– Спасибо, – выдавливаю я насилу. – Подсобил. Если что-то понадобится от меня...

– Буду иметь тебя в виду.

– Ты тренируешь?

– Угу.

– Женился?

– С чего бы это я женился?

– Так и живешь один?

         Теперь Сахар мрачно умолкает. Похоже, он никогда не поймет моих вопросов: не испытывает никакой потребности быть не одному. А мне... что дало мне это состояние «не одиночества»? Бесчисленное количество проблем и намного меньшее количество денег?

– Живу один. Хорошо, спокойно. Ничего лишнего. И никого лишнего.

         Похоже, что Сахар тоже хочет о чем-то спросить, но ищет наиболее окольный путь.

– Поужинаем где-то?

– К сожалению, нет времени. Я на работе, – отказываюсь с чистой совестью.

– А что с той женщиной, ради которой?..

– Она жива.

– И у тебя новое помешательство?

– Я не считаю, что это дурно. Жизнь человека должна состоять не из одного эпизода.

– Все эти эпизоды – это одно и то же, – отмахивается он. – Повторение бессмысленности.

– У тебя холодное сердце. Ты... нерастворимый какой-то, Сахар...

– Наоборот. Думал, не смогу с тобой говорить после смерти того пацана. А вот... изо всех сил пытаюсь тебя оправдать.

         Пространство раскалывается от таких слов.

– Тебе ребятишек бы воспитывать...

         Пожалуй, такой правильный, параллельно-перпендикулярный Сахар запросто бы смог быть верным, постоянным, жить с одной женщиной и учить малышей уму-разуму.

– Почему нет? – спрашиваю снова.

– Потому что есть ритм, который сломать – все равно, что хребет самому себе.

– А между тем, многие женщины мечтают о таком надежном и постоянном спутнике жизни, как ты.

– А как ты?

– Увы, – я вынужден усмехнуться. – Мои женщины обычно не хотят за меня замуж.

– А Маша?

– Маша?

         Если я скажу, что Маша погибла... И если добавлю, что из-за меня...

– Мне нужно выйти, – почти на ходу открываю дверь. – Дай Бог тебе здоровья, Сахар, добрую жену и много-много детишек...

         И много-много. И очень. Оставь только меня в покое!

27. АНГЕЛ

         Не знаю, было ли между нами раньше хорошее взаимопонимание. Но сейчас встреча с Сахаром – лишает меня напрочь доброго расположения духа.

– Как все прошло?

– Терпимо.

– По тебе не скажешь, – Иванна вглядывается в меня.

– Иногда не хочется делать ни одного шага назад. А встреча с Сахаром – это сто шагов назад. Ради одного шага вперед.

– Странные вещи говоришь...

         После секса с Энжи я могу смотреть на Иванну спокойнее. Нет шального желания ее тела, но с другой стороны... обладание другой женщиной, тем более – случайное обладание – это не выход. Не альтернатива. Не решение проблемы наших отношений.

         А ведь проблема существует. Такие близкие отношения, как у нас с Иванной, не должны замирать на полувздохе. Иначе они застынут навсегда – перегорят, точнее, перетлеют.

         Я должен действовать быстрее. Но все предельно заторможено. Только завтра Гарри ответит на мои вопросы об Энжи. А сегодня – я вынужден оставаться в полном неведении и в этом же неведении беспомощно смотреть в глаза Иванне.

– Домой? – спрашивает она устало.

– Домой...

         А дома, уже переодевшись для сна, садится у окна, кладет руку на подоконник и подпирает голову, глядя на меня. Она никогда раньше не делала ничего подобного...

– Ты считаешь меня некрасивой? – спрашивает строго.

         Пожалуй, это вопрос адвоката, но не женщины.

– Я считаю тебя красивой, – это тоже ответ адвоката. – Не выдумывай, Иванна, ты очень красива, – исправляюсь я.

– Что тогда?

– Тогда...

