Эрих поднялся. Более высокий Андерс явно в качестве костыля ему не подходил.

— Лучше я помогу, — снова встряла Лиска.

— Это нелепо и бессмысленно, — заявил немец. — По ровной поверхности я еще смогу передвигаться, но здесь же сумасшедший рельеф. Мы только зря теряем время.

— Заткнись, фашистская морда, — велел Андерс, возясь с поклажей, которую Эрих теперь нести не мог. Он с сожалением выбросил большую часть продуктов, преимущественно консервы, оставив то, что полегче — сублимированное мясо, пакеты с супами и хлеб. Боеприпасы распихал к себе, кое-что сунул не ставшему сопротивляться Лексу.

Скорость передвижения и в самом деле значительно снизилась, и это лишь поначалу, пока Эрих еще держался. Метров через сто Лиска пискнула:

— Постойте…

— Давай я тебя сменю, — предложил Лекс.

— Не годится это все, — Андерс внимательно посмотрел на пехотинца. — Слушай, ты вроде как прав, старина.

— Дошло наконец-то, татуированный… — вытирая с лица крупные капли пота, сказал Эрих. — Тем более обезболивающее все равно не действует. Я не продержусь даже минут десяти. Все, проваливайте, только оставьте мне пистолет.

— Тебе же не хватит патр… — начала было Лиска, но тут же остановилась, сообразив, зачем нужен Эриху пистолет. Вовсе не отстреливаться на случай появления чудовища.

— Удачи, — пожелал Эрих, укладываясь поудобнее в ложбинке.

— Давай… — пробормотал Лекс.

Они пошли, не оглядываясь.

Выстрел щелкнул еле слышно минут через двадцать, когда они уже отошли достаточно далеко.

— Готов, — резюмировал Андерс, и в голосе его явственно проскользнуло сожаление.

Лиска заплакала.

«Вот ведь, — подумал Лекс, — пару дней назад в самолете она, не задумываясь, хладнокровно убила двоих соратников Эриха. А над этим плачет. Вот и пойми этих женщин…»

Как ни странно, их преследователь куда-то исчез. Когда они на пару минут остановились передохнуть на очередном осточертевшем плато, Андерс озвучил то, о чем подумал Лекс:

— Наверное, эта тварь жрет немца. Надеюсь, наестся и отвяжется. Хищники обычно дрыхнут, когда нажрутся. Так что парень принес нам пользу.

— А еще хищники могут прятать добычу про запас, — напомнила Лиска. — Я видела на канале «Энимал плэнет».

— Хватит болтать, — буркнул Андерс, — идемте уже дальше. Угостим эскимосов огненной водой.

Поселок открылся перед ними внезапно, когда они вышли из-за беспорядочного нагромождения разнокалиберных камней. Еще недавно он был таким далеким, а сейчас — рукой подать.

Строго говоря, это был не поселок, а именно становище. Никаких домиков из снега, на которые мечтала посмотреть Лиска, там не было. Обычные палатки, несколько штук. Посередине стоял большой гусеничный снегоход Ohara, ослепительно светя укрепленной на капоте фарой. Становище выглядело совершенно безжизненным, и Лексу это сразу не понравилось.

— Эй! — крикнул Андерс, направляясь к ближайшей палатке. — Люди, нам нужна помощь!

— Эскимосы говорят по-английски? — спросила Лиска у Лекса.

— Они же граждане Канады. Думаю, даже по-французски говорят… — машинально отозвался Лекс, наблюдая, как Андерс заглядывает в палатку, откинув полог, и отшатывается.

— Идите сюда, — позвал он, обернувшись. — Только ничего хорошего тут нет.

Действительно, пара дюжин мертвых эскимосов — это и в самом деле сложно назвать «хорошим». Трупы были разбросаны по всему становищу: в палатках и между ними, женщины и мужчины… Некоторые почти целые, другие — чудовищно изуродованные, одного старика так и вовсе разорвали пополам. Снегоход также был раскурочен. Под капотом обнаружилась мешанина из разодранных проводов, приборная панель и аккумуляторы разбиты вдребезги, руль оторван, баки пробиты. Работала лишь аварийная фара, питавшаяся от собственного источника энергии.

— По-моему, здесь порезвился наш приятель, — безнадежным тоном произнес Андерс.

— Или, что еще хуже, его родственники.

