— Какой чемодан?

— Рюкзак, сумку, пакет — куда вы упаковали остальные вещи.

Кэсс вздохнула и прижала к вискам пальцы.

— Я чувствую себя почти так же, как Алиса в Стране чудес. Зачем мне еще вещи? Или вы задумали какие-то причудливые развлечения после обеда? Если это поло, боюсь, уже слишком поздно арендовать на вечер лошадь.

— Никогда не следует разрешать Эмили самой договариваться с нормальными людьми, которые ее не знают. — Замечание Гейба звучало мрачно, но оно было явно окрашено любовью к предмету его критики. — Полагаю, что Эмили как-то упустила из виду сообщить, что она хочет, чтобы вы пожили в ее доме до тех пор, пока не разрешится проблема с Крудли.

— Нет, она ничего не говорила о том, что я останусь на несколько дней в ее поместье. Или, вернее, мне об этом забыли сказать. Я получила информацию из вторых рук — через моего начальника. Миссис Кроссуайт позвонила ему, чтобы попросить… — Тут Кэсс спохватилась, что не должна ничего говорить о порученном ей деле. Даже если Гейб и не подозреваемый, даже если Эмили Кроссуайт посвятила его в свои планы, Кэсс не должна обсуждать это с Гейбом. — … попросить меня приехать к ней. Боюсь, что моя голова была занята другим, и я не очень внимательно слушала мистера Денмора. Я сейчас же соберу вещи. Подождите минутку.

Кэсс быстро разложила на кровати несколько смен одежды. Удастся ли ей выкроить хотя бы несколько минут наедине с миссис Кроссуайт, думала она, без присутствия Гейба Престона? Такое впечатление, что он пользуется абсолютной свободой, уходит и приходит, когда вздумается. А последние несколько дней вообще проводил с ней много времени, по-видимому, считая это своей обязанностью.

А кто сказал, что ей будет легко? И что взять из одежды на два-три дня, чтобы прилично выглядеть в доме одной из самых богатых вдов Ньюпорта? Джинсы и футболки? Или деловой костюм? Вечерних туалетов у нее не было с тех пор, как она выросла из платья, сшитого к выпускному вечеру.

На дно чемодана Кэсс положила деньги для выкупа, а сверху вещи. Потом добавила туалетные принадлежности и решительно захлопнула крышку. Если ей что-нибудь понадобится, шофер или Гейб привезут ее домой.

— Я готова, — сказала она и протянула Гейбу чемодан.

— Неужели вам удалось втиснуть в него пони для поло? — пошутил он.

— С пони проблем не было, а вот с клюшкой пришлось повозиться, — в тон ему ответила Кэсс. — Пошли?

— Да, мэм.

Вечер все еще был душным, но «ягуар», на котором приехал Гейб, наверняка был оборудован кондиционером.

— Ваша? — сдерживая удивление поинтересовалась Кэсс.

— Моя, — подтвердил Гейб. — Во всяком случае, до полуночи. А потом она снова превратится в тыкву. Если вы захотите возвращаться позже, придется вам ехать верхом на пони.

— А во что вы превратитесь в полночь?

— Я? — притворно удивился Гейб, распахивая перед Кэсс дверцу. — Кажется, мы с вами уже установили, что я жаба.

— Вы перепутали сказки. Кучером была не жаба, а крыса.

— По-моему, это вы перепутали: кучер вовсе не крыса, а безобидная серая мышка. Уверен, если вы меня поцелуете, я превращусь в Прекрасного Принца.

Кэсс невольно рассмеялась.

— Опять не угадали. Если я вас поцелую, у меня появятся бородавки.

— Все же я думаю, вы не правы. — Гейб так низко к ней наклонился, что она ощутила на своей щеке его дыхание, и у нее по спине пробежал холодок. — Может быть, проведем эксперимент и посмотрим, что случится на самом деле? Не нужно даже дожидаться полуночи. — Тень от длинных ресниц упала ему на щеки, когда он, опустив глаза, посмотрел на ее губы.

Кэсс сначала опешила, а потом быстро села в машину, боясь поддаться желанию немедленно провести предложенный Гейбом эксперимент. От близости Гейба у нее не только запылали щеки, но и все тело затрепетало.

— Может, поедем? — Под напускным раздражением она попыталась скрыть смущение. Она не смела поднять глаза на Гейба.

