Последний мейл Катрин к Клеменсу гласил: «Я не хочу знать, какая из этих оконных физиономий — твоя. Передай своему шефу, что я перехожу в другой филиал. Счастливого Рождества! Привет!»

Через час позвонила мать, поздравила ее с днем рождения, с Рождеством, пожелала скорейшего выздоровления от ветрянки, всего хорошего от себя, всего хорошего от папы, всего хорошего вообще и в частности и сообщила, что подарки ждут ее. Катрин, которая уже нанесла толстый слой крема «Нивея» на распухшие от слез веки, сказала, что ей вдруг сильно полегчало и что врач даже разрешил ей в виде исключения покинуть постель. Одним словом, она все-таки приедет домой. Прямо сейчас.

— Золотце, но мы уже собирались ложиться спать!.. — сказала мать.

«Тем лучше», — подумала Катрин и стала быстро одеваться.

Курт лежал под своим креслом и ни о чем не думал. Один из его кофейных глаз-стекляшек был открыт. По-видимому, он случайно ночью открыл его и забыл закрыть. У Макса было прекрасное настроение. Прислонившись к оконной раме, он наблюдал непривычный воскресно-утренний спектакль «Капризы природы». Он любил подобные катаклизмы. Город был по уши занесен снегом, но казался вполне довольным собой и своими обитателями. Снег шел не переставая двадцать четыре часа. И вот теперь владельцы личных транспортных средств, вооружившись всевозможными приспособлениями по перемещению снежных масс в пространстве, дружно избавлялись от остатков субботнего алкоголя в крови. Каждый откапывал свой автомобиль, закапывая при этом припаркованный справа от него чужой. Но как бы то ни было, одна из семи машин — крайняя слева — постепенно освободилась от снежного покрова. Во всяком случае, на несколько минут. В этот момент мимо прошла снегоочистительная машина. Со всеми вытекающими последствиями.

Макс сегодня работал дома. И это его радовало. Он специально запасся работой для преодоления тягот воскресенья. Ему неожиданно перепало еще одно, четвертое поле журналистской деятельности. На пятой странице журнала «Остров загадок» каждую неделю появлялось новое фото обнаженной модели. В первые годы издания журнала на этой странице печатались фото забавных младенцев. Когда их сменили изображения голых девиц, тираж увеличился на треть. Когда эротические портреты, снятые с помощью мягкорисующего объектива, сменились более отчетливыми линиями и более откровенными мотивами из бывших коммунистических государств Европы, тираж вырос вдвое. Многие пенсионеры, отказавшись от подписки на «Замочную скважину» и «Секси-Хекси», подписались на «Остров загадок». Потому что этим журналом можно легально пользоваться и дома, его не нужно лихорадочно прятать от жен. Не вызывал подозрений даже тот факт, что мужчины вдруг начали собирать старые выпуски «Острова загадок», штабелями раскладывая их у себя по всей квартире. Они просто говорили своим женам, что разгадали еще не все загадки и кроссворды. Даже будучи пойманными с поличным, на пятой странице журнала, они легко могли уйти от возмездия. Достаточно было просто изобразить возмущение, покачать головой и сказать: «Ну совсем совесть потеряли! Покупаешь журнал с кроссвордами — а тут, оказывается, вон какое свинство!»

Поскольку к мясу полагается гарнир, фото голых девиц на пятой странице сопровождались текстами, содержавшими информацию о том, как зовут данную восточноевропейскую мадемуазель или как она любит, чтобы ее называли друзья, сколько ей лет, о чем она мечтает, почему она голая и какие у нее жизненные планы. Эти тексты пятнадцать лет подряд, каждую неделю, включая прошедшую, писал господин Прайрайф. Потом он умер. Инфаркт, сказали врачи. Господина Прайрайфа нашли сидящим за рабочим столом, над фотографией обнаженной девицы. Его последними словами были: «Хоть раз в жизни посидеть вдвоем с прекрасной Присциллой (23 года) в беседке — об этом, наверное, мечтает кажд…» Похоже, он отключился прямо в процессе работы, не дописав фразу.

— А ведь ему было всего сорок семь! — сокрушались потрясенные коллеги.

