За соседним столом ужинала шумная испанская семья. Молодой человек немного постарше Энни то и дело оборачивался и бросал на нее томные взгляды. Сперва Энни не отвечала ему, но затем, уязвленная тем, что Ван не обращает на нее никакого внимания, подняла глаза на молодого испанца и старательно захлопала ресницами.

К большому ее разочарованию, Ван, казалось, вовсе не заметил флирта, разворачивающегося прямо у него под носом.

Но через несколько часов выяснилось, что все-таки заметил. Вернувшись на шхуну и дождавшись, когда Барт уйдет в свою каюту, он заметил хмуро:

— Знаешь, не стоит строить глазки незнакомым парням. Тебе повезло, что мы завтра отплываем, иначе тебе проходу не было бы от этого мальчишки и его друзей. Парни в этом возрасте обожают хвастаться друг другу своими «победами».

Энни покраснела до корней волос. Возразить было нечего, и она перешла в наступление:

— По своему опыту судишь? И много у тебя было «побед»?

Ван сурово сжал губы, и Энни поняла, что удар попал в цель. Как ни странно, это ее совсем не обрадовало.

Она твердо решила выждать минуту, когда они с Ваном окажутся наедине, и попросить прощения. Но удобного случая так и не представилось. На следующий день после завтрака мужчины сошли на берег — Барт решил подстричься, а Ван отправился в отель, чтобы почитать свою электронную почту.

Оставшись одна, Энни решила прибраться. Барт всегда содержал свое судно в чистоте: все блестело, нигде не было ни пятнышка. Пришвартовываясь в порту, «Мечта морей» неизменно привлекала к себе множество восторженных зрителей — особенно тех, кто предпочитал старинные суда современным моторным яхтам.

Драя палубу возле главной мачты, Энни вдруг услышала с берега голос:

— Сеньорита!

Неужели это ее? Подняв голову, она увидела на берегу того самого парня, что глазел на нее вчера в ресторане.

Энни подошла к борту и поздоровалась по-испански — просто из вежливости.

Это была ошибка.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Не успела она поздороваться, как молодой испанец перепрыгнул на борт.

— Да ты говоришь по-испански! — с улыбкой воскликнул он. — Просто класс! Честно говоря, я не силен в английском.

— Как ты узнал, где меня найти? — спросила Энни.

— Когда ты вчера вышла из ресторана, я пошел следом. Хотел с тобой поболтать. Сейчас ты занята, — он кивнул на тряпку, которую она держала в руке, — но может быть, сегодня вечером погуляем вместе?

— Мы сегодня уходим.

— Ну вот! А вы вернетесь сюда?

— Не знаю. В ближайшее время — нет.

— Жаль! Меня зовут Сальвадор. А тебя?

— Энни.

Неприкрытое восхищение юноши польстило Энни. Конечно, Сальвадора не сравнить с Ваном, но все же он был хорош собой: среднего роста, стройный и гибкий, с открытой улыбкой и выразительными карими глазами. Одет очень прилично, и семья его произвела вчера на Энни приятное впечатление. Нет, подумала она, от этого парня гадостей ждать не стоит.

— Классная у вас шхуна! — заметил Сальвадор, задирая голову, чтобы взглянуть на верхушку грот-мачты. — Мне всегда хотелось выйти в открытое море! Твоему отцу случайно не нужны помощники?

Энни покачала головой. Не стоило объяснять, что Барт не отец ей.

— А где ты работаешь? — спросила она, тут же подумав, что парень, возможно, еще учится.

— У отца в офисе. У него строительная фирма. Такая скучища! — добавил он, скорчив гримасу.

Они еще немного поболтали, затем Сальвадор попросил Энни показать ему судно. Девушка провела его по палубе, а затем они спустились к каютам. Энни было жаль беднягу, которому приходится день за днем проводить за письменным столом в душном и пыльном кабинете.

Сальвадор искренне восхищался всем, что видел: и крошечным камбузом с электрической плитой, и трюмом, а в особенности — капитанской рубкой с картами, радиостанцией и всякими хитрыми электронными приспособлениями... Энни никак не ожидала, что он внезапно обнимет ее и поцелует в губы.

— Энни, ты такая красивая! Как жаль, что ты скоро уезжаешь!

— Сальвадор, не надо, пожалуйста...

Покраснев, Энни попыталась оттолкнуть его.

