крокодил», – пояснил Макс.

– Послушай, Келли, я немного пошутил. И если бы не мое хорошее настроение, я давно бы послал тебя ко всем чертям со всеми твоими шуточками! – Роджер говорил спокойно и сдержанно.

Макс решил, что пора менять тему, и заговорил о Мишель Рейли, которая приехала к ним вчера на собеседование. Мишель была молодым, но уже опытным врачом-физиотерапевтом, а Макс и Роджер хорошо знали ее по работе. Мишель осмотрела клинику, пришла в восторг и согласилась возглавить отделение физиотерапии – она давно мечтала работать самостоятельно. Жених Мишель, санитар, также планировал поступить на работу в клинику.

– Очень рад, что повидал вчера Мишель, поначалу я боялся, что она приехала просто из вежливости, – сказал Макс.

– Я тоже рад, – удовлетворенно ответил Роджер.

– Так что, Мишель ты тоже очаровал? Не стоит упражняться на ее счет. Нам очень повезло, что она согласилась работать. И для меня это – огромное облегчение, ведь она все обо мне знает.

– В самом деле? – Роджер скрестил руки на груди, глядя вдаль.

– Да, ты ведь знаешь, о чем я говорю…

– Ее согласие – хороший знак. И она очень позитивна. Вслед за ней придут другие специалисты, первый – ее жених, – продолжил Роджер.

– Так что не забудь – теперь Мишель наш сотрудник, – сказал Макс и улыбнулся Роджеру, – это начало, нам давно следовало двинуть такой проект. И место прекрасное для восстановления пациентов после операций.

– Мерзкая погода, – пробормотал Келли, как будто не слышавший ни слова из разговора братьев, – ты же знаешь, Макс, – прихлебывая пиво, добавил он, – тебе не удастся прятаться всю жизнь.

– Знаю, хотя очень хотел бы не знать. Почему ты об этом вспомнил? – ответил Макс. Старший брат любил вставить в разговор что-нибудь очевидное.

– Кто-то должен напоминать вам о том, с чем мы имеем дело. Вы все время пытаетесь выкинуть это из головы.