14. БЛОКНОТ

         Наконец, у меня доходят руки до маленького блокнота Сухаря. «Такие уроды обычно все записывают», – сказала тогда Леди Х. Действительно, блокнот просто испещрен мелкими кривыми буквами: номера и марки машин, какие-то финансовые подсчеты, выписки из телепрограммы. Первым делом следовало бы установить даты этих записей. Я начинаю листать блок с конца.

         «Встретить Колю»,      «16.00, четверг – м. Пражская, «Экстрим», «Эд.Сем. – 20.00, позвонить», – вот те немногие записи, которые привлекают мое внимание на последних страницах.

         Коля, как выяснилось из досье Сухаря – его сын. Парень совсем недавно вернулся из мест не столь отдаленных, но в досье не было его фото. А если бы и было. Я не стал бы ждать, пока он меня убьет. «Встретить Колю» – примерно месяц назад. Чуть позже – «16.00, четверг – м. Пражская, «Экстрим». Не самая близкая станция метро. И это было незадолго до убийства Прохорова.

         Вооружившись фото Сухаря, я еду в кафе «Экстрим». По пути звоню Ирине:

– Спасибо, спасла.

– Не за что.

– А когда он давал это задание – обменяться клиентами?

– Он не давал. Мы всегда так работаем: сначала позитив, потом негатив на соперников, потом рабочие версии, потом наиболее вероятная версия. Такая у нас схема.

– Я ничего о ней не знал.

– Теперь знаешь, –  усмехается Ирина в трубку.

– Мне кажется, он играет со мной в какие-то игры, – признаюсь вдруг я.

– Он всегда играет в какие-то игры. Главное, чтобы ты научился использовать это в своих интересах.

– Ты научилась?

– Нет.

У покойного Сухаря была обычная внешность – ничего запоминающегося. В «Экстриме» вряд ли кто-то обратил бы на него внимание, тем более – настолько, чтобы вспомнить через месяц. Я вхожу в кафе без особой надежды. 

         Показываю его фото нескольким белым фартучкам, мило улыбаюсь, но никто из них не может вспомнить этого человека.

– Может, вам лучше хозяина спросить? Он многих посетителей знает лично, – советует мне официантка Тамара.

         Хозяина зовут Борис Сергеевич Ковалев, и он на месте. Выходит ко мне с вопросительным выражением на лице. Я представляюсь. Не могу понять его реакции. Круглый, невысокий, с открытым лицом и седоватыми волосами.

– Частный сыщик, значит?

– Он самый. Есть к вам вопрос как к хозяину этого заведения.

– Валяйте.

         Я достаю фото.

– Этого человека знаете?

– А что такое?

– Он пропал. И мы его ищем.

– Ну и что, что пропал?

– Так знаете или нет?

– Ну, знаю. Сухарь это. Сухаренко Петр Иванович.

– Откуда Вы его знаете? Как долго?

– Долговато. На зоне познакомились, в девяносто шестом. Я в тот год освободился, а он еще доматывал.

– Вы давно его видели?

– А кто это его ищет? – Ковалев трет переносицу.

– Да все его ищут. Жена, сын.

– Милиция?

– Нет. Об этом я ничего не знаю.

– Нет? Да видел я его вот здесь... в кафе, не очень давно. Он говорил тогда, что уехать собирается. Так что – лучше вам его не искать. Если вы на ментов не работаете...

– Я не работаю на ментов, – снова заверяю я. – Просто хочу убедиться, что с ним все в порядке. Он хорошо выглядел? Не показался вам больным? Расстроенным чем-то?

– Сухарь? Хорошо выглядел? Да как обычно он выглядел, – Ковалев пожимает круглыми плечами. – Не лучше, не хуже.

– Он был один?

         Ковалев задумывается. По лицу видно, что, действительно, пытается вспомнить.

– Один, кажется. Это ж не вчера было. Нет, не один. Он тут встречался с какой-то телкой. Точно! Он пришел один, мы побазарили, я предложил ему выпить. А он сказал: «Не могу, мне еще о делах говорить». 

– А ее вы видели?

– Да. Мне ж стало интересно, что за дела такие, что нельзя уже и выпить со старым другом. А тут пришла эта фифа. Высокая такая, модная. Шарфом каким-то замотанная.

         Я напрягаюсь. Описание расплывчато.

