У Генки настроение тоже весеннее.

– Сегодня у нас крутая вечеринка, ты в курсе?

         Я пожимаю плечами. Смотря у кого это «у нас».

– Решили вот собраться все вместе, корпоративно, – Босс смеется.

– Я не люблю корпоративы.

– А корпоративы тебя любят! Есть традиция – отмечать каждое завершенное дело в хорошем клубе. А мы еще в «Папоротнике» не были – недавно открылся. Следовало бы там прописаться.

         Я вспоминаю, что мы с Игорьком уже собирались в «Юнгу», но так и не пошли.

– А кто будет?

– Я, ты, Ирина, Игорь, Романыч, Стас и Колян – наши силовики, Эдик, ну, и Юлю прихватим – пусть на звонки отвечает.

         По-моему, отмечать каждое дело – это нездраво. Но если Боссу хочется вывести коллектив в свет – почему бы и нет?

– Отметим отставку Кира, сплочение рядов и предстоящий День Победы. А потом – начистим медали и все на парад! – ржет Генка.

– Обязательно?

– А что у тебя медали ни одной нет?

– Есть. «За скромность при пожаре».

– А у меня есть.., – его смех резко пропадает. – Есть немного. После особо важных операций навешивали – после зачистки объектов, после взятия высоты, после освобождения заложников из захваченной больницы, такое...

         В глазах Генки не бывает весны. Не бывает теплого дождя. Не бывает солнечного рассвета. Гром для него – просто отзвуки далеких боевых действий.

– Да, клуб – классная идея, – быстро соглашаюсь я. – Позвоню только своей девочке.

         Звоню, но она не берет трубку.

– Наверное, звук выключила, пока бабуля спит.

– Что за бабуля? Приданое?

– Не, она сиделкой работает. Не может уволиться, пока замену не найдут.

         Босс никак не комментирует, не отпускает никакой колкости о гастарбайтерах из Украины и Молдовы, и я понимаю, что он настроен сегодня вполне миролюбиво.

– Я, знаешь, о чем подумал? Следовало бы пригласить еще одного человека, который помог нам в этом деле, – говорит вдруг Генка.

– Кого? – не врубаюсь я.     

– Вот ты свинья! А кто прикрывал тебя на Сухаревской квартире?

         Я смотрю на него, пытаясь понять, насколько он серьезен.

– Вележкину что ли?

– Конечно.

– Это ж корпоратив.

– Люди, которые нам помогают, нам не чужие.

– Да ну, Ген. Это не очень удобно будет.

– Я хочу поглядеть на нее. А ты ей вообще многим обязан, не так?

– Мы в расчете.

         Босс качает головой.

– Не бывает расчета в таких делах. Или вы партнеры, или вы враги. Насколько я понимаю, враждовать у вас нет причин. Она ушла от Тимура и полностью уже акклиматизировалась на новом месте. И она – далеко не рядовой сотрудник ФСБ. У нее серьезные протекции, ей доверяют серьезные операции. Дружба с таким человеком нам совсем не помешает, скажу тебе честно.

         Я уверен, что у Генки и без знакомства с Вележкиной достаточно связей в службе безопасности, и не могу понять, кому он пытается доставить удовольствие этим приглашением. Сажусь, наконец, за Генкин совещательный стол и подпираю голову рукой.

– Да у меня  с  ней... не только дружба. Вот в чем дело.

– Я не скажу ей, что ты женишься, – усмехается Генка.

         И еще секунду всматривается в меня, ловя мой блуждающий взгляд.

– И женщине, с которой у тебя «не только дружба», ты предложил прикрывать тебя в перестрелке?

– Я не знал, что будет перестрелка.

– Да все ты знал!

         Он еще думает о чем-то.

– Иногда не понимаю тебя совершенно.

– Иногда я тебя тоже...

         Деревья зеленые-зеленые.  Их мало, но они такие яркие, они рулят. Весна прорывается в город. Чумазые воробьи орут, как охрипшие певчие птицы, вернувшиеся из теплых стран. Голуби солидно расхаживают по площадям и гадят под двери гламурных бутиков.

         Я встречаю Вележкину на Цветном Бульваре. Она садится в мою машину, и мы целуемся.

– С весной тебя! И с новой должностью!

– Спасибо, родной.