– Постой, не отвечай! Понимаешь... Я знаю наверняка, что скоро все закончится. Неважно, как, каким образом. Я это знаю. Знаю, что остается просто ждать. Ни ты, ни я, никто из живущих не может ничего изменить. Я живу в свои последние дни. И они проходят для меня так обыденно, так безрадостно, в заботах, в тревогах о других людях, в зарабатывании денег, которые я уже не смогу потратить. И я благодарна судьбе за то, что в такое... такое тяжелое время рядом со мной оказался ты. Когда я выбирала охранника на этот период, я не думала ни о защитнике, ни о друге, но судьба сжалилась надо мной и подарила мне не просто приятного и тонкого человека, но и привлекательного мужчину. Я не хочу быть одна, Илья. Сейчас – не хочу...

         Может, она говорит все это не с целью меня разжалобить, а на самом деле – так чувствует. А я думаю о том, что если бы это были не ее «последние», а, к примеру, «предпоследние» дни, она бы мне этого не сказала. И в целом это очень неверный ход с ее стороны.

– Я не хочу, – я качаю головой, – быть для тебя привлекательным мужчиной. Я хочу быть профессионалом. Я хочу быть для тебя ангелом-хранителем.

– Ангелом?

– Ангелам нельзя заниматься сексом с людьми.

         Она вскакивает.

– Импотент ты, а не ангел!

         Когда-то я сам ей сказал, что меня мало интересует секс, а теперь – убедил на все сто процентов. И я, рискуя своей непорочностью, хватаю ее за руку и целую в губы... Хватаю ее руки, ее губы. Она отвечает тоже перепугано, жадно, пока я не отстраняюсь.

– После этого ты оставишь меня?!

– Я оставлю тебя, чтобы никогда тебя не потерять!

– Ты сам запутался в своих парадоксах!

         И в это время у меня звонит мобильный.

         Да, я ношу с собой мобильный телефон! Я не неандерталец. Я не могу совершенно отказаться от цивилизации, как того требует Иванна.

         Она смотрит на меня так, будто у меня в кармане брюк взорвалась атомная мини-бомба.

– Ты понимаешь, чем это грозит?!

– Да, слушаю.

– Илья, это халатность, равносильная предательству!

– Илья, это Энжи.

– Это и есть предательство!

– Я понял.

– Я соскучилась.

– Прекрати этот разговор! Мобилка – живой индикатор человека!

– Завтра увидимся?

– Да. Только скажи, когда...

– В три часа, – говорит Энжи. – На «Старте». Знаешь?

– Знаю.

– Целую.

– Целую.

– Целую?!  

         В глазах Иванны стоят слезы

– Я не должен из-за тебя отказаться от личной жизни! – говорю я на это.

         Но в то же время понимаю, что перегнул. Иванна может и отвернуться от меня, сталкиваясь ежеминутно с такой черствостью.

– Я не сплю с ней. Это приятельница из моего бюро.

– Твоего бюро больше нет!

         Иванна – такая же собственница, как я сам. Конечно, она хочет меня всего – целиком и полностью. Может, всего на одну ночь, но всего.

– Я не изменяю тебе, Иванна...

– Ты даже со мной мне не изменяешь!

         Я улыбаюсь. Кажется, она назвала меня привлекательным мужчиной? Теперь и она улыбается, влага, исказившая ее взгляд, высыхает. Желание одно – привлечь ее к себе и расцеловать. И...

         И я отступаю еще на шаг. Еще шаг – и брошусь вниз, распахнув пуленепробиваемые стекла... 

– Это не Эльза? – спрашивает на всякий случай Иванна.

– Нет.

– Я не ревную, но... есть общечеловеческие правила порядочности.

– Конечно.

– А с Эльзой у тебя... получался секс?

– Это было очень давно.

– А, может быть... ты попробуешь? Я бы могла...

         Моя девочка. Она бы могла... Я бы тоже мог. И, несмотря на это, мы ничего не можем. Пожалуй, она не должна так унижаться передо мной. Или она меня любит? Или ее так влечет недоступное? Или желание весело провести «последние дни» затмевает разум?

– Значит, судьба все же недостаточно добра ко мне, – делает вывод Иванна.

         И я произношу четко, почти по слогам, претендуя на некий пафос:

– Иванна, я хочу быть для тебя и настоящим адвокатом, и привлекательным мужчиной. Но больше всего на свете я хочу быть профессионалом. И я обещаю тебе, что сделаю все от меня зависящее, чтобы эти дни не были последними ни для тебя, ни для моего чувства. Чтобы ты делала выбор не в «последние дни» и все равно выбрала меня.