— Так оно и было.

— Я думала, мы выберемся, вернемся в Москву… Поженимся… — не слушая Лекса, продолжала девушка. — И нá тебе — такой глупый финал…

— Лис, я… — Лекс хотел сказать что-нибудь доброе, хорошее, но остановился и прислушался. Звук работы вертолетных роторов ни с чем не спутаешь, это размеренное «чах-чах-чах»… И он все ближе и ближе!

— Лезь под машину! — крикнул Лекс, видя, как обитатели лагеря заметались вокруг. Байкер и какой-то хмырь с ирокезом на голове волокли пулемет на треноге, едва не сбив их, промчался размалеванный во все цвета радуги багги. Начинался переполох.

Лиска послушно поползла под днище «брэдли», Лекс сунулся за ней, чтобы лицом к лицу столкнуться с Андерсом. Глаза наемника горели торжеством.

— Андерс, ты, часом, не колдун?! — спросил Лекс.

— Не-а, — пыхтя, ответил наемник. — Я даже в бога не верю, а то сказал бы, что он услышал мои молитвы. Но это круто, да?! Главное, чтобы эта таратайка не вздумала повертеться на месте.

Но бандитам было не до БМП, потому что вертолеты рокотали уже совсем рядом. Неподалеку бухнуло, сверкнула сухая вспышка, потом бухнуло еще раз. Начался обстрел.

— Хреново придумали, — заорал Андерс, перекрывая шум. — Сейчас нас накроют, и броневик рванет! Вылезаем и бежим!

Он полез из ненадежного укрытия первым. Лекс помог выбраться Лиске.

Вокруг метались люди, вопя, сталкиваясь и падая, неподалеку горел грузовик. Никто не обращал внимания на пленников.

— Туда, — Андерс махнул рукой в сторону небольшой лощинки, противоположную той, откуда заходили вертолеты. Лекс прекрасно видел их, красивые боевые машины, рассекающие воздух винтами. Заработали миниганы, Андерс схватил Лекса за шкирку и сильно пихнул:

— Ты сдурел таращиться? Они же не знают, что ты пленный, перемелют вместе со всеми!

Пригибаясь и спотыкаясь о камни и разбросанный скарб, троица побежала в лощинку.

— Не останавливаться! — кричал Андерс. — Не останавливаться!

Вокруг творился сущий ад. Неуправляемые ракеты взрывались огненными шарами, расшвыривая фрагменты тел и обломки техники. Небольшой колесный бронетранспортер пронесся прямо по палаткам, давя и калеча тех, кто не успел из них выбраться. Воздух наполнился дымом и песком, взвихренным вертолетными винтами. Зрелище было поистине эпическое, вот только разглядывать его было некогда.

Пробежав по лощинке, они буквально ссыпались с каменистого откоса. Лекс едва успел придержать Лиску. Судя по перекошенному от боли лицу, девушка сильно страдала, но помочь ей было нечем.

Сзади что-то рвануло совсем уж оглушающе. Наверное, сдетонировали боеприпасы на складе; имелся же у них какой-то склад… А может, это бандиты сбили вертолет.

— Дураки мы, — ругался Андерс. — Никто не догадался даже ствол подобрать в суматохе.

— Ты ж орал: «Бежим! Не останавливаться!» — напомнил Лекс.

— Я и сейчас ору. Только снова мы без жратвы, воды и оружия.

— Зато мы знаем, куда нужно пробираться, — сказала Лиска. — В Солт-Лейк-Сити.

Они долго уходили от лагеря, где продолжало что-то взрываться и тарахтели очереди. Однако звуки боя становились все тише. Наконец Андерс решил, что они свалили достаточно далеко, а погоню по их следам вряд ли посылали, и распорядился отдыхать. Повалившись под чахлыми кустами, несколько минут они просто лежали, не шевелясь и тяжело дыша. Потом Лекс сел и занялся Лискиной рукой.

Кость и в самом деле не была сломана. Вывих, довольно сложный, но не перелом. Вправлять вывихи Лекс не умел и обратился за помощью к Андерсу.

— Та-ак… — наемник взялся за руку, ощупал ее. — Терпи, коза…

— А-а-ай! — завопила Лиска.

— Все, все… — Андерс отпустил вправленную руку. Девушка прижала ее к груди и принялась баюкать, словно младенца.

— Ловко, — оценил Лекс.

— Да фигня. Если есть ведро, стул и вода, руку можно самому себе вправить.

— Это как?!