— Ты думаешь, он не один?! — спросил Лекс, обнимая за плечи дрожавшую Лиску.

— Если это так, то, боюсь, нам следует позавидовать фашистской морде. Легко отделался потому что…

Но пока все было тихо, лишь ветер гудел и хлопал располосованной тканью палаток.

Они осмотрели становище еще раз, надеясь найти рацию, но ее не было.

Только «уоки-токи» ближнего радиуса действия в снегоходе. На побережье обнаружились три большие лодки, но у всех были пробиты днища так, что починить их не представлялось возможности. Несколько ружей тоже были уничтожены — у одного стволы оказались разве что не завязаны узлом.

Забравшись внутрь кабины и кое-как закрыв перекошенную дверцу, они обсуждали, что делать дальше.

— Эскимосов убили уже достаточно давно, — поведал Андерс, внимательно осмотревший тела. — Думаю, вчера как минимум. А это значит, что тварь никуда не торопилась. Мы летели на свет этой ублюдочной аварийной фары, как тупые мотыльки, а засранцу оставалось только ковылять следом и хихикать. Он уже все подготовил заблаговременно.

— Ты думаешь… — начал Лекс и остановился. Все очевидно: снегоход был поврежден намеренно, и вряд ли это сделали сами эскимосы перед тем, как умереть. А если неведомое существо знает, как вывести из строя подобную технику, то оно с легкостью провернет менее сложные дела. Например, такие, как заманить их в ловушку.

— Эта сволочь далеко не глупая, — продолжал Андерс, не обративший внимания на неоконченную реплику Лекса. — И она не полезет на стволы, тем более если мы ее хоть немного зацепили. Правда, ей это мало повредило, насколько я могу судить. Итак, она неглупая, сильная — видали ружье? — и убивает не для еды. Или не только для еды. Вопрос — что нам с ней делать?

Ответом Андерсу было молчание.

— Вот и я так думаю, — печально заключил наемник. — Поэтому мы можем с чистой совестью пожрать и выпить. Возможно, это наша последняя трапеза в жизни.

Они жевали концентраты, запивая содержимым последней бутылки из самолетного бара. Можно было поискать в палатках что-то более съедобное, нежели жесткое мясо, и даже приготовить полноценную еду. В конце концов, в одной из палаток была оборудованная кухня с газобаллонной плиткой. Хотя бы вскипятить воду, чтобы сварить суп или растворить гранулы бульона…

Но покидать кабину снегохода никому не хотелось.

Во-первых, надо держаться вместе. Это только в фильмах ужасов герои говорят: «Давайте разделимся и пойдем посмотрим, отчего это вокруг так много мертвецов валяется».

Во-вторых, хрупкая кабина все же создавала иллюзию безопасности. Понятно, что выбить широкое лобовое стекло таинственная тварь могла одним ударом. Кстати, странно — почему она не сделала этого раньше, когда курочила двигатель? В-третьих… В-третьих, вообще не хотелось ничего делать. На них одновременно напала апатия. Силы оставались лишь на то, чтобы передавать по кругу тяжелую фигурную бутылку и отрывать зубами перчено-соленые волокна мяса. Видимо, они полностью выложились еще там, карабкаясь с одного плато на другое, чувствуя спинами тяжелый взгляд чудовища… Бросив Эриха.

— Что там брат твой сказал? — спросил Лекс. — Ну, про редиску.

— А, про блошек? — и Андерс с готовностью пересказал всю историю про двоюродного брата, обретшего покой и самодостаточность на берегах Волги. Лиска с интересом выслушала и сказала печально:

— Я вот тоже… По клубам, по кабакам, хакерство это чертово… А что я видела? Бегаю вот теперь с вами на краю света. Уже несколько раз чуть не убили. Сегодня, наверное, точно съедят… А я, может, детей хочу! Мальчика, девочку… Домик, как Андерс рассказал сейчас, чтобы собака во дворе, котик, цветочки…

И Лиска разревелась.

Не заплакала тихонько, как делала это уже не раз, а именно разревелась, уткнувшись в плечо Лекса. Андерс виновато уставился на нее, явно не зная, как поступить.

Лекс показал ему глазами: сиди, мол, само пройдет. И точно, Лиска довольно скоро прорыдалась и только хлюпала носом, то и дело утираясь рукавом куртки. А потом задремала.