— Ты помнишь мое стихотворение, — медленно произнесла она.

— Из того, что я могу вспомнить до катастрофы, никто больше не писал мне стихов, — его взгляд буквально приклеился к ее лицу.

Ей показалось, что она проглотила огромный шарик мороженого. В горле запершило.

— Любовь творит с людьми странные вещи. Я написала банальное стихотворение.

— Которое ничего для тебя не значит.

— Сейчас ничего.

— Лгунья.

Он так стремительно пересек комнату, что Алли в испуге прижалась к окну, спиной ощутив холод стекла. Все ее тело предательски заныло в ожидании ласк и поцелуев.

— Это несправедливо, — твердо возразила она.

— Жизнь часто бывает несправедлива. — (Алли отвела взгляд, не желая окунаться в омут этих сверкавших изумрудных глаз, которые она так безуспешно пыталась забыть.) — Я не умею красиво выражаться, Алли, но женщина, которая написала такое стихотворение, должна была любить всем сердцем. Вспомни счастливые минуты, что мы пережили, и помоги мне найти дополнение к завещанию. Пожалуйста.

Она поняла, что у нее нет выбора. Придется забыть о собственной гордости и помогать ему.

— Я готов умолять тебя на коленях, Алли, и в моей мольбе для тебя нет ничего унизительного. И я обещаю… — она никогда не видела у него такой холодной, отстраненной улыбки, — что не притронусь к тебе.

А что, если я хочу, чтобы ты притронулся ко мне?Молодая женщина вглядывалась в его такие знакомые и вместе с тем незнакомые черты.

Она нужна Финну, его глаза никогда не лгали ей. Судьба этого сильного, властного человека зависит от нее.

— Я согласна.

Он просиял улыбкой победителя и снова напомнил ей Финна, которого она когда-то знала. Сексуального, требовательного мужчину — умного и умелого соблазнителя.

Ее руки покрылись мурашками, но она с силой впилась ногтями в ладони. Она не рабыня гормонов, а независимая женщина, умеющая управлять своими эмоциями.

Во время разговора Финн всеми силами сопротивлялся желанию поцеловать ее. Победа осталась за ним, он выиграл главное сражение.

Когда самолет подлетал к Сиднею и внизу проплывали величественные белые паруса Оперного театра, он поклялся себе, что восстановит память и спасет компанию от краха, чего бы это ни стоило. И вот сейчас он вынудил жену помогать ему, прибегнув к шантажу.

— Спасибо, — просто выговорил Финн, испытывая к самому себе отвращение.

— Пожалуйста.

От ее улыбки у него сильнее забилось сердце. Финн вернулся к накрытому столу. У него нестерпимо ныло в паху, и предстоящий разговор грозил стать серьезным испытанием для его выдержки.

Она была слишком красивой, слишком соблазнительной, ее огромные серые глаза, казалось, глядели прямо в душу.

Он не ожидал, что можно чувствовать непреодолимое влечение к незнакомке.

— Еда остывает. — Он прятал глаза, словно по их выражению она могла догадаться о его мыслях. — Хочешь тост? Фрукты? Я сделал заказ на двоих.

Алли коротко кивнула.

Они уселись за стол, каждый хранил молчание, тишину нарушал лишь звон посуды.

Финн неожиданно бросил вилку на тарелку.

— Итак, с чего ты хочешь начать?

Алли подняла голову.

— У меня есть несколько условий. Первое, я хочу получить свои письма назад. Все.

Он помолчал, затем кивнул.

— И ты подпишешь бумаги на развод.

— Принято.

Алли не ожидала такого быстрого согласия.

— И перепишешь на меня квартиру. Он нахмурился.

— Она принадлежит компании.

— Тогда выкупи ее для меня. — Алли смело смотрела в его прищуренные глаза. — Я хочу свою квартиру назад на законных основаниях. — Он фыркнул, и Алли гордо вздернула подбородок. — Принимай мои условия, Финн, или разбежимся. Подпиши контракт, и мы займемся твоей проблемой. И больше никакой лжи.

— Нам следует…

— Пожалуйста, дай мне закончить. — Алли бросила взгляд в сторону спальни. За открытой дверью виднелась огромных размеров кровать.

