– Илья... Вы бы не ехали к нему один. Это такой тип. Может, правда, надо ментам его сдать – они-то сумеют дознаться, кто ему заплатил за мокруху.

         Я останавливаюсь. Шалеев явно дорожит установленным контактом и не хочет меня терять.

– Спасибо, Василий Константинович.

         Секретарша провожает меня перекошенно-неприязненным взглядом.

         За рулем машины я сижу некоторое время без действия. Ехать по адресу жены Сухаря – точно не имеет смысла. Скорее всего, он, действительно, залег где-то. Не исключено, что вместе с братвой. Я мысленно уже определяю из адресов Сухаря наиболее вероятный – в самом дальнем районе. Но явиться туда одному – может быть опасно.

         И где же моя пресловутая команда? Кого я могу взять с собой в компанию? Ой-ой. Я вдруг чувствую, что абсолютно один застрял на перекрестке этого расследования

         Честно говоря, в такой ситуации не помешала бы даже группа захвата. Не знаю, как такие дела решались в «Спартаке» раньше. Нужно бы спросить об этом у Босса... Но Босс... он же хотел, чтобы я преподнес ему это дело уже решенным – на блюдечке с золотой каемочкой. И я смогу это сделать!

         Однако... Нужно какое-то прикрытие. Нужен надежный человек. И желательно – профессионал. На всякий случай, набираю номер Ирины.

– Есть неэротический вопрос. Ты огнестрелом владеешь?

– Что случилось, Илья?

– Просто ответь.

– Нет.

– Оки.

         Глупо было и спрашивать. И вдруг понимаю, что единственный человек, который мне может помочь сейчас – это Леди Х. И никто другой. И никто – лучше, чем она.

– Наташа... мне очень нужна твоя помощь.

– Очень? – она усмехается в трубку.

– Сейчас я смотрю на окна квартиры, в которую мне нужно войти. Внутри может быть несколько человек. Нужно, чтобы они открыли мне дверь...

– Они вооружены?

– Да.

– Сколько их?

– Не больше трех.

– Знаешь окончание этого анекдота?

– Нет.

– «Не вижу смысла».

         Я смеюсь.

– Скажи адрес, – говорит она просто. 

         Я называю адрес, и через полчаса Леди Х подходит и садится рядом со мной в авто.

– Я сегодня на метро. И еще – моя пушка зарегистрирована на мое имя.

– Мы не будем стрелять, – успокаиваю ее я.

12. СУХАРЬ

– Я хочу предложить вам христианскую литературу! – Наташа прислоняет к глазку подобранный около скамейки журнал. – Вы знаете, что Господь Иегова видит каждый ваш шаг на земле?

         За дверью тишина. Она звонит снова и говорит громко:

– Я никуда не уйду, пока вы не впустите и не выслушаете меня. Я пришла рассказать вам о той жизни, которая ждет нас всех после смерти.

         На ней – обтягивающие черные брюки и коротенький кожаный жакет. Невинное лицо и непослушный ежик волос.

–  Иди отсюда, девочка! – доносится из-за двери.

         Стоя на лестнице, я облегченно выдыхаю, услышав этот голос: братва на месте.

– Я никуда не уйду, пока вы не впустите меня в свое сердце...

         Она снова жмет кнопку звонка. Слышится брань.

– Пошла нах отсюда! Не звони, я сказал!

– Мужчина, вы не правы. Я никуда не уйду, пока вы не выслушаете меня, – настаивает маленькая проповедница.

         Пожалуй, они могут знать, что свидетели Иеговы не носят брюки.

– Впусти ее – хоть развлечемся, – вмешивается голос помоложе.

– Что за телка вообще? – ругается первый. – Наделала шуму!

– Мужчина, я никуда не уйду. Я достучусь до вашей души! – продолжает Наташа.

– Чокнутая сука! – дверь открывается. – До хуя ты достучишься! Ну, заходи! Послушаем, что ты нам расскажешь!

         В ту же секунду я бросаюсь на открывшего дверь. Похоже, это и есть Сухарь. Вталкиваю его обратно в квартиру, а Леди Х берет на мушку его напарника.

– Тихо, ребята! Кто здесь еще?

