Ларри, с сознанием исполненного долга, вернулся в свое кресло.

     — Почему, ты думаешь, я освободился раньше, чем предполагалось? Я смог убедить комиссию по условно-досрочному освобождению, что старик Ларри неконченый человек. Они приняли к сведению не только мое примерное поведение, но в первую очередь то, что у меня есть такой сын, как ты, который вопреки дурному влиянию улицы стал достойным, всеми уважаемым человеком. У меня есть Бад, который твердо намерен стать на правильный путь. Я так и сказал им, что, глядя на своих мальчиков, я осознал, насколько расточительно прожил свою жизнь... Так, почему бы нам с тобой не отпраздновать это пивком, и ты сможешь мне подробно рассказать, что на самом деле с тобой происходит.

     Джед не сразу внял этому хаотичному монологу, застряв в рефлексии собственных переживаний. Все услышанное показалось ему малоубедительным. Он знал Бада, с которым ему приходилось столько лет бороться. С Бадом, который усвоил тяжелые уроки жизни и встал на путь исправления, он не был знаком. То же самое он мог сказать о своем отце, который никогда прежде не учился на собственных ошибках и не представлял жизни без мошенничества и воровства.

     Джед вернулся в гостиную с двумя бутылками пива. С нескрываемой насмешкой на лице он угостил отца. Горе-папаши, подумал Джед о себе и Ларри. Он ни на секунду не забывал о тех, кого оставил в Мельбурне. Знал, что непростые времена ждут его впереди, но у него, в отличие от Ларри, есть женщина, на поддержку которой он может смело рассчитывать. Джед в это свято верил. Ларри смотрел на Джеда с гордой и воодушевляющей улыбкой. Он приготовился внимательно выслушать своего сына.

     Эйми небрежно нарезала великолепный сырный пирог с манго, хотя подобный деликатес заслуживал гораздо большего пиетета. Но члены клуба книголюбов, которые должны были явиться к ней, никогда не жаловались на ее десерты, так что вряд ли и теперь заметят эти неровные края кусочков.

     Уже два дня она пребывала в состоянии легкой прострации. Даже любимое дело было ей не в радость, настолько потряс ее последний разговор с Джедом.

     Эйми отвергла его предложение о браке, но она сделала все возможное, чтобы сохранить дружеские отношения во благо Тоби. И Джед делал вид, что смирился с подобной перспективой, вплоть до их последнего разговора.

     Джед, как и прежде, стремился к своей цели, не разбирая пути. Он беззастенчиво играл на ее чувствах, сам же оставался непроницаем и непостижим. Она даже боялась задумываться над тем, какие тайны он мог таить все это время. Тем более Эйми не понимала, зачем он так настойчиво добивается ее благосклонности, если не собирается пускать ее в свою жизнь. Ей бы распрощаться с ним навсегда и выкинуть его из памяти, но любовь Тоби к отцу не позволяла ей этого сделать.

     И вот теперь она готовилась к приходу Джеда.

     Накануне она задалась целью не отвечать на его звонки, предоставив это автоответчику. Но чувствительное женское сердце екнуло, когда в трубке послышалась искренняя обеспокоенность о состоянии Тоби. Она тут же отправила лаконичную SMS-ку, сообщив, что с сыном все в порядке, а также что в кондитерской будет после шести, если он вдруг захочет с ней поговорить.

     Намерение же ее было таково: на сей раз она возьмет управление разговором в свои руки, а ему придется ее терпеливо выслушать. И долой эмоции! Она даст Джеду последний шанс. Если он им не воспользуется, то ему же хуже.

     Эйми ни на секунду не сомневалась, что все будет именно так, как она планирует. Она отправила Тоби на прогулку с Марш и на разговор с Джедом отвела не более десяти минут своего драгоценного времени. Им предстоит выяснить ряд деликатных обстоятельств, связанных с воспитанием сына. Она будет невозмутима и непреклонна. Она обойдется с Джедом без особых церемоний, как с этим состряпанным в недобрый час сырным пирогом.

