Он смеется.

– Илья тебя зовут? Это ты Риту того?

– Я – Риту? Не помню...

– Опасный ты черт, Илья. Завтра инфа будет – утром. Нужно с людьми связаться, ментовские архивы дернуть – разумеешь?

         Похоже, что какие-то нехорошие легенду ходят обо мне в офисе детективного агентства «Спартак». Я молча гляжу на Игоря – смысл спрашивать?

         Сажусь на стул и думаю.

– Ты чего? – оглядывается Игорь. – Перезагрузка?

– Да, процесс проходит нормально.

         Думаю, не заняться ли мне выяснением номера квартиры Ларисы, если уж сегодня везет с поиском.

– Значит, до завтра? – прощаюсь с Игорем.

– Давай!

Дом выглядит очень тихим. Это старое девятиэтажное здание, обычной планировки. Дверь на кодовом замке. Я вхожу вслед за мальчиком с собачкой. Такса поворачивает ко мне лисью морду и нюхает мои туфли. 

         Внизу дежурит консьержка. Бабулька под восемьдесят. Проще было бы пообщаться с таксой.

– Здравствуйте, бабушка! Я издалека приехал. Мне этот адрес дали, а квартиру я не знаю. Не подскажете, где Лариса живет?

– Какая Лариса? – следует закономерный вопрос.

– Она тут квартиру снимает, вместе с девчонками. Их там много. С хозяйкой живут.

– Да у нас и не сдает никто.

         Я теряюсь. Бабка может путать. Но и Лариса запросто могла врать.

– Лариса... высокая, темные волосы. Короткая стрижка, до плеч. Не знаете?

         А вдруг она не Лариса вовсе?

– Да по имени не знаю я их.

– Кого их?

– Да девчонок этих.

– А в какой квартире?

– Так это у Матвеевны, наверно. Или у молодой из тридцать четвертой.

– А Матвеевна в какой?

– На шестом этаже, сразу справа, не помню, какая у нее. А Лариса, которая молдаванка?

– Молдаванка?

– Темная такая, худая?

– Наверно.

         И я представляю, как бабка сейчас спросит: «Это к которой офицер ходит?»

– А ты тоже молдаван что ли? – спрашивает она вместо этого. – Что-то туго соображаешь.

– Да-да, я жених ее, бабушка. А мне сказали, что она тут мне изменяет. Вот я и приехал. Только вы ей не говорите ничего. Я сам потом... сюрприз ей сделаю.

         Бабулька, наконец, проявляет живую заинтересованность.

– Да с кем же она тебе изменяет? Никогда я ее ни с кем не видела. Никто к ней не ходит. Правда, куда и ходить-то, там повернуться негде. А сама – на работу – с работы. Скромная такая девочка, здоровается всегда.

– Вы не говорите ей, что я был, бабушка, – прошу я снова.

         От проведенного расследования становится как-то зябко. Молдаван еще не хватало. И выяснять вот так – за спиной – о человеке, который тебе небезразличен – это не то же самое, что о постороннем. Я был готов к тому, что у нее есть крутой парень на джипе. А у нее никого нет. Так вот.

         Между тем в городе теплеет. Даже вечера пахнут весной. Кажется, что весенняя страсть уже притаилась где-то поблизости и дышит на город. И от этого предчувствия страсти у меня, как у школьника, перехватывает дыхание.

         И вдруг звонит Леди Х. Как всегда, энергична и лаконична.

– Приедешь?

– Приеду, – отвечаю без колебаний.

         И еду. Я и Леди Х – одно и то же. Нам не нужны никакие пустые фразы, чтобы скрывать то, что явно, и облагораживать то, что неблагородно.

         Она открывает мне дверь и  проводит в квартиру.

– У меня неожиданно пустой вечер, – говорит, словно извиняясь.

– Я очень рад. У меня тоже пустой.

         Можно спросить о деле Гавриша, но это дело мне абсолютно неинтересно.

– Чай будешь? – она идет на кухню.

– Нет. Но коньяка бы бахнул.

Она находит мне коньяк.

– Ты странный человек, Илья. Тебе говорили?

– А тебе?

         Я пью коньяк и уже различаю под черной блузкой контуры ее белья. Ее спортивное тело становится ближе.

– Ты, правда, фехтованием занималась?