         Милая, немного взъерошенная девочка. В этот раз она тонко накрашена и более сексуальна. Никаких мягких полуспортивных штанов. На ней брюки с острыми стрелками и короткий жакет, подчеркивающий талию. Все в коричневых тонах. Наверное, в офисах ФСБ введен определенный дресс-код. Хотя... вряд ли ее руководство утвердило бы коричневый в качестве основного. Волосы ее по-прежнему топорщатся, и от этого она все равно кажется школьницей.

         Идею Никифорова она принимает благосклонно.

– Почему бы и не посидеть с вашими ребятами?

         «Почему бы и нет?» – как обычно, мы рассуждаем одинаково. Она улыбается.

– Поедем в салон красоты. Хочу прическу сделать.

         Находим по пути какое-то заведение, я жду в машине. Она возвращается почти такой же, но волосы более приглажены.

– Лучше?

– Мне и раньше нравилось.

– Голова болит жутко, – достает из сумочки какие-то таблетки и глотает две сразу. – Нравилось?

         Я смотрю на часы.

– Нас уже ждут. Других пожеланий нет?

– Есть. Два.

– Какие?

– Быть мужчиной и «майбах».

– Ты серьезно?

– Вполне.

– Майбах – понятно, ладно. Хотя я и своей «бэхой» был бы доволен. Но быть мужчиной...

– Ты не доволен тем, что ты мужчина?

         Я усмехаюсь.

– Доволен.

– То-то же! Я была бы сильнее. Злее. Зубастее.

– Тогда ты была бы Серым Волком, а не мужчиной.

         Она хихикает.

– Моя милая Красная Шапочка, я хочу тебя, – говорит вдруг.

– Нет времени.

– Давай в машине.

– Блин, мы же в центре. И голова у тебя болела.

– Уже не болит. Сверни в переулок.

– Наташа... Тут некуда свернуть.

– Ладно, живи, – она сдается. – А где твоя «бэха»? Почему на «тойоте» гоняешь?

– Это Босса машина. Моя меня дома ждет.

– А где твой дом?

– В Киеве.

– В Киеве? Ты туда вернешься?

– Не знаю.

         Она дергает плечами.

– Я думала, ты русский.

         Еще пришьет – чего доброго. Я обнимаю ее одной рукой и взлохмачиваю ее тщательно уложенные волосы. Она вопит – заглядывает в зеркало и начинает их снова приглаживать. Шлепает меня ладошкой по лицу.

– Ну, ты нормальный?!

26. ВЕЧЕРИНКА

         Атмосфера дурачества захлестывает не одних нас. За столом ресторана «Папоротник» уже ждет все честная компания. Тоже ржут и уже неприлично – с размаху – чокаются на попадание. Бокалы трещат.

         «Папоротник» пахнет чем-то непонятным – не весенним, а тонким, восточным, одновременно сладким, пряным и острым. Дизайн в причудливом индийском стиле, официантки – в сари. Темный потолок и светлый пол. Обтянутые шелком стены и ярко-алые кресла. Никаких бамбуковых стульев и металлической посуды – перед нами искусственная и шикарная Индия.

         Леди Х зачарованно оглядывается. И мне все начинает нравиться еще больше. Без Генки мы бы никогда не нашли такого места. В ресторане не очень много посетителей, но в соседнем зале – с баром и дэнс-полом – народу побольше. Музыка не очень громкая, но исключительно хаус, диджеи работают отменно.

         Мы невольно начинаем двигаться в клубном ритме, наконец, садимся за столик, и Генка представляет Леди Х наш скромный коллектив. До нашего прихода они уже выпили, им весело, стол ломится от закусок, Ирина и Стас курят какие-то тонкие сигареты, судя по запаху – совсем не слимс, и все нам рады....

         Генка дружески пожимает Леди Х руку.

– Очень много слышал о вас. Как на новом месте?

– Пока гладко.

         Она стучит по столу. Потом по креслу. Генка подставляет ей свой лоб. Она три раза стучит по нему согнутым указательным пальцем, потом говорит:

– Я не суеверна.

         Мы помираем со смеху. Мужчины пьют текилу, Ирина – мартини, Юля –  белое вино, Леди Х просит водки.

– Раз уж горилки нам никто не привез...

         Генка подмигивает мне.