Как было бы хорошо, если бы Финн захотел остаться…

Она вздохнула. Глупая, импульсивная Алли.

— Мой дед развелся с бабушкой Лекси, когда маме исполнился год, — тихо начала она. — Он происходил из богатой семьи, а она была дочерью экономки. Он вскоре снова женился, забрал мою маму и уехал в Новую Зеландию. Когда маме исполнилось восемнадцать, она вернулась к Лекси, но они были диаметрально противоположными натурами. Мама ненавидела роль пай-девочки, которую ей навязывал отец, и поиски матери стали для нее своего рода бунтом против отцовской тирании. Наследства ее лишили. Всю сознательную жизнь она провела в поисках себя. — Алли махнула рукой, ее губы тронула саркастическая улыбка.

— А твой отец?

— Мама встретила Падрайка на ирландском празднике. Они поженились и эмигрировали в Австралию до моего рождения. До десяти лет я жила в Голубых горах.

— А потом пришлось переехать.

— Да. — Она удивилась его интуиции. — Мой отец пьяным заснул на кушетке с сигаретой в руках. Мы с мамой находились у соседей, помогали им с новорожденным. — Алли посмотрела на Финна, затем отвернулась. — Как и жизнь моего отца, дом был не застрахован. Как бы жестоко это ни звучало, но его смерть — самое лучшее, что случилось с Джулией.

— Почему?

Он начал растирать ей затекшие плечи и шею, и она снова тихо застонала.

— Отвратительный тип. Мама многие годы провела в депрессии, деля кров с алкоголиком и игроком. С раннего детства я регулярно становилась свидетелем ссор и истерик. Он обвинял своих боссов за увольнения, ругал правительство за маленькие пенсии, орал на маму за то, что она много тратит, хотя она покупала самую простую еду и одежду.

Ее колени задрожали, пальцы рук стали быстро сжиматься и разжиматься. Финн с беспокойством окинул взглядом всю ее съежившуюся фигуру.

— Расскажи мне свою историю, Алли. Это поможет.

Она подозрительно посмотрела на него.

— Не могу поверить, что ты действительно тот Финн Соренсен, которого я знала.

— Я уже говорил, я сильно изменился.

— Да уж. Ты снова раскрепостился, как тогда, в Сиднее. В Дании все было совсем по-другому.

Он натянуто улыбнулся.

— В Дании моя свобода ограничена протоколами, а здесь… — он пожал плечами, — я чувствую себя более расслабленным. Более живым, что ли. Странно звучит?

— Нет.

Они помолчали.

— Ты рассказывала о своей семье…

Алли вздохнула и подтянула колени к груди.

— Недостаточно?

— Наши родители очень сильно влияют на нашу жизнь.

Финн заложил руки за голову и откинулся на спинку софы, всем видом выражая готовность слушать.

— Падрайк всегда кого-то обвинял, в этом я на него похожа и ненавижу себя.

Повисло молчание.

— Он умер.

— Знаю, но он оставил в моей душе неизгладимый след… Словно он до сих пор где-то рядом. Я все еще коплю деньги на черный день, держу их в банке в гардеробе. Ненавижу ссориться, не выношу людской лжи. И, как будто назло ему, не скребу и не полирую свой дом с утра до ночи. Мне нужно… — …чтобы во мне кто-то нуждался. Она сглотнула ком в горле. — Джулия продолжает бегать от ответственности потому, что мой отец слишком многое возложил на ее плечи.

— Какая она?

— Все еще ищет что-то. — Алли пожала плечами. — Я уверена, она никогда не хотела ребенка, поэтому и оставила меня у бабушки. Я люблю Джулию, но… — ее подбородок опустился ниже, локоны упали на лицо, — я ее не понимаю. Каждый день рождения я ждала маму, которая обещала приехать, но она никогда не приезжала. Однажды она все-таки появилась, ворвалась в дом как вихрь, с подарками и смехом. Подарила мне надежду. Прошла неделя, две, а затем начались споры с Лекси, и скоро ее уже и след простыл. Обещала вернуться через месяц, но так и не вернулась. Не знаю, возможно, я лелею плохие воспоминания. Это история моей жизни. Мой отец в упор не видел своих проблем, а мать до сих пор бегает от них.