— Берешь стул, садишься. В вывихнутую руку берешь ведро и льешь туда воду… ну, под кран подставляешь, например, или из другого ведра черпаешь здоровой пакшей. Ведро постепенно наполняется, растягивает мышцы и связки, рука вправляется сама по себе.

— И что, в самом деле получается?! — недоверчиво спросила Лиска. Боль, судя по всему, уже спала, остался лишь отек.

— Я себе пару раз так вправлял. Но это ерунда в сравнении с тем, когда сам себе пассатижами зуб удаляешь.

— А один русский хирург в Антарктиде сам себе аппендикс удалял, — припомнил Лекс прочитанную в детстве книжку из детдомовской хилой библиотеки. — Под местной анестезией и с помощи зеркала.

— Мужик, — с уважением произнес Андерс. — Однако пора нам чапать. Иначе я не удивлюсь, если случится очередная неприятность. Они нас, такое впечатление, просто преследуют…

Но неприятностей не случалось. Они выбрались на второстепенную дорогу, на которой был указатель. Сидар-Сити. В той стороне — Юта, а значит, и Солт-Лейк. И войска ООН.

Отчаянно хотелось пить, вот что было главной бедой. Маленькие радости обычно не замечаешь, а ведь одна из таких радостей — возможность открыть кран и пить, пить холодную воду… Пусть даже очищенную, отдающую хлоркой, с привкусом ржавчины из труб, которые не менялись со времен Хрущева или даже Сталина. Это уж не говоря о прозрачных пластиковых бутылях из холодильника… покрытых капельками, изморозью…

Сухой язык ворочался во рту, словно булыжник.

Короткий ночной сон не принес отдыха — в первую очередь из-за жажды. В довершение ко всему у Андерса воспалилась рана на груди. Наемник не подавал виду, но у него явно поднялась температура, он то и дело спотыкался, пошатывался… Даже перестал сквернословить и шутить. Заплывший глаз так и не открылся, что еще более затрудняло передвижение.

Выйдя на трассу, они плюнули на безопасность и пошли прямо посередине. Если появятся бандиты — хуже уже не будет. Если военные — будет подарком судьбы…

А к концу второго дня Андерс просто упал.

Шел, тяжело передвигая ноги, и упал ничком. Лекс бросился к товарищу — тот был жив, но без сознания. Из разбитой губы текла кровь, впитываясь в песок. Рана на груди выглядела отвратительно и жутко пахла. Смертью и разложением.

— Что будем делать?!

Лиска с трудом опустилась рядом с лежащим Андерсом.

— Не помирать же… Попробую привести его в чувство. Воды бы, хоть пару глотков…

Андерс отказывался приходить в чувство. Что-то бормотал неразборчиво, дергал руками, но оставался без сознания. Притом он буквально пылал — градусов сорок, не меньше…

— Дружище, так не годится! — говорил ему Лекс. — Мы с острова выбрались, помнишь?! В самолете так славно всех покрошили, не погибли при его падении, не замерзли на Сомерсете и Бутии… Нас не сожрало чудовище, не убили бандиты… Осталось совсем немножко, надо идти дальше! Вставай!

Но Андерс не вставал. Лекс оставил бесплодные попытки, сел возле наемника по-турецки и уставился вперед.

Над трассой поднималась зыбкая дымка. Казалось, рукотворная полоса среди песков исчезает в целом озере воды, но это был лишь мираж. И когда на трассе показалось желтое пятно, постепенно приближавшееся к ним, Лекс подумал, что это тоже мираж. До тех пор, пока он не оказался совсем близко и Лекс не понял, что это школьный автобус.

Желтый длинный школьный автобус, которых так много в Америке.

Автобус остановился, не доехав метров десяти. С шипением открылась передняя дверца, и со ступеньки спрыгнул пожилой негр в потрепанном джинсовом комбинезоне и бейсболке «Я люблю Нью-Йорк».

— Мать честная, — сказал он, всплеснув руками. — Да вы еле живые, ребята! Вы откуда?!

— А вы куда, сэр?! — с трудом расклеив ссохшиеся губы, спросил Лекс.

— Сэр?! Господи Иисусе, сроду не называли меня сэром…

Чернокожий хлопотливо принялся осматривать Андерса. Из автобуса тем временем высыпали несколько детишек — и черненьких, и беленьких, потом вылезли еще двое мужчин и женщина, толстенная матрона с прической «афро», более уместной в восьмидесятых годах. В руках она держала аптечку и бутылку с водой.