— Ладно. Наверное, это была моя нечистая совесть. Давай вознаградим себя за праведные труды кружечкой-другой изысканного эля от Зураба.

Гоблин сказал:

— Не в моих привычках начинать так рано, но в честь нашего успеха я присоединюсь к вам, сэр.

Мы вошли. Обстановка «Темной лошади» абсолютно точно отображала ее наружный вид. Братьев Отряда, пьющих и играющих в тонк, снаружи не было. Внутри тоже.

И никого за стойкой.

Оглядевшись, Гоблин констатировал:

— Дома никого нет. Давай-ка зайдем туда и сами…

Материализовался Маркеб Зураб. Гоблин сказал:

— Привет, чудо-человек. Мы выполнили тяжелую работенку. Имеем право пропустить по кружечке.

Зураб нацедил две порции, ни на миг не сводя с нас глаз:

— Поймали наконец кого хотели? — Взвинчен был до предела.

— Да. Почему тебя это так волнует?

Зураб воздел палец, мол, «погодите-ка». Вытащил спрятанный ящик с выручкой, который, по мнению Зураба, был тайной, но не являлся таковой для любого наблюдательного наемника. Он то и дело оглядывался, пока неуклюже вскрывал его. Вытащил замусоленную колоду.

— Мои карты. — В последний раз виденные мною в руках Кори и его приятелей. — Откуда они у тебя?

— Гоблин велел припрятать их, пока будете задерживать особу, за которой сюда явился Взятый.

Мы с маленьким колдуном обменялись растерянными взглядами.

— Ох, да ведь не о картах речь.

Он раскинул колоду вдоль стойки, рука дрожала. Смотрел на дверь так, словно ожидал, что вот-вот по нему шарахнет молнией.

Гоблин спросил:

— Ты никому не сдал нас, а?

— Что? О нет! Никогда!

— Тогда почему здесь так пусто? И с чего ты такой дерганый?

Я сказал:

— Все вернулись в лагерь, поэтому здесь так пусто. Привет.

Я выдернул клочок пергамента из разбросанных карт.

Развернул его.

Вгляделся.

Задрожал. Воспоминания, похороненные чертовски глубоко, всплыли на поверхность.

— Гоблин, проверь-ка это.

Гоблин тоже задрожал.

Зураб спросил:

— Я все правильно сделал?

Я толкнул к нему серебряный:

— Именно так, как следовало. — Теперь я нашел и нашу копию. — Но пойдем-ка дальше. У тебя есть еще одна, дополнительная копия, сделанная переписчиком. Она нам потребуется.

Зураб хотел было солгать, но поглядел Гоблину в глаза и передумал:

— Займет пару минут.

Я выложил на стойку еще одну монету в дополнение к устрашающему черному ножу. Нож не был особенным, но выглядел, словно являлся таковым.

Зураб сглотнул, кивнул, испарился.

Гоблин заметил:

— Он согласился слишком уж легко.

— Может, у него не одна копия.

— Тебе нужны все?

— Если несколько копий будут ходить по рукам — пусть. Может, когда-нибудь попадут в Башню.

— Твоей милой снова придется заняться перевоспитанием нашего смердящего приятеля.

Я вздрогнул. У меня была собственная проверка Оком. Стоило Госпоже взглянуть, и весь я, до самого нутра, оказывался перед ней как на ладони. Это был ее способ изучить меня. То, что придется выдержать Хромому, будет в сотни раз хуже, но не смертельно. Он слишком полезен, когда ограничивается тем, что становится покорным орудием в руках Госпожи.

Вернулся Зураб. Дал мне другой свернутый пергамент. Я вложил кинжал в ножны:

— Нам пора. Приготовься к тому, что чуть позже тут станет людно.

На полпути к лагерю мы наткнулись на Ведьмака.

— Вот вы где. Капитан отправил меня за вами, парни. Он желает, чтобы Гоблин связал его с Башней: сообщить Госпоже, что девушка у нас, в идеальном состоянии, — перед тем как Хромой возьмет и увезет ее.

— Дерьмо! — Гоблин оглянулся, прикидывая, не дать ли деру.

С тех пор как он в последний раз связывался с Госпожой, прошло немало времени. Гоблин не хотел снова переживать такое. Не по собственной воле.

Я сказал:

— Должно быть, что-то чертовски важное, если Старик хочет, чтобы ты снова через это прошел.

