— Я хочу пойти прямо сейчас, — спокойно произнесла Грир. Быстро моргнув несколько раз, она коснулась его щеки. — Уведи меня домой, пожалуйста.

Не было еще и девяти вечера, но на улицах было пустынно. Они шли по Мэйферу, как сообщил ей Эндрю. Квартира досталась ему от отца. Джон Монтхэвен использовал ее, когда выбирался в город на спектакли или сельскохозяйственные выставки, которые обожал. В последнее время Эндрю останавливался здесь после посещения пациентов или в случае, если хотел на несколько дней сбежать от рутины. От спокойной, безлюдной элегантности района так и веяло богатством и утонченностью прошлых веков.

— Это извозчичий двор, — сказал Эндрю, увлекая Грир на тихую аллею, освещенную старомодными уличными светильниками, напоминавшими по форме каретные фонари. — Много лет назад здесь располагались комнаты для слуг. На нижнем этаже сейчас находятся гаражи, а когда-то там жили лошади. Квартиры наверху, — объяснял он.

Обстановка удивила Грир. Вместо антикварной мебели, которую она ожидала увидеть, квартира была обставлена в восточном стиле. В центре гостиной стоял красный лакированный стол на низких ножках. Диван и кресла были обиты темно-синей тканью с узором из огромных китайских пионов. В углу стояла элегантная ширма в восточном стиле, инкрустированная золотом и перламутром. На полу лежал ковер с высоким ворсом такого же синего цвета, как и мебель.

— Просто изумительно! — воскликнула Грир. — Это ты здесь все обустроил?

— На это ушло немало времени, — иронично заметил Эндрю. — В те времена, когда здесь останавливался отец, она могла служить отличным приютом для самого Шерлока Холмса. Принести тебе чего-нибудь выпить?

Подойдя к окну, Грир сняла плащ.

— Нет, спасибо. Но ты выпей, если хочешь. — Ее дыхание внезапно участилось. — Выглядит как раз как ночная Бейкер-стрит. Дождь моросит, туман застилает мостовую.

— А я-то думал, что только у меня такое неугомонное воображение. Хочешь послушать музыку?

— Нет.

Эндрю шумно вздохнул:

— Пойдем со мной в постель?

— Да, Эндрю.

Грир обернулась, и он протянул ей руку.

— Я никогда не смогу привыкнуть к тому, что у меня есть ты, — сказал Эндрю. — Все еще боюсь, что ты вдруг исчезнешь.

Грир почувствовала себя загнанной в ловушку. Почему он сказал это именно сейчас? Стремясь побороть растущую панику, она заставила себя рассуждать здраво. Если уж на то пошло, Эндрю сейчас не может думать ни о чем, кроме этого момента и желания, которое привело их сюда. Она взяла его за руку, и они прошли в спальню.

— Я чувствую себя грязной, Эндрю. Можно мне принять душ?

Он провел пальцами по ее ключице, рядом с воротом белой блузки, и опустил взгляд на ее грудь.

— Если только разрешишь мне пойти с тобой, — ответил он.

Она осторожно отступила на шаг и расстегнула пуговицы на манжетах. Эндрю судорожно сглотнул. Сантиметр за сантиметром блузка обнажала ее тело — и наконец соскользнула с плеч и упала на пол. После этого Грир отбросила туфли и расстегнула «молнию» брюк. Лоб Эндрю покрылся испариной, и капля пота стекла на бровь. Грир поцеловала его в подбородок и увернулась от протянутой к ней руки. Какая-то первобытная сила руководила ею, заставляя делать все, чтобы возбудить Эндрю до потери контроля. Брюки соскользнули с ее бедер, колен и присоединились к блузке. За ними последовали колготки, и вот она осталась в белой хлопковой сорочке, застегнутой на крохотные пуговички от выреза на груди до пупка.

— Грир. — Голос Эндрю срывался. — Ты такая загадочная. Под хрупкой раковиной стыдливости в тебе таится огонь. Ты так прекрасна, моя дорогая.

Она подошла ближе.

— Я плохо справляюсь с маленькими пуговицами.

Он посмотрел ей в глаза, затем на сорочку.

— Ты сводишь меня с ума.

Дрожащими пальцами Эндрю принялся продевать каждую хлопковую пуговицу в петельку, и вскоре невесомая сорочка держалась на Грир только благодаря тонким бретелькам и ее набухшим соскам.

