— Да нет, — он провел рукой по влажным волосам. — Время нормальное. Просто я в плохом настроении. Проклятая жара! Я только что из душа. И это не особо помогает. Не представляю, как можно жить в такой духоте.

— Человек ко всему привыкает.

— Вряд ли мне удастся.

— Как раз сегодня не слишком-то и жарко. Самый жаркий месяц — это август. А сейчас на улице очень даже свежо.

— Возможно.

Синяки под глазами, щетина. Дейзи не видела его три дня, и теперь даже такой Алекс казался ей красавцем. Он выглядел таким одиноким и совсем не Алексом…

О Боже! Она действительно влюбилась в него. Но эта любовь обречена на крах и пройдет, как всякая тяжелая болезнь, потому что Алекс не чувствует того же.

— Ты в порядке?

Нет, она совсем не в порядке. Она любит человека, который не верит в любовь.

— Я… да.

— Уверена? Ты побледнела. Может, зайдешь, водички выпьешь?

— Нет! Все хорошо. — Ни за что она не зайдет в этот дом, чтобы не мучить себя воспоминаниями о том дне, когда была здесь с ним вдвоем, чтобы не думать об его объятиях и поцелуях.

Он задумчиво сдвинул брови, изучая ее, и ждал.

— Ты что-то хотела сказать?

— Я… мне нужно поговорить с тобой. Если ты хочешь одеться, я подожду тебя здесь на веранде.

Алекс с удивлением оглядел себя, будто и не знал вовсе, что стоит без рубашки и ботинок. Затем медленно перевел взгляд на Дейзи.

— Может, я все-таки зайду утром?

— Нет. Очень многие вопросы и так слишком долго остаются невыясненными. Подожди секундочку, я только рубашку накину.

Оставив дверь приоткрытой, он скрылся в коттедже.

— Уверена, что не хочешь зайти? — послышалось из спальни.

— Да, спасибо. На улице очень хорошо. Такой приятный ветерок…

Она села на качели и стала ждать.

Он подошел, сел рядом с ней и оттолкнулся одной ногой от земли. В воздухе повисло напряженное молчание, и только скрип старых качелей нарушал тишину.

— Я полагаю, ты уже говорила с Кевином и знаешь, что все его свадебные планы рухнули.

— Да, он поделился со мной.

Дейзи украдкой взглянула на него. Алекс надел рубашку, но не потрудился застегнуть ее или хотя бы заправить в джинсы, и теперь она не могла оторвать взгляд от капелек воды, которые стекали с волос на грудь и скользили вниз по дорожке из темных волосков. Она сделала над собой усилие и подняла глаза.

— Похоже, он неплохо держится.

Алекс пожал плечами.

— Как я ему уже сказал, — он снова оттолкнулся, и качели возобновили свое монотонное движение, — это к лучшему. Женитьба была бы большой ошибкой, — сказал он убежденно.

Ошибка, которую Алекс не совершит никогда, с досадой подумала Дейзи. Нет, Александр Стоун слишком умен, чтобы позволить себе поддаться такому бесполезному чувству, как любовь. Тогда как ей не остается ничего другого. Страсть и нежность к этому мужчине полностью завладели ею. Он покорил ее своим стремлением спасти младшего братишку, даже если его абсолютно не от чего спасать. Алекс даже не представляет, насколько его одиночество и ранимость очевидны ей.

— Думаю, ты здесь насчет коттеджа, — сказал он. — Я же сказал, что уезжаю и что ты можешь снова сдавать дом. Все остается по-прежнему. Я серьезно. Я не намерен разрывать договор аренды и требовать какого-либо возмещения.

Дейзи не проронила ни слова. Это очень щедрое предложение, которое она не сможет принять. Она сделает все, чтобы вернуть ему деньги.

— Только тебе придется подождать несколько дней. Я обещал Кевину, что дождусь его возвращения. Надеюсь, мне удастся его вразумить и он продолжит учебу.

Здорово! А она здесь для того, чтобы разрушить его планы. Как она позволила втянуть себя в эту неразбериху? Ответ был известен заранее. Каждый раз она оказывалась безоружной, как только кому-нибудь из ее друзей необходима была ее помощь. Просто не могла сказать «нет».

— Насколько я помню, ты снял коттедж на год. Тебе решать, жить здесь или не жить это время. Но я пришла по другому вопросу.

Он остановил качели.

— По какому же?