– Вы не можете... описать ее точнее? Это очень важно.

– Ну, я понял, что не любовница, а, правда, дела какие-то. Знаете, что подумал? Что Сухарь хочет сына на работу куда-то пристроить. Хотя я говорил ему, возьму Коляна к себе охранником без базара.

– Молодая эта дама была? – направляю я мысли Ковалева в нужное  русло.

– Молодая. Но не очень. Она ж в шапке была и в шарфе. Шапка такая пушистая – ничего непонятно.

– Лицо не запомнили? Смуглая? Светлая?

– Не запомнил, не знаю.

– Никаких примет вообще?

– Ну, а какие? Высокая, стройная, ноги худые. Она в брюках была. Лицо закрыто. Я подумал, что дама не очень солидная, а так – чья-то содержанка, а Коляна может тоже охранником хочет.

– На машине приехала?

– Без понятия.

– А при встрече вы бы ее узнали?

– Шапку бы узнал.

– Опишите хоть шапку.

– Как мужская ушанка, только уши пушистые, не завязаны, а висели просто.

         Полным-полно таких шапок...

– Ясно. Спасибо, Борис Сергеевич. Увидите Сухаря – скажите, пусть жене позвонит.

– Скажу. А она сама звонить не пробовала? – уточняет Ковалев.

– Пробовала. Он где-то вне зоны постоянно.

         Я выхожу из «Экстрима» в полной растерянности. Женщина? Чья-то содержанка? Не исключено, что она и заказала Прохорова. Или Сотника? Или обоих сразу? Но кто она? Чья она? Откуда она взялась?

         Еще остался один вариант. «Эд.Сем. – 20.00, позвонить». Запись сделала позже, возможно даже после убийства Прохорова. Эдуард? Эдуард Семенович? Вариантов не так уж и много. Я снова звоню Ирине.

– Ир, ты не помнишь среди контактов наших пассажиров человека с инициалами «Эд.Сем.»?

– Не помню. Поискать?

– Поищи.

– Поищу. А ты чем занят?

– Тоже ищу. Одну женщину.

– Старая история. Избитая. Никому не интересная.

– Кроме меня.

15.  LA FEMME

         Действительно, старая, избитая история. Но я возвращаюсь уже хожеными тропами к ее дому. Вхожу в подъезд вслед за мальчиком с таксой. И бабулька-консьержка мне кивает:

– А, молдаван, это ты вернулся.

         Поднимаюсь на шестой этаж и звоню в дверь справа. Выходит женщина лет сорок пяти – в длинном лиловом халате с желтыми цветами. Не смотрит в глазок и не выспрашивает из-за двери, а просто выходит.

– Кого вам?

– Ларису.

– Лариса! – кричит она внутрь квартиры и не торопится исчезнуть.

         Все просто до банальности.

         Выходит Лариса.

         Это, на самом деле, Лариса. Та самая девушка, которая ушла от меня в кафе. У нее зеленые глаза и темные волнистые волосы. Она высока, стройна и напряжена до звона невидимых струн.

– Здравствуйте, – говорю я, не надеясь, что она меня помнит. – Я искал вас, чтобы просто поговорить. Не подумайте ничего плохого. Я не маньяк.

         Она кивает без улыбки. Но некоторое удивление застывает в чертах ее лица. Такое, словно она меня узнала...

– Давайте... выйдем что ли.

         Она возвращается в квартиру за курточкой. В ее отсутствие соседка созерцает меня молча и мрачно. И я тоже не нахожу простых фраз для нехитрой беседы.

         Мы входим в лифт, и она провожает нас взглядом.

– Вы с ней живете? – спрашиваю я у Ларисы.

–       Да. И не только с ней. Но остальные – моложе и веселее. Хотя... у каждой свои прибабахи. А вы...

– А я искал вас в кафе, признаюсь честно...

         По ее лицу пытаюсь угадать, насколько я ей неприятен, но ничего не могу разобрать толком.

         Бабулька-консьержка выходит следом за нами из подъезда и тоже таращится с явным интересом.

– Посидим в машине? – я открываю Ларисе дверцу.

         Она садится.

– Зачем вы меня искали?

– Страшно одному в городе.

         Она хмыкает.

– Не верите? А это правда. Просто поговорить по душам не с кем. Я не буду приставать к вам, не подумайте. Но хотя бы видеть вас иногда... это возможно?