Позиция обвинения подверглась жесточайшей критике со стороны мистера Клиффорда Нэнса, который до сих пор сидел тихо. Во время напряженного, а порой даже резкого перекрестного допроса мистер Нэнс вынудил начальника охраны признать, что в Вейверли-Крик было: (1) сто пятьдесят четыре отдельно стоящих дома и восемьдесят кондоминиумов, а еще (2) по крайней мере четыреста семьдесят семь транспортных средств, принадлежащих местным жителям, и (3) асфальтированная подсобная дорога, за которой не следила ни охрана, ни камеры, и (4) как минимум две не обозначенные на карте гравийные дороги к району.

Мистер Нэнс пытался донести до слушателей, что Вейверли-Крик разместился на площади в тысячу двести акров, где находилось множество ручьев, речек, прудов, лесов, пещер, улиц, аллей, домов, кондоминиумов, три площадки для игры в гольф, и что, по правде говоря, невозможно было обеспечить безопасность всех этих объектов.

Начальник охраны неохотно с ним согласился.

Позднее он признал: было невозможно установить, кто присутствовал на огороженной территории района в момент убийства, а кто нет.

Тео подумал, что перекрестный допрос был проведен блестяще и впечатлил присяжных. Ему стало грустно, ведь он пропустил такое зрелище!

— Что ты делаешь?

Неожиданный вопрос заставил Тео вздрогнуть и вернуться в мир средней школы. Рядом стояла Эйприл. Она знала все его тайные убежища.

— Проверяю, как идет суд.

— Надеюсь, мне никогда больше не придется там бывать.

Он закрыл ноутбук, и они пересели за маленький стол около стойки с журналами. Эйприл хотела поговорить и почти шепотом рассказать ему обо всем том кошмаре, который ей пришлось пережить, когда она давала показания в суде, а сердитые взрослые цеплялись за каждое ее слово.

Последний звонок прозвенел в 15.30, и через двадцать минут Тео уже сидел в зале суда. Там не было так многолюдно, как вчера. К счастью, он нашел местечко рядом с Дженни, его давней любовью из кабинета клерков семейного суда. Но она потрепала его по колену, как будто он всего лишь милый маленький щенок. Это всегда раздражало Тео.

Присяжные отсутствовали, судья Гэнтри тоже вышел. Казалось, суд удалился на перерыв.

— Что происходит? — прошептал он.

— Юристы спорят в совещательной комнате, — тихо произнесла она в ответ, разочарованно нахмурившись.

— Вы до сих пор считаете, что он виновен? — еле слышно спросил он.

— Да. А ты?

— Не знаю.

Они пошептались еще пару минут, потом впереди началось какое-то движение. Судья Гэнтри вернулся, юристы вереницей потянулись в зал. Пристав отправился за присяжными.

Следующим свидетелем обвинения выступил банкир. Джек Хоган начал с вопросов о кредитах, предоставленных Питеру Даффи. Много говорили о финансах, и залогах, и невыполнении обязательств, и большая часть всего этого осталась за пределами понимания Тео. Наблюдая за присяжными, он осознал, что и они не особенно хорошо разбираются в предмете. Показания быстро потеряли для Тео интерес, ему сделалось скучно. Если обвинение ставило цель доказать, что Питер Даффи разорился и нуждался в деньгах, то банкир, по мнению Тео, оказался плохим свидетелем.

Вообще у обвинителей выдался неудачный день, по крайней мере с точки зрения Тео. Он осмотрел зал суда и заметил, что имевший зловещий вид Омар Чипи сегодня сюда не пожаловал. Тео предположил, что он где-то неподалеку — наблюдает за происходящим или все слушает.

Банкир явно пытался всех усыпить. Тео обернулся и поднял глаза на балкон, который был пуст, если не считать одного человека — Хулио. Тот сидел в дальнем конце первого ряда согнувшись, его голова едва виднелась за перилами, как будто он хотел, чтобы его никто не заметил.

Тео огляделся, посмотрел на свидетеля и присяжных, а потом задался вопросом, почему Хулио решил прийти на процесс.

Он что-то знал.

Пару минут спустя Тео снова взглянул наверх. Теперь Хулио был не один — Омар Чипи сидел прямо за его спиной. Но Хулио не знал, что за ним следят.