Нельзя сказать, что поцелуй был ей неприятен, но повторения ей не хотелось.

Сальвадор обхватил ее за плечи и решительно впился в губы. Энни испугалась: она ясно ощущала возбуждение Сальвадора, а мгновение спустя его язык проник к ней в рот.

Энни стало противно, она изо всех сил оттолкнула своего «кавалера». А в следующий миг на палубе послышались тяжелые шаги.

— Fuera! — гневно воскликнула Энни. По-испански это означает: «Убирайся!»

Ей не пришлось повторять дважды. Словно перепyгaнный заяц, Сальвадор метнулся наверх. И тут послышался голос Вана, затем звуки увесистых тумаков, неожиданно тонкий визг и взволнованная испанская скороговорка.

— Энни, ты здесь? — крикнул Ван.

«Должно быть, Ван принял его за вора!» — подумала Энни. Она поспешила наверх и увидела, что Baн схватил Сальвадора за ворот и трясет. Вид у незадачливого ухажера был очень жалкий.

— Я не сделал ничего дурного, — испуганно бормотал он по-испански, — клянусь Богом, только поцеловал ее, и всего один раз!

— Что здесь происходит, черт побери? — проревел Ван. — Ты что, пригласила его на борт?

Неудивительно, что Сальвадор так перепугался! Никогда еще Энни не видела Вана в ярости — зрелище было не из приятных. Лицо перекошено, глаза прожигают, как лазеры. У ног валялись брошенные сумки, и покупки рассыпались по всей палубе.

— Отпусти его, пожалуйста! — взмолилась Энни. — Он ничего мне не сделал! — Энни понимала, что в поведении Сальвадора виновата сама: пригласив его в каюты, она дала повод считать ее доступной девушкой.

— Тогда почему бросился бежать? — прорычал Ван.

Придется сказать правду, поняла Энни.

— Он... он поцеловал меня. Я его прогнала. Вот и все.

— Что ж, в таком случае и я его не задерживаю!

Ван развернул молодого испанца лицом к берегу и наподдал ему коленом. Бедный парень стрелой слетел с борта, едва не ткнувшись носом в набережную, но сумел приземлиться на ноги.

Почувствовав твердую землю, Сальвадор набрался храбрости, обернулся и погрозил Вану кулаком, прокричав при этом по-испански что-то оскорбительное. Но стоило Вану шагнуть вперед, и Сальвадор кинулся бежать.

Ван повернулся к Энни. Глаза его метали молнии.

— Не надо ругаться, — торопливо начала девушка, — я и сама понимаю, как глупо поступила. Но Сальвадор показался мне таким милым, ему так понравилась шхуна...

— «Глупо» — не то слово! Девушка, одна на судне, приглашает на борт незнакомого мужчину... Ты, должно быть, свихнулась! — Голос его звучал словно удары кнута.

— Ты прав, — прошептала Энни. Губы ее задрожали. — Прости меня.

— Он только поцеловал тебя? Больше ничего?

— Да... и это было отвратительно! — К горлу Энни подступила тошнота, и она ринулась вниз.

Через несколько минут в зеркале над раковиной появилось отражение Вана. Энни с остервенением чистила зубы.

— Все в порядке? — спросил он уже спокойно.

Энни молча кивнула — рот у нее был полон зубной пасты.

— Я приготовлю кофе, — сказал он. — Выходи на палубу.

Снаружи ярко светило солнце, теплое, но не жаркое, как в июле или августе. Сложенный тент лежал в углу. Ван накрыл на стол и положил рядом с кофейником плитку шоколада.

— У моей кузины Кейт есть поговорка: «От простуды лечатся аспирином, от нахальных мужчин — шоколадом».

Энни выдавила робкий смешок. По рассказам Вана, кузина Кейт казалась ей какой-то идеальной женщиной, и Энни очень хотелось с ней познакомиться. Она села и разломила шоколадку надвое.

— Тебе тоже пригодится лекарство. И девушки порой бывают нахальными... как я вчера вечером. Прости, Ван, ты был совершенно прав, и я напрасно тебе нагрубила.

— Как он тебя нашел? — поинтересовался Ван. — Случайно увидел на палубе?

— Вчера он пошел за нами и узнал, где я живу. Мне кажется, главным образом его заинтересовала шхуна, а поцелуй... ну, он сделал это чисто импульсивно, не думая.