Я чуть его не потеряла!

Страшная мысль снова промелькнула в голове Фэй, возвращая ей чувство страха. Этот кошмар, который, кажется, длился целую вечность, снова возник у нее перед глазами, и она, как ни пыталась, не могла заставить себя успокоиться.

Приехав на ранчо, они сразу же направились на кухню. Чейз и Боб поднялись в ванную, находящуюся на втором этаже, а Фэй и Джози помыли руки на кухне. Джози явно не хотелось обсуждать происшедшее, но, передавая Фэй полотенце, она все-таки произнесла:

— Мне жаль, что тебе пришлось увидеть все это, Фэй. Если бы я знала, я бы не…

— Откуда тебе было знать! — ответила Фэй, заставив себя улыбнуться, хотя ей казалось: не очень-то хорошо смеяться над происшедшим на взлетном поле. Немного подумав, она добавила: — Ну, по-моему, им просто повезло, ущерб ограничился разбитым самолетом. Все могло сложиться гораздо хуже.

Джози тоже улыбнулась, но по ее сосредоточенному взгляду без слов было понятно: на самом деле ей очень некомфортно. Джози повесила полотенце и дружески обняла Фэй за плечи.

— При такой жизни никто не знает, сколько нам отведено для счастья, Фэй. Лучшее, что мы можем делать, — это брать от жизни все и ценить каждый момент.

Фэй понимала: Джози права, такая позиция — самая правильная, но она не могла ее разделить. Фэй покачала головой.

— Да, я понимаю. Просто… я, наверно, слишком жадная.

— Знаю. Я тоже. Именно поэтому я больше не отпущу Боба одного ни на шаг от дома, по крайней мере в ближайший месяц, — заключила она с улыбкой.

Понимая, что она-то точно не станет принимать такие решительные меры, в ответ Фэй просто улыбнулась.

Обед для четверых превратился в целый прием. Сначала, услышав о случившемся, зашел сосед Боба, потом приехал шериф. Следом заехали еще несколько приятелей Боба и Джози. Приехала телевизионная команда, желающая сделать небольшой репортаж о крушении самолета и взять интервью у Боба. К вечеру появился еще один друг Боба из Коултер-Сити, который работал врачом.

Джози позвонила ему на всякий случай, она хотела убедиться в том, что Боб ударился не слишком сильно и что Чейзу на рану не нужно накладывать швы. Фэй наблюдала за тем, как доктор осматривает ее мужа.

Вот и замечательно, пусть его хорошенько обследует врач. Да и мне так спокойнее.

Джози пыталась держаться молодцом, но было видно: она переживает ничуть не меньше Фэй.

Только поздно вечером Фэй и Чейз наконец отправились домой. Чейз вел машину сам, и Фэй была этому рада. Она до сих пор не оправилась от пережитого и, несмотря на плотный ужин, по-прежнему ощущала сильное головокружение.

Когда они наконец приехали на ранчо Чейза, Фэй сразу пошла в свою комнату, чтобы переодеться ко сну. Чейз ушел в гостиную, он собирался просмотреть почту. Фэй как раз надевала ночнушку, когда внезапно ощутила сильный приступ тошноты. Она кинулась в ванную.

Слава богу, Чейз был в гостиной и не мог видеть, как плохо его жене. Ему и так пришлось сегодня нелегко, а теперь еще и это. Он уже не раз извинился перед ней за то, что ей пришлось наблюдать крушение самолета.

При мысли о происшедшем Фэй захотелось расплакаться.

Чейз извинялся передо мной, а ведь он ни капли не виноват! Господи, я так сильно его люблю!

Фэй вздрогнула.

Я люблю Чейза.

Она склонилась над раковиной и умыла лицо ледяной водой.

Если бы так же легко можно было смыть пугающие мысли! Я люблю своего мужа…

Фэй затопила горечь. Она заставила себя встать и вытереть лицо полотенцем.

Нет, я не могла влюбиться в Чейза! Это просто невозможно! Мне просто показалось так из-за пережитого волнения.

Слишком мало времени прошло после смерти Тая и Троя. Конечно же, мне сейчас кажется, что я люблю Чейза. Виной всему сегодняшняя катастрофа, она пробудила во мне самые страшные воспоминания. Я просто слишком многое пережила за сегодняшний день.

