– Репутация ничего не играет, она просто есть.

– Можно сказать и так, – согласился щуплый. Помолчал и продолжил: – Больше мы не встречаемся. Вот ключ от ячейки на главном почтамте Унигарта, будем использовать ее для связи. Каждый день обязательно просматривайте раздел объявлений в «Кардонийской звезде», ищите те, что будут подписаны мадам Валедакеда, в них будут указаны даты проведения акций.

– А ведь я еще не согласился, – задумчиво протянул Отто, откидываясь на спинку стула.

Ключ и записка остались на столе.

– Я человек маленький, но не глупый, – вновь осклабился щуплый. – Вы прекрасно держите лицо, Огнедел, но глаза… – Он покачал головой. – У меня огромный опыт чтения по глазам, я вижу, что вы согласились.

Лайерак медленно кивнул:

– Гонорар?

– Если не ошибаюсь, мы говорили о растарском жемчуге?

– Цены на него стабильны, а места он занимает мало, и то и другое меня полностью устраивает.

– Три первые жемчужины ждут вас в доме. – Щуплый допил свое пиво, бросил на стол пару серебряных монет, но подниматься не стал, выдал последнее пожелание: – Пусть все ваши люди отпустят бороды.

– Мы не собираемся светиться.

– Вы не хуже меня знаете, что всего не предусмотришь. И я хочу, чтобы в описании очевидцев обязательно прозвучало: бородатые мужики.

– Я вас услышал.

Страх, подозрительность, недоверие, настороженность…

Людей не переделаешь, и эти чувства они будут испытывать всегда. Тем более – на новой, неизведанной планете, тем более – оказавшись на этой планете не по собственной воле, почти без оружия и припасов, и только-только пройдя через ужасы Белого Мора.

Первые кардонийцы встретили новую родину без улыбок. Обрадовались, конечно, что оказались в свободном от страшной заразы мире, но облегчение быстро сменилось пониманием трудностей, ожидавших их впереди. И потому, едва оглядевшись, первые кардонийцы, точнее ушерцы, принялись строить крепость Тах – некрасивое, но надежное убежище, в котором переселенцы чувствовали себя в относительной безопасности. И лишь после того как эта работа была закончена, люди занялись нормальным освоением планеты.

И позволили себе улыбнуться.

Потому что люди долго отходят от пережитого ужаса.

С тех далеких пор минуло не одно столетие. Кардония расцвела, превратилась в большой и богатый мир, пусть и не единый, но с прочной конфедеративной основой, никогда не испытывала «прелестей» войны, но надежная, хоть и некрасивая крепость по-прежнему возвышалась в центре города, которому она дала имя, в самом центре столицы архипелага. И именно за ее древними стенами собирался сенат Ушера. Не во дворе, конечно же, собирался, а в большом зале крепкого прямоугольного дома, что стоял в северной части крепости и вот уже сто пятьдесят лет так и назывался – Сенат. Высокие окна зала выходили на зубчатую стену, которую давным-давно облюбовали чайки, разбавляя серый камень белым, а тишину – шумным базаром. При этом птицы активно гадили, но стражники все равно их не гоняли – к чайкам на архипелаге относились с добродушием.

Но его категорически не хватало в зале.

– Война? Винчер, ты сошел с ума!

– Фил, мы старые друзья, и ты можешь называть меня как угодно. – Консул Дагомаро широко улыбнулся и добавил: – Но аргументируй, дружище, аргументируй.

– Доказать, что ты псих?

– Сделай одолжение.

Несмотря на летнюю жару, Винчер явился на заседание в традиционном, наглухо застегнутом пиджаке с воротником-стойкой, строгих брюках и блестящих туфлях, тогда как остальные сенаторы предпочли легкие сорочки с короткими рукавами, тончайшие брюки и обошлись без галстуков. Но Дагомаро неудобств не испытывал, создавалось впечатление, что он запретил своему телу реагировать на зной, и за все время заседания на его лбу не появилось даже намека на пот.