Судья Гэнтри распустил всех сразу после пяти вечера и собрал юристов в совещательной комнате для дискуссии, которая обещала стать напряженной. Тео выскочил из здания и бросился на поиски Хулио, но того и след простыл. Вскоре Тео поставил велосипед у офиса семейной фирмы и вошел в здание. Эльза убирала стол, готовясь к уходу.

— Хорошо прошел день в школе, Тео? — поинтересовалась она с привычной теплой улыбкой, обняв его.

— Нет.

— Почему нет?

— Мне в школе скучно.

— Еще бы. Особенно скучной школа становится, когда в разгаре судебное разбирательство, верно?

— Верно.

— Твоя мама занята с клиентом. А папа гоняет мячи, судя по звукам сверху.

— Ему надо тренироваться, — заметил Тео. — Счастливо.

— Счастливо, дорогой. До завтра. — Эльза вышла через главный вход, и Тео запер за ней дверь.

Вудс Бун хранил патер [10]и пару мячей рядом с рабочим столом. Он тренировался на старом восточном коврике, который не имел почти ничего общего с настоящим грином. Несколько раз в день, когда ему требовалось «растянуть спину», он делал пару ударов. Когда промахивался, что случалось очень часто, мячи скатывались с ковра и проносились по деревянному полу с грохотом пусть не таким, как от шаров для боулинга, но все же довольно страшным. Вся фирма в такие минуты знала, что неумелый гольфист опять промазал.

— Ну привет, Тео, — сказал мистер Бун. Он сидел за столом, уже бросив играть, с закатанными рукавами рубашки и трубкой, зажатой между зубами справа, а перед ним высилась гора документов.

— Привет, пап.

— Хорошо прошел день в школе?

— Отлично. — Если Тео начинал жаловаться (а иногда он не мог от этого удержаться), то вынужден был выслушивать одну и ту же лекцию о важности образования и так далее. — Я заскочил в Дом правосудия после занятий.

— Я догадался. Есть чем поделиться?

Они поговорили о процессе пару минут. Отца он, похоже, почти не интересовал, и это удивляло Тео. Как может юрист оставаться равнодушным к такому важному событию?

Зазвонил телефон, и мистер Бун извинился. Тео отправился вниз проверить, как дела у остальных сотрудников. Винс, помощник юриста, работал за закрытой дверью. Дороти, ассистент по делам в сфере недвижимости, уже ушла. В кабинете матери шел серьезный разговор, и Тео постарался пройти по коридору потише. Он часто слышал, как там плакали женщины, удрученные семейными проблемами и отчаянно нуждавшиеся в помощи его матери.

Тео не мог не улыбнуться, подумав о том, как важна работа миссис Бун. Он не имел желания заниматься подобными делами, но все равно очень ею гордился.

Придя к себе в кабинет, он пару минут поболтал с Судьей и приступил к домашней работе. Минуты тянулись медленнее по мере наступления вечера. Судья зарычал, уловив на улице какой-то шум, потом раздался стук в дверь. Тео, вздрогнув, вскочил и выглянул — это оказался Хулио. Тео открыл дверь.

— Мы можем поговорить здесь? — спросил Хулио, кивнув в сторону двора.

— Конечно. — Тео вышел к нему. — В чем дело?

— Не знаю.

— Я недавно видел тебя в суде. Зачем ты туда ходил?

Хулио на пару шагов отступил от здания, как будто кто-то мог его услышать, и встревоженно огляделся по сторонам.

— Мне нужен человек, которому я мог бы доверять, Тео, — произнес он. — Человек, который знает закон.

— Ты можешь доверять мне. — Тео сгорал от нетерпения услышать целиком историю, о которой размышлял целый день.

— Но если я расскажу тебе кое-что, ты обещаешь никому это не передавать, ладно?

— Ладно, но зачем тебе что-то мне рассказывать, если я не смогу ни с кем этим поделиться? Не понимаю.

— Мне нужен совет. Кто-то должен знать.

— Знать что?

Хулио засунул руки в карманы джинсов. Его плечи поникли. Он был явно перепуган. Тео подумал о его матери и маленьких брате и сестре, живущих в приюте, далеко от настоящего дома. Их отец и, наверное, они многого боялись.