— Что называется, сгорел на работе! — единодушно заявляли все, кто его знал.

— Он не жалел для своего дела ни сил, ни времени! — подмечали особенно проницательные.

Его преемником был назначен Макс, единственный холостяк в редакции. (Кандидатуры отцов семейств, которые передрались бы за эту рубрику, не рассматривались по моральным соображениям.) Кроме того, шеф считал, что Макс должен обладать необходимой для данной рубрики фантазией. Ведь все знали, что он еженедельно описывает собаку, которая по неподвижности вполне могла бы претендовать на достойное место в Книге рекордов Гиннесса. Значит, при виде голых красоток идеи посыплются из него, как из рога изобилия.

Гонорар за один текст составлял триста шиллингов. Порядок работы был такой: фоторедакция «Острова загадок» каждую неделю присылает ему домой пять — десять фото обнаженных девиц. Он должен выбрать одну и написать к ней краткий текст. Главное — не использовать одну и ту же девицу под разными именами и не наделять ее разными мечтами и жизненными планами. Иными словами, он должен был очень внимательно изучить фото, прежде чем приступать к составлению комментария.

И вот перед ним на рабочем столе лежали его первые восемь словачек, полячек или перекрашенных под блондинок азербайджанок. После получасового сравнительного анализа он выбрал фото номер три — юную блондинку на фоне студийного, искусственного пляжа, который выглядел более натурально, чем сама героиня. У юной леди было такое выражение лица, как будто фотограф за минуту до съемки сказал ей: «Эта фотография вряд ли сделает тебя знаменитой». Но ее выгодно отличала от других одна выдающаяся (в буквальном смысле) часть тела. Вернее, даже две. И Максу сразу же пришел в голову подходящий текст: «У Карлы (19 лет) очень чувствительная кожа, но она может часами бродить по горячему песку, не обжигая ног. „Я сама бросаю на себя тень!“ — говорит она уверенно и независимо».

После третьего прочтения текст уже не казался ему таким удачным, как вначале. К тому же он вдруг почувствовал угрызения совести оттого, что гонорар доставался ему так легко. Не только потому, что из-за Курта он совершенно утратил свою прежнюю форму, а еще и потому, что это было несправедливо по отношению к Карле, которая на этом фото, вероятно, заработала не больше, чем он. А ведь ей пришлось раздеваться, разминаться и бог знает что еще делать. И если бог не знает, что именно, то уж фотограф-то точно.

Поскольку у Макса все равно других планов не было, он решил к каждой фотографии придумывать как минимум по три комментария. То есть заодно работать и на перспективу, так сказать, про запас, на тот случай, если у него не будет фотографий обнаженных моделей или желания их комментировать. Однако запас не получился. Потому что тексты никуда не годились. С такими текстами он рисковал потерять и свой «Уголок любителей кроссвордов от Макса» — достаточно было только сдать в редакцию комментарий к фото номер пять — молодой женщины с дьявольским выражением лица, необыкновенно мускулистые ноги которой наводили на мысль о том, что от Кракова до Катовиц она, возможно, шла пешком: «Самое большое желание Ольги — фотографировать мужчин, которые мастурбируют, глядя на ее фото».

При сочинении комментария «В детстве Лесли, по-видимому, часто проглатывала косточки от персиков, потому что…» Максу пришлось прервать работу: у него оставалось всего десять минут на то, чтобы поставить Курта на ноги и приготовить его к зимней прогулке. Немецкий дратхаар Курт, образно выражаясь, стоял на пороге своего первого свидания с другим человеком кроме Макса. Вернее, лежал на пороге.

Желтое пятно у входа в парке Эстерхази была Катрин. Курт, похоже, несмотря на метель, сразу же распознал в ней человека, на которого ему надлежало произвести приятное впечатление. Не выдержав непосильной тяжести этого долга, он потащил Макса в противоположную сторону. Ему было холодно. Он весь промок. Его система наружного обогрева — густая шерсть — не справлялась со своей задачей. Декоративная металлическая решетка на морде жутко раздражала. Снег набивался между пальцами лап и противно намерзал на шерсть. Правая задняя лапа совершенно выбилась из сил, потому что Курт на секунду задрал ее вверх. (Он был кобель, а у них так заведено.)