— Ну хватит! Пожалуйста…

И Ольга без сил опустилась на корзинку с грязным бельем. Слезы побежали по щекам, как дождик, и Кирилл Сергеевич нахмурился, а потом решительно обмотался банным полотенцем и подошел к ней.

— Нет, это совершенно никуда не годится. Мне выдают счет-фактуру на изображение жениха бизнес-леди, я лечу, предвкушая богатые икрой банкеты и ослепительную спутницу в качестве аперитива, а меня встречает похмельная зареванная девица без трусов…

— У-о-у-у!!!

— …воющая белугой при виде того, что обычно дарит исключительно радость и веселый смех. Ладно, шутки в сторону. Леля! Встряхнись, а то раздену сам!

— Нет!!!

— Вот это речь сознательной и взрослой женщины, хвалю. Ванна готова, вода отличной температуры, лезь в нее, отмокай и не вздумай вскрывать вены.

— Ты что, дурак?

— А мы уже на «ты»?

С этими словами Кирилл Сергеевич Андреев покинул ванную, оставив Ольгу в одиночестве и полном смятении.

Через сорок минут она не выдержала и вышла. Долго отмокать в ванне все равно не получалось, в ее-то состоянии, так что Ольга в темпе вымылась, даже волосы сушить не стала, намазалась с тоски кремом и уселась с неприступным видом на скамеечку. Однако уже через двадцать минут под дверь ванной просочился чарующий аромат кофе, и Ольга потянулась к нему носом и невольно заерзала.

Острое чувство голода взвыло в желудке, и Ольга мрачно начала подсчитывать, когда же она нормально ела в последний раз. Выходило, что на работе, в пятницу. Это что же, четыре дня назад? Шампанское не в счет, яблоки слопала Ляля, зефир… его даже худеющим толстухам есть можно, стало быть, и толку никакого.

Она еще немножко помучилась — и вылетела из ванной.

Потрясающий мужчина Кирилл Сергеевич по-прежнему пребывал в полотенце на бедрах, только теперь оно слегка сползло, и Кирилл Сергеевич очень напоминал римского патриция, или даже центуриона, гневно рассматривающего что-то очень неприятное, например, проштрафившегося римского же плебея. Слава богу, в роли плебея на сей раз выступала не Ольга, а ее супер-пупер-холодильник с зеркальной дверцей, в данный момент распахнутой настежь. Тянуло из холодильника отчасти могильным тленом, немного болотом и сильно — разложившимся трупом.

Кирилл Сергеевич величаво повернулся к Ольге, смерил и ее критическим взглядом невозможных синих глаз, после чего вкрадчиво пропел:

— Ну и как это понимать?

Ольга занервничала и боком пробралась за стол, торопливо придвигая к себе кофейник. В голосе прорезались невесть откуда взявшиеся униженно-просительные нотки:

— Слушайте, Кирилл Сергеевич, я кофе выпью, можно? А вы пока примите душ, переоденьтесь…

— Не надо подлизываться. Я спрашиваю, что это такое?

— Где?

— Так и напрашивается остроумный, но неприличный ответ в рифму, но я буду корректен, как Агния Барто: когда вы, Ольга Александровна, в последний раз заглядывали в собственный холодильник?

— Ну… на прошлой неделе. Точно не помню.

— Понятно. А мыли его когда?

— Ох…

Это был сложный вопрос. Домоводством последние три года ведал Петечка: именно он нанял домработницу, он ее встречал, провожал, пил с ней чай и выдавал зарплату. Он же ей и звонил, когда приходила пора убраться. По мелочам же мог справиться и сам — посуду мыл, чай заваривал, продукты в морозилку загружал… Ольга даже как-то не обратила внимания, что вместе с Петечкой испарилась и домработница… Приходила-приходила, а потом вдруг перестала…

Почему-то ей не хотелось рассказывать про Петечку Кириллу Сергеевичу Андрееву.

— Послушайте, Кирилл… Сергеевич, давайте закончим этот цирк? Оденьтесь, выпьем кофе, обсудим…

— Подойдите сюда, Леля.

— Вне сценария я попросила бы вас называть меня Ольга Александровна!

— Хорошо, подойди сюда, Ольга Александровна. Не бойся, иди. Я не умер — и ты переживешь.

Ольга безнадежно махнула рукой и покорно двинулась к холодильнику, стараясь оказаться как можно дальше от голого мужчины с неотразимым взглядом и непредсказуемым характером.