Прошло несколько секунд, прежде чем Алли осознала, что Финн сжимает ее руку. Она смотрела на их сплетенные пальцы и недоумевала.

— Ты не похожа на свою мать, — тихо сказал он.

— Нет? — Она робко взглянула на него, — Последний раз, когда мама уехала, я поклялась, что больше не пушу ее в свою жизнь. Я покинула тебя по многим причинам, и одна из них — страх. Страх оказаться ненужной, нежеланной, к тому же я боялась, что журналисты узнают о моем прошлом и твоя семья будет негодовать. Ты, национальное достояние, женился на безработной простушке сомнительного происхождения.

— Алли… ты самая что ни на есть необыкновенная.

Он наклонился так близко, что увидел темно-синий ободок на радужной оболочке ее глаз. Интересно, тонул ли он в них когда-нибудь прежде?

— Наши предки были завоевателями, а попросту разбойниками, так что здесь гордиться особенно нечем. Я обычный бизнесмен. А пресса? Так она найдет себе другого кандидата в национальные герои, только подожди. Ты же… — Финн осторожно заправил ей за ухо локон волос, — ты самая необыкновенная женщина, которую я встречал в своей жизни. Ты добрая, любящая. Одним словом, потрясающая.

Она подавилась от смеха.

— Потрясающая?

— Именно, — серьезно повторил он. Неуверенность, застывшая в ее глазах, заставила его улыбнуться. — Чрезвычайно трудно сопротивляться желанию поцеловать тебя.

— Что же… — она прикрыла глаза, с губ сорвался легкий вздох, — тебя останавливает?

— Абсолютно ничего, — пробормотал он.

Их губы соединились, блаженство длилось мгновение, а потом она резко отпрянула.

— Не уходи, я хочу…

Не успел Финн закончить предложение, а Алли уже неслась в ванную.

Финн осторожно постучал в дверь.

— Минуту, — выдохнула она, вытирая лоб мокрым полотенцем.

— Никогда не видел такой реакции на поцелуй, — пробормотал он из-за закрытой двери. — Я даже растерялся.

— Ты шутишь, а меня выворачивает наизнанку. Не обращай внимания и лучше забудь о том, что случилось.

— Ну, с моей-то памятью. Легко.

Алли тихо рассмеялась и отперла дверь.

— Съела что-то несвежее, — пробормотала она.

— Ты бледна. — Его взгляд внимательно ощупал ее с ног до головы, и Алли стало неловко за старую пижаму.

Финн аккуратно стащил резинку с ее волос.

— Тебе следует прилечь. Работа подождет до утра. Я заберу свои вещи из отеля и переночую здесь.

Она покорно кивнула.

— Кресло раскладывается.

Когда Финн вернулся, его ждала кровать со свежим бельем.

— Не пятизвездочный отель, конечно, но удобно. — Алли заправила волосы за уши и повернулась к двери.

— А поцелуй на ночь?

Девушка бросила из-за плеча осторожный взгляд.

— Не обманывайся на наш счет.

— Всего один? — улыбнулся он.

— Ты ужасно самоуверенный тип.

Она давно не видела такого озорного блеска в его глазах.

— В чем я действительно уверен, так это в нашем обоюдном влечении. Если ты перестанешь сопротивляться, то тоже увидишь его.

На следующее утро они заново просмотрели все письма и записи, имеющиеся в их распоряжении.

Алли чувствовала, что теряет контроль над ситуацией. Злорадный голос внутри нашептывал провокационный вопрос: что последует за поцелуем? Она пыталась не обращать на него внимания, но он звучал громче и настойчивее. Финн сидел на расстоянии вытянутой руки и смотрел на нее так, как смотрит парень на свою девушку.

Вожделение мешало сосредоточиться.

Алли размяла затекшие спину и плечи.

— Может, мы слишком зациклились на бумажках? — Она покрутила головой из стороны в сторону и вздохнула.

— Как ты себя чувствуешь? — Финн бросил на нее подозрительный взгляд.

— Массаж справится с любым недомоганием, — пошутила она, но, когда он потянул ее за руку, в тревоге покачала головой.

— Садись на скамейку, я сделаю тебе массаж, — приказал он.