         Но тихо уже не получается. Тот, который «еще», третий, оставшийся внутри квартиры, стреляет первым – и целится явно в женщину. Он не похож ни на кого из досье Игоря, но времени на идентификацию личности нет. Я отталкиваю Сухаря и стреляю. Вариантов очень мало. Парень падает на пол. Леди Х тоже стреляет, и в результате этих нехитрых действий мы остаемся втроем.  

         Сухарь, без сомнения, тоже вооружен, но под двойным прицелом не рискует выхватить ствол.

– Мы просто поговорить зашли, – говорю я.

– Поговорить? Вы положили двух моих парней!

– Но нам не нужна твоя жизнь.

         Он смотрит на нас, потом наклоняется и медленно поднимает с полу окровавленный пистолет убитого парня. Его ладонь становится красной, и он переводит взгляд на свои пальцы, окрашенные мертвой кровью...

         Сухарь – дядька лет сорока восьми, долговязый, потрепанный, лысый, с замедленным, недобрым взглядом. Очень недобрым.

– От кого вы?

– Кто заказал убийство Прохорова?

– Я отвечу, и вы дадите мне уйти?

– Да. Мы понимаем, что ты наемник. Ты нам не нужен. Нам нужно знать, кто заказал стрельбу возле «Кара-Кума».

– И если я отвечу, вы подарите мне жизнь?

         И вдруг я понимаю, что он издевается над нами – не более того.

– Можем еще поговорить с тобой о твоем земном пути! – бросает Леди Х.

         Сухарь, наконец, отводит взгляд от своих окровавленных пальцев. Оглядывает еще раз убитых дружков. И я думаю о том, что в одном из них – пули Вележкиной, а в другом – мои, и что мы с ней очень попали. Очень. Понятно, что мы пришли просто поговорить, и как бы самооборона... как бы.

– Мы, действительно, дадим тебе уйти, если ты ответишь на наш вопрос, – повторяю я без особой надежды.

– А если я не отвечу на ваш вопрос? – кривится Сухарь.

– Короче, Илья, я стреляю, – предупреждает меня Леди Х.

– Постой.

         Я прислоняюсь спиной к стене, держа Сухаря на мушке.

– Послушай, Сухарь... Я – частный детектив. Я просто делаю свою работу. Ты – сделал свою. Грязную, преступную, но ты ее сделал. Мне нет никакого интереса сдавать тебя милиции или отнимать у тебя заработанные деньги. Понимаешь меня? У меня только одна цель – узнать, кто покушался на Прохорова. Кто и зачем. Если ты мне не скажешь этого, я сейчас же вызову ментов. Мы пришли спокойно пообщаться, вы первыми начали перестрелку. Они не будут особо церемониться, понимаешь меня?

– Понимаю. Все ты правильно говоришь, детектив, – откликается Сухарь. – Только вот этот парень, – он указывает своим медленным взглядом на распластавшегося на полу в кровавой луже, – мой сын...

         Ах, черт! Я вжимаюсь спиной в стену. Прилипаю. Вижу, как рука Сухаря вскидывает ствол. И так же автоматически опережаю его выстрел. И так же автоматически он падает и роняет поднятый пистолет обратно в кровь...   

         Ах, черт!

– Дьявольщина! – выдыхает Леди Х.

– Прости, – говорю я просто. – Не заладилось.

         Я роюсь в его карманах и забираю себе маленький блокнот, исписанный почти до конца.

– Нужно убираться отсюда.

– Что если будет экспертиза? – спрашивает она все-таки.

– Вряд ли. Вот этот твой клиент – в розыске, сам Сухарь – отпетый рецидивист.

         Мы быстро выходим и спешим убраться из этого района.

– Хреново, – констатирует Наташа.

– Можешь сказать, что потеряла ствол.

– Потеряла? – она усмехается. – Тимур тогда меня так потеряет! А у тебя – и того хуже. Что за контора, если некому прикрыть твою задницу?

– Просто я один работаю над этим делом.

– Ладно... Думаю, в записях ты что-то раскопаешь. Такие уроды обычно не полагаются на память. Они все пишут.

         Верещит мобильный, высвечивает слово «Никифоров».

– Здравствуйте, девушка, – ржет Генка. – Вы стесняетесь мне позвонить? Напоминаю, что мы с вами, милочка, сегодня идем тусить в клуб.

– Я готова, – откликаюсь я.

– Тогда в десять в «Тореадоре».

– Что за ролевые игры? – усмехается Наташа.