— Сними ее, Эндрю, — шепнула она.

Едва касаясь ее плеч большим и указательным пальцами, Эндрю скинул сначала одну ленточку бретельки, затем другую. Плавным движением ладоней он спустил гладкую ткань, приятно касавшуюся ее кожи, по ребрам, талии, бедрам — и дал сорочке соскользнуть к их ногам.

Сняв с себя одежду, он поднял Грир на руки. Прильнув к обнаженному телу Эндрю, она повернулась в его руках и прижалась грудями к его телу, пока он нес ее в ванную.

Нежно и трепетно они намыливали тела друг друга, не пропуская ни одного миллиметра, поглаживали и сжимали кожу пальцами, покрывали ее поцелуями.

— Я больше не в силах терпеть, — выдохнул Эндрю, касаясь губами ее живота. — Я хочу тебя прямо сейчас.

Грир не ответила. Запрокинув голову, она позволила струе воды омыть лицо и шею и, взяв голову Эндрю в ладони, прижала его губы к своему соску. Содрогаясь от желания, он возбуждал и ее, прижимая ребро ладони к сокровенному участку ее тела между ног, пока с ее губ не сорвался блаженный возглас. Затем он поднял Грир, и она обхватила ногами его талию. Эндрю вошел в нее одним толчком, заставив издать хриплый стон. Ее пальцы впились в его плечи в поиске опоры. Склонив голову, она уткнулась подбородком в его плечо, содрогаясь от сладостного ощущения его плоти, проникавшей в нее все глубже, снова и снова. Ее дыхание сделалось шумным и прерывистым. Одновременно достигнув оргазма, они едва не упали в бессилии. Одной рукой Эндрю обхватил Грир, а другой оперся о стену, чтобы удержаться на ослабших ногах. Он аккуратно опустил ее, и они оба ступили под освежающую струю воды.

— Леди, — проговорил он на выдохе, — лучше нам пойти в кровать, пока мы не свалились прямо здесь. Бог мой, какая красавица... Неудивительно, что все, о чем я теперь могу думать, — это ты.

Грир почти не ощущала, как Эндрю вытирает полотенцем ее тело и волосы. Потом и она из последних сил обтерла Эндрю, отказавшись отдать полотенце, когда он хотел высушиться сам. Они рухнули в кровать, и, погружаясь в сон, Грир только успела спросить себя: а как выглядят спальня с ванной? Она вообще видела их?

— Милая.

Она чувствовала, будто стремительно всплывает с глубины на поверхность воды.

— Грир, дорогая. Проснись.

— Да. Я не сплю, — ответила Грир, резко садясь на кровати и озираясь по сторонам. Сквозь тростниковые жалюзи начинали пробираться первые предрассветные лучи. — Что такое?

— Я хочу поговорить с тобой и не могу больше ждать, — сказал он ей.

Квартира Эндрю в Лондоне. Тряхнув головой, Грир поежилась от холода — и поняла, что выше талии на ней ничего не надето. Она потянулась было за краем одеяла, чтобы натянуть его на себя, но Эндрю повалил ее на подушки и одарил страстным, затяжным поцелуем. На мгновение он поднял голову, чтобы окинуть жадным взглядом ее тело, а затем перевернулся на спину, продолжая сжимать ее в объятиях.

— М-м-м. — Его пальцы утонули в копне ее волос. — Ты так чудесно пахнешь моим мылом. Нам всегда нужно принимать душ вместе.

Повернувшись поудобнее, Грир приютилась у него на груди.

— Сомневаюсь, что наши организмы смогут выдержать такую нагрузку, — блаженно пробормотала она.

— Может, попытаемся?

— Ты опять хочешь в душ... сейчас?

— Нет. Но мне пришло в голову, что мы могли бы рассмотреть возможность постоянных совместных душей. Ты выйдешь за меня, Грир?

Она крепко-накрепко обняла Эндрю, прижавшись губами к волосам на его груди. Если бы только... Грир перекатилась на другую сторону кровати, утянув за собой одеяло.

— Грир? — сказал он, легонько тряхнув ее за плечи. — Что случилось, дорогая?

— Ничего. — Она закрыла ладонью лицо.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Эндрю склонился над Грир, откидывая спутанные пряди ее волос на подушку.

— Я спросил, выйдешь ли ты за меня. — Он сгреб ладонью ее пальцы, отняв их от лица. — Посмотри на меня, Грир... ради бога.