Тошнота в конце концов отступила, и Фэй смогла почистить зубы. Из ванной она сразу направилась в спальню и легла в кровать. Но она была слишком взволнованна, чтобы заснуть. Вскоре пришел Чейз. Фэй не терпелось снова прикоснуться к нему, обнять, почувствовать тепло его рук. Она подождала, пока он выйдет из душа, и, когда он лег под одеяло рядом с ней, она была рада наконец-то очутиться в его объятиях.

Следующую неделю Фэй провела словно в кошмарном сне, погруженная в собственное горе. Слова, которые она так боялась произнести даже про себя, слетели с ее губ в ночь после катастрофы.

Я люблю тебя. Фэй сказала это только один раз — она уверена: только один. Но Чейз, кажется, ее слов не услышал. Их секс той ночью был отчаянным, страстным — таким, как будто они пытались стереть страшные воспоминания и снова ощутить вкус к жизни. Раньше у них никогда такого не случалось. Именно тогда Фэй и произнесла эти слова.

Слышал ли их Чейз?

До тех пор пока он не лег в постель, он не подавал виду, что произошедшее его тоже сильно напугало. Его веселое поведение вечером, пожалуй, можно списать на мужскую гордость. Истинные мачо, пережив настоящую опасность, предпочитают вести себя именно так: веселясь, рассказывая анекдоты и попивая виски. Но той ночью Фэй узнала: еще они предпочитают забываться с помощью потрясающего секса. Достаточно потрясающего, чтобы заставить женщину говорить то, о чем ей лучше бы помолчать.

Теперь Фэй жалела о сказанном. Не следовало этого делать! А Чейз ведь ничего ей не ответил. Она уже медленно начинала смиряться с мыслью о том, что она любит Чейза. Однако он-то может ее не любить! Эта мысль причиняла ей мучительную боль.

Фэй собиралась никогда пи в кого не влюбляться, но теперь ее планы оказались нарушены. Более того, раньше она никогда не задумывалась об ответных чувствах Чейза, теперь же этот вопрос волновал ее больше всего.

В последние дни они занимались любовью еще чаще, чем раньше. Также они намного больше работали, времени для разговоров совершенно не оставалось. Даже во время еды они практически всегда молчали.

В отсутствие Чейза Фэй все же старалась не очень много работать. Последствия пережитого волнения до сих пор сказывались на ней, и она то и дело испытывала то слабость, то тошноту. Раньше Фэй никогда не была чувствительна к сильному солнцу и ей редко хотелось спать днем, теперь же она настолько утомлялась к полудню, что после обеда часто ложилась на диван в гостиной и моментально засыпала.

Часам к трем Фэй обычно становилось немного легче, и она снова выходила на улицу, но вскоре опять чувствовала головокружение и тошноту и возвращалась домой. Через две недели после аварии самолета она твердо решила пересилить свое плохое самочувствие. Нужно лечить подобное подобным. Она перестанет обращать внимание на жару и слабость и будет продолжать работать, в конце концов недомогание пройдет само собой. Обо всем этом легко было думать в утренней прохладе, но когда солнце поднялось высоко, только огромная сила воли заставила Фэй сесть на лошадь и отправиться пасти скот. Только когда время стало приближаться к обеду, она вернулась домой. К счастью, на этот раз Фэй ездила на Блэки. Этот конь был уже не молод и не так проворен, как Билли, который привык сам подгонять скот, поэтому Фэй совсем не приходилось командовать. Сегодня она просто сидела, сжимая в руках поводья, и пыталась справиться с дурным самочувствием. К тому времени как Фэй загнала весь скот в загон, головокружение и тошнота стали еще сильнее. Она отпустила поводья и сделала глубокий вдох. Как Фэй и ожидала, Блэки, почувствовав ее состояние, остановился. Пару минут спустя Фэй стало немного полегче, она распрямилась, взяла поводья, и Блэки, прекрасно владея навыком закрывания ворот, встал ровно так, чтобы Фэй смогла с седла дотянуться до замка. Закрыв засов, девушка развернула Блэки, и он зашагал к дому очень медленно. Фэй, будучи далеко не в лучшем состоянии, оценила его заботу и в очередной раз порадовалась, что сегодня села именно на него.