— Отложим этот разговор. Ты просто обязана сейчас вернуться домой.

— Я обязательно вернусь. Но только после того, как пройдет опухоль. Я умчалась из города, не успев даже собраться, и поэтому мне пришлось купить себе крем для глаз. Но у меня на него началась аллергия. Раздулось все лицо. Теперь я выгляжу так, будто мне лет семьдесят. Я не могу даже выйти на улицу, не говоря уже о том, чтобы сесть в самолет.

— Вчера вечером мы с Маком поссорились, а это значит, что у меня не очень хорошо получается быть тобой.

— Вы с Маком поссорились? Не вижу в этом ничего странного. Иногда он бывает просто невыносим. А из-за чего?

— Долго рассказывать. Он хотел убедиться в том, что я, то есть ты, не передумала и не решила заводить детей. Он был непреклонен. Не знаешь, почему?

— Нет. Я никогда об этом не задумывалась. Боюсь, что материнский инстинкт у меня полностью отсутствует. — Дженна замолчала, но затем продолжила: — Не думаю, что тебе стоит говорить Маку о нашем маленьком спектакле. Он решит, что его посчитали полным идиотом, и вряд ли это ему понравится.

Джесси вздрогнула. «Мак очень гордый, — мысленно заметила она. — Поэтому ничего хорошего из данной идеи действительно не выйдет».

— А вдруг обман всплывет сам по себе?

— Тогда хотя бы не говори Маку о том, куда и зачем я уехала. Иногда он бывает страшно упертым, а я не смогу ответить на все его вопросы, по крайней мере сейчас.

— Дженна, это неправильно. Ты обманываешь их обоих.

— Я знаю, о чем ты подумала. Уверяю тебя: я не сплю с Диланом. Сегодня вечером он уезжает. Мак — единственный человек, за которого я хочу выйти замуж.

Джесси облегченно вздохнула. Наконец-то она услышала хотя бы одну хорошую новость.

— Ладно, я прикрою тебя. Только учти: чем дольше тебя не будет, тем выше вероятность того, что ты потеряешь все.

— Я знала, что ты согласишься, сестренка. Ты у меня самая лучшая. Пока.

Джесси повесила трубку и уставилась в одну точку. Ее мучила единственная мысль, казавшаяся до этого такой нелепой: Дженна и Мак совершенно равнодушны друг к другу.

Теперь она не знала, как объяснить происходящее. Одно невинное прикосновение Мака, вообще не принадлежавшего, кстати, к тому типу мужчин, который обычно предпочитала Джесси, действовало на нее намного сильнее, чем хорошо разработанное другими мужчинами соблазнение.

«Неважно, почему я так странно реагирую на Мака, — напомнила себе Джесси. — Ведь через шесть дней он женится на моей сестре».

В воскресенье в десять утра Мак позвонил в дверь квартиры Дженны. Он был просто обязан убедиться в том, что с ней все в порядке. Он никак не мог забыть выражение ее лица перед тем, как она вылезла из машины. Еще никогда до этого Мак не видел ее такой потерянной и печальной.

Ко всему прочему он хотел во всем окончательно разобраться. Мак обвинял себя в том, что выпустил ее из машины, не объяснив ей, почему не хочет иметь детей. Как бы тоскливо ему ни было оттого, что ради этого ему придется ворошить прошлое, одна только мысль о котором доставляла ему нестерпимую боль, он понимал, что должен все рассказать. От этого зависело слишком многое.

Наконец дверь открылась.

— Мак, я очень рада, что ты пришел. Нам нужно поговорить.

— Я знаю. Я принял наш вчерашний разговор слишком близко к сердцу и пришел для того, чтобы все объяснить.

— Я тоже должна кое в чем тебе признаться, Мак. Я...

— Нет, я первый. Это очень важно. — Он подвел ее к стоявшему за кухонным столом стулу и посадил на него, а сам взял другой, поставил его напротив и сел. Дженна положила руки на колени, и Мак осторожно прикрыл их сверху своими ладонями. — Я стараюсь никому не рассказывать об этом, но вчера вечером подумал о том, что ты все равно скоро познакомишься с моей мамой и она, несомненно, поднимет данную тему. Тогда я решил, что должен подготовить тебя.