– Хорошо, докажу. – Сенатор Фраскетти медленно оглядел присутствующих. – Мы знаем, что за Приотой стоит Компания. А воевать с Компанией – самоубийство. Объяснения закончены, я прав!

– Почему самоубийство?

– Догадайся сам.

Сенаторы поддержали заявление Фраскетти одобрительным гулом, но консул твердо стоял на своем:

– Мы на своей земле, Фил, на своей планете.

– Которая поделена пополам, – напомнил сенатор Дзинга.

– Не важно. – Дагомаро перевел взгляд на Даркадо. – Адмирал! Выскажите, пожалуйста, сенату мнение военного человека.

Начальник Генерального штаба кивнул, но подниматься не стал. Этого не требовалось, поскольку все двенадцать присутствующих: десять сенаторов, консул и он, знали друг друга с детства.

– В истории Герметикона нет примеров удачных вторжений в развитые миры, – проскрипел адмирал. – Если население планеты превышает пятьдесят миллионов человек, интервенция гарантированно заканчивается провалом, поскольку в существующих условиях невозможно организовать достаточное снабжение войск.

– Вы уверены?

– Последняя попытка захвата развитой планеты случилась тридцать лет назад, с тех пор никто не выражал желания повторить опыт – слишком велики потери.

Цеппели – это не легендарные Вечные Дыры, которые часами можно было держать открытыми, а значит, успеть перевезти большое количество войск и припасов. Цеппели ограничены в размерах, и никому, даже мирам Ожерелья, еще не удавалось создать армаду, способную единовременно перебросить в мир-жертву серьезную ударную группировку. И только благодаря этому Герметикон успешно избегал разорительных межпланетных войн.

– Адмирал, мы все прекрасно знаем, что прямое вторжение невозможно, – подал голос сенатор Онигеро. – Но Кардония разделена, и у Компании будет огромный плацдарм – вся Приота.

– Галаниты науськивают на нас землероек, – согласился с коллегой сенатор Дзинга. – Воевать будет Приота, а не Компания, и это обстоятельство в корне меняет ситуацию.

– Мы их в порошок сотрем, – пообещал консул. – Компания не сможет доставить на Приоту столько техники, сколько есть у нас. И уж тем более столько, сколько мы в состоянии произвести. Ушер силен.

– Нас в три раза меньше, чем землероек, – напомнил Фраскетти.

– Но мы лучше оснащены.

Ни Ушеру, ни Приоте большие армии не требовались. Между собой половинки Кардонии давным-давно договорились, амбициозными планами по захвату соседних миров не страдали, а потому перед военными стояли всего две задачи: защита от гипотетического вторжения и борьба с загорскими пиратами. Небогатую Приоту такое положение дел вполне устраивало, во всяком случае до сих пор, а вот ушерские промышленники быстро поняли, что военные расходы – не груз, а вложение, и щедро финансировали профессиональную армию, оснащению которой могли позавидовать лучшие вооруженные силы Герметикона. Помимо основных обязанностей ушерские военные снаряжали экспедиции, составляя подробную карту неосвоенных земель планеты, испытывали создаваемое на архипелаге оружие и служили инструкторами в мирах, куда это самое оружие поставлялось. Часто – в очень «горячих» мирах, где получали бесценный опыт ведения серьезных войн. Ушерская армия на голову превосходила вооруженные силы Приоты, и это обстоятельство придавало консулу уверенности.

– Мы знаем, что полгода назад Компания открыла Приоте колоссальный кредит, а поскольку паротягов и паровозов на материке не прибавилось, можно сделать вывод, что землеройки покупают оружие. – Дагомаро выдал сообщение резким и жестким голосом. – Покупают уже полгода, и никто не знает, в каких количествах.

– Ты сам себе противоречишь, Винчер, – развел руками Фраскетти. – Если землеройки окрепли, нам и подавно не стоит трепыхаться.

– Время еще есть.

– Сколько?

– Достаточно, чтобы обернуть ситуацию в свою – пользу.