Смятые простыни. Еще недавно он спал под ними. Она вспомнила его поцелуи…

— Что произойдет, если наши попытки не увенчаются успехом?

— Успех обеспечен.

— А если все-таки провал? — настаивала она.

Выражение его лица подсказало ей, что иной перспективы, кроме как удачной, он не рассматривал.

— Мы пересечем реку только тогда, когда войдем в нее.

— Как долго ты планируешь оставаться здесь?

— Два месяца. До конца мая.

От воспоминаний у нее снова сжалось сердце.

— Ты же понимаешь, у меня есть своя жизнь. — Без тебя. Несказанные слова повисли в воздухе. Мужчина печально потупился. — Знаю, тебе нужны ответы, — спокойно продолжала она. — Однако у меня есть обязательства перед другими людьми. Я должна работать.

— А чем ты занимаешься?

— Пишу.

— Для кого пишешь?

— До прошлой недели для журнала «Совершенство». Теперь я в свободном плавании, работаю над книгой.

Финн наклонился к ней, и Алли инстинктивно подалась назад.

— Ты меня не поняла, Алли. Я сделаю все, чтобы мне удалось оживить свою память. Если понадобится ждать, пока ты выполнишь свои обязательства, я буду ждать.

Она едва заметно кивнула.

— У тебя есть наши фотографии? Письма? — Он потянулся за чашкой, наблюдая за ее сосредоточенным лицом.

— Они в коробке под грудой бесполезных… — Она закрыла рот ладонью.

Его глаза вспыхнули.

— Они понадобятся нам сегодня.

— Ты все такой же командир.

— Ты согласилась помочь мне. Я принял твои условия. У тебя есть письма, фотографии и другие ценные свидетельства нашего прошлого. Так в чем проблема? — натянуто спросил он.

Алли захотелось выплеснуть остатки чая ему в лицо.

— Мне нужно сдать срочный материал к следующей неделе. Тебе придется предоставить мне свободное время.

Он что-то пробормотал на датском языке.

Алли замерла. Одним взглядом и холодным звучанием незнакомого языка он заставил ее почувствовать себя беспомощной.

В молчании они убрали со стола посуду.

— Почему ты хранишь их? — Финн неожиданно повернулся к девушке лицом.

Потому что я сентиментальная дурочка. Ее щеки окрасились нежным румянцем.

— Когда мне было десять, в нашем доме случился пожар и в огне погибли дорогие мне вещи. С тех пор я храню разные безделушки и время от времени перебираю их.

Его взгляд потеплел.

Нет, не смотри на меня так, я не нуждаюсь в твоем сочувствии.

— Должно быть, тебе пришлось нелегко.

Она вздохнула и прошла к холодильнику, якобы за водой.

— Да.

Финн последовал за ней.

— Расскажи мне о нашей свадьбе.

Она едва не подпрыгнула. Приготовься, Алли. Таких вопросов будет уйма.

— Мы познакомились в апреле в Сиднее, а уже через месяц ты повез меня в круиз по Европе — Греция, Италия, Португалия, Великобритания. Шесть месяцев спустя на твой день рождения мы поженились в Лас-Вегасе. — Она не смогла сдержать улыбки. — Ты выписал на вечер оперного певца, и он пел нам серенады… — Они тогда от души повеселились. Их поглотила любовь. И она не подозревала, что сказка закончится так же быстро, как и началась.

Ее улыбка погасла.

— Итак, в нашем браке было и хорошее, — предположил он.

— Кое-что было… удивительным.

Она поднесла стакан с водой к губам, рассматривая в зеркальной поверхности шкафа отражение Финна. Он стоял, прислонившись к барной стойке со скрещенными на груди руками и казался невероятно привлекательным. Девушка повернулась к нему лицом и замерла. Взгляд Финна скользнул по ее шее к груди. От его пристального дразнящего взгляда ей сделалось жарко. Алли бросилась к раковине и стала ополаскивать стакан, моля Бога, чтобы Финн не заметил ее смущение.

— Что именно было удивительным? — Его голос звучал мягко, но настойчиво.

— Секс.

Финн издал приглушенный звук, словно ему не хватало воздуха. Она спрятала улыбку.

— Секс был великолепным.