Всю дорогу до поместья Кроссуайт они ехали в напряженном молчании. Но Кэсс не переставала ругать себя за то, что поддается обаянию Гейба. Не хватает еще влюбиться в такого человека, как Гейб! Она его почти не знает. Она даже не уверена, что он ей нравится. А он обыкновенный аристократ-плейбой, который развлекается, флиртуя с девушкой из народа.

Объект ее размышлений, казалось, не замечал ее настроения. Он тихо насвистывал какую-то классическую мелодию, ловко маневрируя в узких улочках пригорода Ньюпорта. Они подъехали к боковым воротам поместья, возле которых они впервые встретились.

— Открыть ворота, — обратился Гейб к Кэсс, — или вы предпочтете перелезть через ограду?

Кэсс предпочла не отвечать. Гейб усмехнулся и пожал плечами. Потом нажал на кнопку пульта дистанционного управления и въехал в открывшиеся ворота.

В гараже, куда Гейб поставил свой «ягуар», было еще пять машин. Эмили Кроссуайт вряд ли умеет водить, предположила Кэсс. Но, может, это был один из способов, с помощью которых покойный Хартли Кроссуайт оберегал Эмили от суровых реалий жизни?

На асфальтированной площадке перед гаражом с полдюжины ребятишек играли в баскетбол, перекликаясь на разных языках. А дальше, позади дома, какой-то человек подстригал газон.

Гейб слегка коснулся спины Кэсс и повел ее по аллее к дому.

Они вошли в дом через кухню. Экономка, стоя посередине, спокойным, но властным тоном отдавала распоряжения двум молоденьким горничным. От плиты и духовки, возле которых колдовали два повара в белоснежных колпаках, шел божественный аромат.

Гейб провел Кэсс дальше, и, миновав столовую, они оказались в громадной комнате, полной гостей, стоявших группами и потягивающих коктейли.

Возможно, в связи с событиями, предшествущими приглашению, Кэсс полагала, что обед пройдет в узком кругу: Эмили, она и, вероятно, Гейб. Хорошо, что она надела этот костюм. Как раз к случаю. Все были одеты в вечерние платья и смокинги. Все, кроме Гейба: он был в белоснежной рубашке и бежевых брюках. Но Кэсс пришлось признать, что выглядел он великолепно. Загорелый, светловолосый, с неизменной улыбкой на губах, он в любом обществе был бы красивее всех.

Гейб перехватил взгляд Кэсс и просиял. Он подошел к ней с двумя бокалами вина.

— Вам это вино покажется терпким. Но со временем оно созреет и будет изумительным. Впрочем, оно и сейчас очень неплохое. — В глазах Гейба плясали веселые искорки, будто он задумал какую-то шалость. У Кэсс вдруг пересохло во рту, и она, взяв у него бокал, отпила глоток. Гейб, не отрываясь, смотрел на ее губы.

Смутившись, она отвернулась, сделав вид, что внимательно рассматривает висящую на стене картину.

— Нравится? — спросил Гейб у нее за спиной.

— Потрясающе, — задумчиво сказала она, чуть отступив назад, и оказалась почти вплотную к Гейбу. — Глядя на эту картину, можно забыть обо всем на свете, даже о самом неприятном.

Они постояли немного молча, рассматривая картину.

— Она похожа на ваши акварели. Не в смысле стиля, а по настроению.

— Спасибо. — Кэсс повернула голову, чтобы взглянуть на него. — Это комплимент. Этот художник — гений.

— Охотно верю. Верю также в то, что единственная разница между ним и вами в том, что он обращается к людям, а вы пытаетесь от них отгородиться.

— Я и не подозревала, что вы такой знаток живописи.

— Я говорю не об искусстве, а о вас. Вы все больше интригуете меня. Я беседовал сегодня с Сетом Граттоном. Он вас хорошо помнит, потому что очень немногие художники отказываются от возможности выставить свои картины в его галерее. Он даже помнит, что именно вы ему тогда сказали: «Я не смогу зарабатывать на жизнь, продавая свои мечты». Он до сих пор не может понять, что это означает.

— Как вы посмели, — прошептала она, едва сдерживая ярость. — Как вы посмели совать нос в мою личную жизнь, расспрашивая обо мне случайных знакомых?

— Сами виноваты. Вы же знаете, что я веду расследование, — напомнил ей Гейб.

— Я полагала, что вы проверяете мою профессиональную состоятельность, место, где я работаю, мои доходы, примерно так, как это делают банки или страховые компании. Вы не имеете права впутывать моих знакомых.