— Ну?

— Загляни в холодильник.

Она заглянула, решив больше не спорить, — и тут же брезгливо сморщила нос, отшатнувшись назад.

Сверкающее чудо немецкого производства изнутри напоминало советскую столовку семидесятых годов. Покрытые разноцветными пятнами и потеками стенки, заляпанные жиром стеклянные полочки, абсолютная пустота, если не считать нескольких мисок и блюдечек, на которых скукожились либо расползлись загадочные субстанции.

В одной из закорючек, напоминающей пластиковую какашку из Магазинчика Недобрых Шуток И Приколов, Ольга опознала огурец. Застывшая коричневая пленка на дне изящной мисочки в прошлой жизни была маринованными грибами. Так и не съеденный кусок мяса превратился в бледную, слегка голубоватую и обветренную до черноты по краям лепешку, а из большой миски, небрежно прикрытой крышкой, нестерпимо несло тем самым разложившимся трупом.

— Боже, что это такое!

— Была — капуста. Квашеная. Сейчас я бы назвал это протоплазмой. Вполне возможно, что мы присутствуем при зарождении новых форм жизни.

— Надо выкинуть вместе с миской!

— Нет уж! Как там у классика: мы в ответе за тех, кого приручили. Пей кофе, будем мыть агрегат.

— Вы в душ собирались.

— Видимо, придется пойти сразу в баню.

Ольга сердито фыркнула и вернулась к столу. Налила себе кофе и уселась на табурет. Есть хотелось все сильнее, к тому же в животе бурчало совершенно неприличным образом.

Неугомонный Кирилл Сергеевич уселся напротив, подперся ладошкой и затянул:

— Как же ты жила тут без меня, сердешная? Питалась-то чем? Все, поди, в ресторанах? Рыбой сырой?

— Суши — прекрасная, вкусная и низкокалорийная еда.

— А ты знаешь, сколько видов глистов водится в среднестатистической морской рыбке?

— Прекратите сейчас же! Меня и так тошнит.

— Первый признак заражения глистами.

— Ну, пожалуйста!

— Хорошо. Тогда давай о деле. На какой день у нас намечено мероприятие?

— А сегодня что?

— Гениально. Как ты ухитрилась стать главой фирмы? Сегодня вечер вторника. Завтра будет среда. За ней последуют четверг и пятница, а потом…

— В пятницу вечером мы должны быть на пристани в Подушкине.

— Пардон? Сами мы не местные, из Лондона к вам приехамши, что есть Подушкина, ИФ ю плиз?

— Подушкино есть биг деревня. Или литл село.

— Во времена моего детства пароходы в круизы уходили от Речного вокзала.

— Это частный круиз. И пароход — не пароход, а большая яхта. В Подушкине расположен яхт-клуб.

— Прелесть что за страна! Подушкинский яхт-клуб. Краснобогатырский гольф. Турнир по бриджу в Малых Караваях. А куда плывем?

— Вниз по Волге. Углич, Ярославль, Кострома, Кинешма, извините, Пучеж, Городец, Балахна и Нижний Новгород.

— Везде бывал, кроме, простите, Пучежа. Век живи, век учись. Контингент на яхте?

— Бизнесмены.

— Они разные бывают. Крупные, средние и мелкие — это как минимум.

— Средние.

— Душенька, не будь столь немногословна. Мне нужны подробности. Надо же знать, как себя вести. А кого мы должны поразить в самое сердце?

Ольга мысленно досчитала до пяти и ответила ровным, безжизненным голосом:

— Элеонору Константиновну Бабешко. Фирма «Интерлюмен». Ее помолвку мы будем отмечать во время плавания.

— Ага! Уже теплее. Она увела у тебя мужика?

— Странно, в рекламе написано, что сотрудники фирмы тактично и элегантно исполнят свою роль и помогут решить мои личные проблемы…

— Ну кто ж верит рекламе… Кроме того, я вхожу в образ. Ты уверена, что там будут только средние?

— Могу дать список, справься по Интернету.

— Верю на слово. Тут дело в следующем… допила кофе? Давай тряпки и всякие моющие средства… Так вот, чтобы сразить и победить врагов, нужно изначально задать высокую планку, но не переборщить. Раз они — средние, то я у тебя буду крупный.

— Послушай… а если кто-то из них решит навести справки о тебе?