     Около шести часов вечера Эйми стояла возле стеклянной стены своей кондитерской и смотрела на улицу. А вот и Джед! Он шел стремительной, уверенной походкой, сзади за ним семенил незнакомый пожилой человек. Наблюдая за этой необычной парочкой, Эйми могла заметить, что они находятся в достаточно близких отношениях. Что бы это значило? Зачем Джеду понадобилось вести к ней этого старика в такой неподходящий момент?

     Сняв передник через голову, Эйми бросила оценивающий взгляд на свое отражение в зеркале. Потом закрыла глаза и глубоко вздохнула — сейчас все решится. И больше к этой теме она возвращаться не собиралась.

     — Здравствуй, Эйми. Как ты? — войдя в кондитерскую, Джед, чрезвычайно довольный собой, по-хозяйски осмотрелся. От него пахло смесью корицы и мускатного ореха. Пожилой спутник остался снаружи и выглядел взволнованным.

     — Превосходно, — сухо отозвалась Эйми.

     Джед улыбнулся.

     — Надеюсь, ты не будешь возражать, если я кое с кем тебя познакомлю.

     — Ну, если ты считаешь, что сейчас самое подходящее время... — с нескрываемым неудовольствием проговорила Эйми, не сводя глаз с мужчины, который стоял на тротуаре вплотную к витрине и внимательно разглядывал ее пирожные и торты.

     — Эйми, в прошлый раз у нас не было возможности завершить начатый разговор, но я намерен сделать это сегодня, именно для этого и пришел сюда.

     Сердце Эйми тревожно затрепетало.

     — Мне совершенно неинтересно, что ты мне

     хотел сказать тогда и что намерен сделать сегодня, — поспешно прервала она его, опасаясь, что хладнокровие ей может изменить. — Дело в том, что на разговор осталось не так уж много времени. Минут через десять Тоби и Марш вернутся с прогулки, так что до этого нам нужно все обсудить.

     Джед неодобрительно посмотрел на Эйми.

     — Зачем такая спешка? Ну, да ладно! Я обязан рассказать тебе всю правду.

     — Ты ничего не обязан мне рассказывать, — снова поторопилась перебить его Эйми, наступив на горло собственному любопытству. А вдруг это очередная уловка?

     — Я прошу тебя дать мне возможность объясниться, — взволнованно повысил Джед голос. Могло показаться, что он действительно в отчаянии либо хороший актер.

     — Довольно с меня твоих объяснений! Всему свое время, — Эйми была безжалостна не только с ним, но и с собой. Тем не менее она ощущала силу от осознания собственной правоты. Ее решение заключалось в том, чтобы никогда больше не видеться с Джедом. Для этого она даже заручилась согласием Марш устраивать встречи Джеда с Тоби без участия Эйми. Оставалось лишь поставить Джеда в известность.

     — Человек, стоящий у входа в магазин, — мой отец, — решительно произнес Джед.

     Да, он определенно умел удивлять! Эйми, основываясь на его собственных словах, была убеждена, что отец Джеда умер и что близких родственников у него нет.

     — Что?

     — Я лгал тебе, — признался Джед. — На самом деле мой отец жив, и именно из-за него мне пришлось расстаться с тобой пять лет назад.

     — Какая нелепица! — сердито пробормотала Эйми и, ощутив легкое головокружение, уперлась рукой о столешницу.

     — Присядь, — подхватил ее под локоть Джед, заметив, что она покачнулась.

     — Нет, подожди, — отстранила его Эйми, но все же села за столик. — Правильно ли я поняла? Господин у витрины — твой родной отец, и именно из-за него ты разрушил то, что между нами было?

     — Я понимаю, что опоздал с объяснениями, но если ты мне позволишь, то я тебе все объясню, — обратился к ней Джед, присев напротив и сжав ее руку.

     — Твои слова лишены всякого смысла. Зачем надо было врать, что у тебя нет семьи?

     — Да потому, что мне было стыдно, — воскликнул он раздраженно.

     — Ты стыдился собственного отца? Это смешно! — покачала головой Эйми с искренним удивлением. Ей, любившей своих родителей безумно, всегда было удивительно слышать от сверстников, что можно стесняться и тем более стыдиться родителей.

     — Пять лет назад он участвовал в крупном вооруженном ограблении. Его поймали. История печаталась на первых страницах газет. Я знал, что от моей репутации камня на камне не останется, если на процессе вскроется, что я его сын.