– Хочешь проверить это? Сразимся на кухонных ножах?

         Я привлекаю ее к себе. Хочется одного – поскорее стащить ее одежду. Этому есть вполне физиологическое объяснение: у нее очень мальчишеская фигура, почти бритая голова, оголенные беззащитные уши, и подсознательно мне хочется убедиться, что она все-таки женщина. Она не противится. Через секунду оказывается передо мной в черном белье, впрочем, без кружев и рюшей. Тоже какой-то спортивный вариант. Но жар близости уже увлекает нас обоих в постель. Я целую ее впалый живот, и чувствую, как она горяча. Моя маленькая Леди Х.

         Потом я, как всегда, не могу уснуть в ее постели. И мысли лезут не самые радужные. Думаю почему-то о том, что со временем ее перестанут удовлетворять такие отношения. И она либо порвет со мной, либо захочет большего. И то, и другое... будет не очень весело. Но пока нет проблемы, не нужно ее создавать из бессонницы и полумрака чужого жилища. Тем более – посреди ночи, в постели с голой спящей женщиной.

10. ПРОТИВНИК

         Игоря еще нет на месте, а в кабинете Генки пока только старый Кир – готов к утреннему совещанию. Я приветливо киваю, но он смотрит мутно. Не исключено, что уже раскрыл дело Прохорова, над которым мы все только начинаем париться.

         Входит Юля с предложением чай-кофе.

– Геннадий Павлович чуть-чуть задержится.

– Тогда чайку, – прошу я.

– Черный, зеленый?

– Зеленый, но с сахаром.

– И с лимоном?

– И с лимоном.

– Послушай, парень! – вдруг срывается на меня АлВас.

         Юля спешит выскользнуть за дверь. Я слегка цепенею. Во-первых мы никогда не переходили с ним на «ты», а во-вторых, в этом кабинете я для него отнюдь не «парень», даже если я его раздражаю.

– Ты не хочешь умерить тут свой пыл и свою жажду бурной деятельности?!

– По поводу чая с лимоном?

– Из-за тебя уже пострадал честный и достойный сотрудник – Рита. И я тебе напоминаю, что ты тут не самый крутой. Так что – веди себя скромнее. Тут тебе не Хохляндия!

– И не КГБ, – отвечаю я.

– Да что ты понимаешь? КГБ – это такая школа, которая тебе – офисному мальчику – даже не снилась!

         Неужели я так молодо выгляжу, что кажусь Кирееву офисным мальчиком?

– Александр Васильевич, я не очень понимаю ваше расстройство по поводу моего поведения, но уверяю вас, что есть современные лекарственные препараты для успокоения нервной системы, которые можно купить и без удостоверения сотрудника КГБ.

         Он вскакивает. Дядька с бородой, сжатыми кулаками и славным прошлым. Не будет же он со мной драться? Мне не очень интересно это...

         Входит Роман с бумажками.

– Привет, лесная братва. Как оно? Теплеет?

– Да классно вообще! – соглашаюсь я.

         Появляется Ирина – в длинном весеннем плаще из легкой и хрустящей ткани, поправляет волосы, прихорашивается перед зеркалом, улыбается мне.

– Как ты? Есть результаты?

– Пока нет.

         И наконец, приходит Генка. Немного всколоченный, но тоже веселый. Кир хмурится в сторону окна. Есть люди, которым весна по барабану.

         Потом начинаются отчеты. Первым отчитывается АлВас, затем мы с Ириной, после нас – Роман. В итоге получается довольно странная картина: Прохоров вел добропорядочный образ жизни и не имел никаких порочащих связей, у Сотника тоже вполне легальный бизнес и никаких отношений с криминалом. Генка трет лоб, разглаживая тонкие горизонтальные морщины.

         Ни я, ни Ирина не рассказали о том, что номера подозрительной машины ушли на проверку. Это не очень большая зацепка. И Роману, убедившемуся в прозрачности бизнеса Сотника, тоже рассказать особо нечего. Ни у кого никаких мыслей.

         АлВас кряхтит в кресле, избегая смотреть в мою сторону. Генке тоже не очень думается. А может, думается, но о чем-то другом, никак не связанном с делом Прохорова.

– Ладно, ребята, – сжаливается он над нами. – На сегодня все. Но... чтобы завтра все пришли с мыслями и рабочими версиями.