— Мак, послушай...

— Мой младший брат умер от редкой формы рака, когда ему было четырнадцать лет, — выпалил мужчина, борясь с желанием убежать отсюда и не тревожить призраков прошлого.

Глаза Дженны расширились, и она взяла его за руки.

— Мне очень жаль.

— Традиционное лечение не помогло Люку, поэтому мы решились попробовать экспериментальный курс. Моя мама с радостью согласилась. Она всегда старалась сделать так, чтобы даже в самые трудные времена нам казалось, будто мы живем абсолютно нормальной жизнью.

Он вспомнил Люка, такого смелого и сильного, который был привязан к кровати десятками всевозможных проводов. Мак почти физически ощутил запах лекарств. Ему почудилось, что он вот-вот услышит шум насосов и пиканье приборов, не дававших его брату умереть.

— И что случилось дальше?

Чтобы прогнать грустные воспоминания, Мак тряхнул головой.

— Такое ощущение, что сама судьба была настроена против нас. В довершение всех ниспосланных нам горестей у него воспалился аппендикс. Простая операция закончилась плачевно: они убили его. Мы потеряли те драгоценные месяцы, которые он мог провести с нами, только потому, что его врач оказался наркоманом.

— Вот почему ты специализируешься на делах, связанных с врачебной халатностью.

Мак кивнул.

— После этого страховая компания воспользовалась тем, что мама, которая растила нас одна, очень горевала. Они прекрасно знали, что у нее не хватит сил бороться за свои права. Я так хотел помочь ей, но не знал, как это сделать. Зато теперь я могу протянуть руку помощи другим. Доктора, больницы и страховые компании должны нести ответственность за свои действия.

— Но каким образом все это связано с твоим нежеланием иметь детей?

Одного воспоминания о страданиях его брата было достаточно для того, чтобы понять: он боялся оказаться на месте тех родителей, которым пришлось навсегда расстаться со своими детьми.

— Весь смысл моей жизни — в работе. Мне кажется, что это нечестно по отношению к ребенку, требующему внимания, которого я не могу ему уделить.

Дженна прикоснулась к его щекам. Мак почувствовал, что ее пальцы очень холодные. Ее прекрасные зеленые глаза сверкали из-за наполнивших их слез.

— Ты как никто заслужил настоящую семью и полноценную жизнь.

Сочувствие, которого он никак не ожидал от этой всегда суровой женщины, успокоило Мака. Почему меня мучит непреодолимое желание поцеловать ее в эти грустно улыбающиеся губы?» — спрашивал он себя.

Он бессознательно потянулся к ней для того, чтобы сделать это, но вдруг почувствовал, как ее рука соскользнула с его щеки и уперлась ему в грудь.

— Подожди, Мак. Я должна сказать тебе кое-что.

Заметив обеспокоенность в ее взгляде, он опомнился. Но температура его тела продолжала повышаться, а сердцебиение оставалось учащенным.

«Да что со мной происходит?!» — в отчаянии подумал Мак. Он знал лишь одно: с прошлого утра его невеста сильно изменилась. Но причина этого оставалась для него настоящей загадкой.

Мак откинулся на стуле и стал внимательно рассматривать ее. Только сейчас он заметил, что ее длинные светлые волосы убраны в хвост, который она никогда не носила, а макияж намного легче, чем обычно. Полы хлопчатобумажной рубашки, которые она обычно завязывала на животе для того, чтобы подразнить его, были аккуратно заправлены в голубые джинсы.

Мак припомнил все вчерашние происшествия и ее странное поведение.

— Чтоб мне сквозь землю провалиться! Ты не Дженна!

Джесси подняла руку, делая ему знак остановиться.

— Ты прав. Вчера ты имел дело со мной, а не с Дженной. Я пыталась сказать тебе об этом, как только ты приехал, но ты все равно не стал бы меня слушать, Мак.

Мак открыл рот, но не знал, что ответить. Он понял, что его, как круглого идиота, обвели вокруг пальца.

— Думаю, ты собиралась поведать мне о том, что это один из трюков, которые проделывают близнецы для того, чтобы одурачить таких легковерных людей, как я?