Ведьмак сказал:

— Он действительно желает убедиться, что она знает. Он не доверяет Хромому.

— А кто доверяет? — И: — Храмовая девица на самом деле Стремнина Эльба?

— Угу. Даже не отрицает этого. Она заявляет, что не принадлежит к повстанцам или воскресителям. Но обладает кое-какой девичьей магией.

Гоблин спросил:

— Каркун, это всегда так: словно все знают больше, чем ты сам?

— Каждый чертов день с тех пор, как я присоединился к этой цыплячьедерьмовой компании. Ведьмак, возьми-ка. При первой же возможности спрячь там, где нашел.

Ведьмак взял сложенный пергамент:

— Это не тот, что я тебе давал.

Капитан был за своим столом. Стремнина Эльба сидела на одном из его обшарпанных стульев; запястья и лодыжки в легких путах. Она выглядела так, словно оцепенела, миновав ту эмоциональную черту, когда еще не могла поверить, что это с ней действительно случилось. На шее — торквес, [4]та разновидность, с помощью которой управляют плененными колдунами. Если девушка попытается воспользоваться чарами, ошейник вызовет ужасную боль.

Госпожа, наверное, заглядывала в очень отдаленное будущее. То, что девушка была очаровательной, сейчас оставалось ее единственными чарами.

Капитан нахмурился:

— Вы пили.

— По кружечке, чтобы отметить отлично выполненную работу, — заявил Гоблин.

— Она еще не выполнена. Свяжись с Госпожой. Пусть узнает. Перед тем как Хромой обнаружит, что девушка у нас.

Гоблин сказал мне:

— Добро пожаловать в клуб «С завязанными глазами таскаем каштаны из огня».

Капитан сказал:

— Ты мне здесь не нужен, Каркун.

— Конечно нужен. Как еще я смогу правильно внести все это в Анналы?

Он пожал плечами:

— Давай, Гоблин. Ты теряешь драгоценное время.

Гоблин мог наладить контакт спонтанно, потому что прежде часто устанавливал связь. Но обыденность не облегчает боли. Он завопил. Он упал, забившись в припадке. Пораженный и встревоженный, Капитан выскочил из-за стола, опустился на колено перед Гоблином, спиной к девушке:

— С ним все будет в порядке?

— Следите, чтобы не подавился языком. По-моему, у него проблемы с тем, чтобы достучаться. — Я воспользовался случаем, чтобы коснуться пышной, упругой груди и опустить клочок пергамента в ложбинку меж сладких юных дынек. Девушка посмотрела мне в глаза, но ничего не сказала.

Госпожа услышала Гоблина, но выбрала другой способ для ответа. Как раз в тот момент, когда к нам ворвался, снеся дверь с петель, Хромой.

Круг из тлеющих угольков два фута диаметром возник над Гоблином, едва не коснувшись волос Капитана. Красивое лицо Госпожи появилось в центре круга. Ее пристальный взгляд встретился с моим. Она улыбнулась. Мои ноги превратились в студень.

Гоблиновы корчи оборвались. Как и нападение Хромого.

Голос, похожий на раздававшийся отовсюду шепот, спросил:

— Она здесь?

Капитан сказал:

— Мы в это верим, м’дам. По всем приметам подходит.

Госпожа подмигнула мне. Мы были старые боевые товарищи. Во время битвы под Чарами мы затравили и убили ее сестру.

Шепот отовсюду:

— Она поражает, не так ли?

Я кивнул. Гоблин и Капитан кивнули. Хромой, распространяя вокруг себя смрадные миазмы, склонил скрытое маской лицо. Стремнина Эльба действительно поражала и давила с каждой минутой сильнее, используя непроизвольные чары, на которые ее торквес не реагировал.

— До мелочей все в точности так, как у моей сестры. Прабабушки уж не знаю в каком колене этой вот, которая так поразительно на нее похожа.

Другой сестры, предположил я. Стремнина Эльба имела лишь мимолетное сходство с той, которую я помог убить. Я начал было задавать вопрос. Не стоило. Наша нанимательница была нынче в настроении пооткровенничать:

— Ее предком по мужской линии был мой супруг. Он трахал все, что двигалось, в том числе моих сестер и всех Взятых женского пола. Но довольно об этом. Она намеревалась сойтись еще с одним из его отпрысков. Их дитя могло стать вместилищем, куда старый ублюдок способен вселить свою душу.