Тембр его голоса, такой приятный и в то же время такой мужественный, заставлял трепетать каждую клеточку ее тела. Она взглянула на Алекса. Эти губы и бездонные глаза… Дейзи почувствовала легкое головокружение. Она отошла на безопасное расстояние и прислонилась к перилам.

— Я… я пришла поговорить о Кевине.

Она услышала легкий треск, видимо, Алекс тоже встал с качелей.

— О чем именно?

Она вцепилась побелевшими пальцами в перила, устремив свой взгляд на бледно-желтую луну.

— Он позвонил сегодня вечером и сказал, что не вернется завтра, как планировал. Его задержали.

— На сколько?

— Ненадолго. Он приедет на следующей неделе.

— Он случайно не сказал причину, по которой задерживается?

— Причину? — В горле у нее пересохло: голос Алекса раздался прямо у нее за спиной. — Он… ммм… он пробовался на роль в пьесе и ждет ответа.

— Кевин пытается получить роль?

— Да.

— Понятно… — (Сколько эмоций в одном слове!) — И, очевидно, он попросил тебя сделать грязную работу — сообщить эту новость мне.

— Да. В смысле нет. В смысле… — она и сама не знала. Как можно ясно мыслить, когда кровь стучит в ушах! Она вздохнула поглубже и начала сначала: — Кевин боялся, что ты расстроишься, если он расскажет тебе об этом сам. Он знает, что ты думаешь об его увлечении театром. Ты хочешь, чтобы он продолжал учиться, но дело в том, что он не собирается быть адвокатом. Он решил стать актером.

— В таком случае Кевин должен быть мужчиной и поведать все это мне лично, — его голос звенел льдинками. — Тебе не надо было приходить сюда!

— Ты прав, — сокрушенно кивнула Дейзи. — Вы должны разбираться между собой, мне не следовало вмешиваться.

Алекс взял ее за плечи и повернул к себе лицом.

— Я не это имел в виду, — его голос звучал жестко, выражение лица было под стать голосу.

Подул легкий ветерок, и повеяло запахом жасмина и приближающегося летнего дождя.

— Я обещал себе не терять голову, — сказал Алекс. Его пальцы крепче сжали ее хрупкие плечи. — Еще пара дней — и я уеду. Я поклялся, что до тех пор буду держаться от тебя подальше. И думал, что смогу устоять. Но ты все испортила своим внезапным приходом. Я же не подхожу тебе. Я не могу предложить тебе ту сказочно счастливую жизнь, о которой ты мечтаешь. Я даже не могу дать тебе ни одного из тех обещаний, которые так необходимы тебе. И все же меня влечет к тебе. Бог мне судья, но я безумно хочу тебя, и это сводит меня с ума.

— Алекс, я…

— Проклятье, Дейзи, зачем ты пришла?

Она открыла рот, но не успела вымолвить и слова — он накрыл ее губы своим поцелуем.

В нем были злость, досада на собственное безволие и животный голод неудовлетворенной плоти.

Наконец он отстранился и, посмотрев Дейзи в глаза, обхватил руками ее лицо. Где-то вдали квакали лягушки, какая-то пташка настойчиво звала своего дружка, по деревьям над их головами сновали белки…

Прошло уже три дня с тех пор, как Дейзи дала себе слово выбросить этого человека из головы.

Она провела рукой по колючим щекам и обхватила его за шею. В ответ Алекс крепко прижал ее к себе, словно боялся, что она оставит его. Он и не подозревал, насколько этот жест открывает для Дейзи его одиночество. Пусть Алекс не верит в любовь и счастье навеки, но она нужна ему. И сможет утолить его голод.

— Это ошибка, и мы оба знаем это.

В ответ она прижалась губами к его шее и прикоснулась языком к загорелой коже. Волна возбуждения нахлынула на него с новой силой.

— Дейзи, я предупреждаю тебя. Тебе надо уйти, — проговорил он, схватив ее пальцы, мягко ласкающие упругие волоски на его груди. — Уходи, пока можешь, иначе будет слишком поздно.

Она поцеловала большие мягкие руки, с силой сжимавшие ее пальцы.

— Уже поздно, — прошептала она.

Освободив руки, она принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. Осторожно дотронувшись кончиками пальцев до влажной разгоряченной кожи, Дейзи посмотрела на него — его щеки горели, зрачки расширились. Когда, закончив с непослушными пуговицами, она потянулась к застежке на джинсах, самообладание окончательно покинуло Алекса.