— О, да это же тот самый дом! — сказал Кирсанов, вытираясь. — Жалко парня.

— Да, жалко.

«Как же я не разглядел там, за чугунной трубой, тротиловую шашку?» — ругал себя Гранцов. «Не было ее там. Только скомканная тряпка, в которую уходил провод. Да и не могла шашка поместиться в тесное пространство между трубой и стенкой. Что же там рвануло с такой силой?»

Снова говорящая голова заполнила экран. Речь шла об утренней пресс-конференции полковника Моронадо.

Пустынный плоский берег, низкие волны далеко выкатываются на гладкий песок. Вдалеке виднеется силуэт танка с опущенной пушкой. Он отбрасывает длинную тень на песок. В углу кадра — армейские грузовики и джипы, от них направляется пестрая толпа с камерами и микрофонами.

Толпа репортеров останавливается перед брезентовыми полотнищами, расстеленными на песке и придавленными по краям камнями, на брезенте какие-то продолговатые предметы.

Вот полковник Моронадо в черном комбинезоне, он стоит перед шатким стендом и водит указкой по плану города. Стенд шатается под ветром, и полковник придерживает его свободной рукой.

Крупный план позволяет разглядеть на брезенте длинную сумку. Рядом — несколько вполне обыкновенных термосов, одни поменьше, другие побольше. Полковник Моронадо повертел маленький термос в руках, отвинтил крышку, — и на свет появилась остроконечная граната. Жестом фокусника полковник поднял над головой сначала один большой термос, потом второй — а затем легко и сноровисто соединил их корпуса в одно целое. Граната была вставлена в трубу, труба легла на плечо гранатометчика, тот опустился на одно колено и навел оружие на далекий танк. Моронадо поднял палец вверх, призывая всех к тишине. Женщины в кучке журналистов зажали уши руками, но это была излишняя предосторожность. Не было ни грохота, ни вспышки, ни облака дыма. Труба только немного качнулась, выстреливая тяжелую гранату, и сказала низким шепотом «Пуфффф». Зато танк-мишень, до которого было метров триста, громыхнул всем своим железом так, что уже и мужчины схватились за уши.

Вадим Гранцов немного разбирался в гранатометах и решил, что журналистам продемонстрировали нечто вроде бельгийского «Армбруста». Он читал об этой системе когда-то, но в действии увидел впервые. Почти бесшумное оружие с гранатой-невидимкой — она была без реактивного движка, в полете ее не выдавал дымный след. Идеальное оружие для скрытного удара по бронетехнике.

На экране возникли еще несколько одинаковых сумок. Они были раскрыты, и мировая общественность могла убедиться, что в них были самые обыкновенные на вид коробки с термосами.

— Вот они, сумочки-то, — растерянно заключил Марат. — Ай да Вася-Василек…

— Твоя фирма не торгует такими игрушками? — спросил Гранцов.

— Нет.

— Напрасно. Дело прибыльное.

На экране появилось озабоченное лицо Моронадо. Он говорил устало и медленно, с длинным «э-э-э» перед каждой фразой, и Марат разобрал только «маньяна», «завтра». Полковника сменил один из его помощников. Тот бойко говорил по-английски, отвечая на вопросы журналистов. Микрофоны и диктофоны тянулись к нему со всех сторон. «Вопрос к полковнику Моронадо! — пробилась на экран яркая блондинка. — Он назвал события заговором. Если это не народные волнения, а заговор, то какие силы стоят за ним?»

«Маньяна», — отмахнулся Моронадо, и помощник перевел: «Завтра выйдет обращение президента к нации, там будут даны ответы на все ваши вопросы».

«Какие признаки заговора видит полковник Моронадо в этих народных выступлениях?», не унималась блондинка.

«Маньяна, маньяна», что означало: «Завтра вы все узнаете. Но — завтра, а сегодня в одиннадцать приходите на брифинг, услышите официальное сообщение».

Телевизор сам собой переключился на какой-то фестиваль пляски народов Юга.

— То-то Василю стали киллеры мерещиться, — задумчиво проговорил Кирсанов. — Наверно, есть причины.

— Какие киллеры?

— Да он вчера напросился у нас переночевать, потому что боялся к себе в номер возвращаться. Значит, были причины.

— Ты не мог мне это раньше сказать? — Гранцов выключил телевизор и принялся раскуривать огрызок сигары. — Я уже собрался с ним ехать, а тут такие детали всплывают.

— Что мне было делать? — обиженно спросил Марат. — Человек просит помочь, я помог. Вы бы как поступили? Послали бы подальше? Вот и я не послал. Он же наш, свой, советский. Да вы не переживайте так. Нам бы, главное, отсюда поскорее выбраться, из этого змеюшника.

— Я не переживаю.

Вадим Гранцов не переживал, а рассчитывал варианты.

Доверяться Ксенофонтову ему не хотелось, потому что однажды тот уже подставил его. Случайно, или нет, не важно.

Но отправиться в одной машине с человеком, за которым, возможно, началась охота? Это еще хуже.

То, что творилось с Василем, вовсе не было приступом белой горячки или провокацией. Веселый хлопчик был охвачен неподдельным страхом. Он еще пытался хорохориться, но смотреть на него было жалко. Похоже, он и в самом деле попал в ситуацию, когда человека используют «в темную».

Так называемые специальные операции большей частью выполняются руками людей, которые и не подозревают о своем участии в них. Кто-то развез сумки по указанным адресам. Кто-то другой вывернул шурупы из оконных рам. Кто-то третий припарковал микроавтобус в переулке… И в нужный момент кто-то последний откроет сумку, одним движением выставит раму из окна, выполнит нужное действие, а потом исчезнет на микроавтобусе.

Это похоже на мозаику. Каждый кусочек выглядит бесформенным, но, оказавшись в нужном месте, он вместе с другими бесформенными кусочками создает цельную картину. Так и незначительные поступки незначительных людей могут слиться в событие. А могут и не слиться. Не все зависит от художника. Особенно если по соседству работают другие мастера.

Нет, Гранцов не мог рисковать. Ему надо выполнить свою задачу. А Василь пускай выпутывается без него.

— Придется все-таки лететь на самолете, — сказал он. — Так будет проще.

— Как хотите, — помрачнел Марат. — Тогда я один с ним поеду. Посмотрим, кто первый доберется.

Он снова повалился на диван, заложив руки под голову. Гранцов молча курил у окна. Когда Оксана вошла в номер, ни тот, ни другой не оглянулись.

Она постояла на пороге и спросила:

— Что-то случилось?

Никто не ответил.

— А где Василь?

Гранцов пожал плечами. Марат встал:

— Что ты там стоишь, как сирота казанская? Заходи.

— Боюсь помешать. Кажется, я не вовремя.

— Ты всегда вовремя, — галантно ответил Марат и за руку усадил девушку рядом с собой на диван. — Какое у тебя платье красивое.

Она была сегодня в красном платье на узких бретельках. «На карнавал собралась», — догадался Марат.

— Вот скажи мне, Оксана, на чем лучше путешествовать — на самолете или на машине?

— На яхте. Куда вы собрались?

— Ты все забыла. Мы едем в Сан-Деменцио.

— Это невозможно. Все дороги сейчас перекрыты армией. Вы новости смотрели? Мне приказано уговорить вас лететь на карнавал. Если не уговорю, меня уволят. Я шучу. Ну, правда, Марат, давайте слетаем в Рио! Там весело, там спокойно, никаких проблем. Пока еще есть такая возможность, а?

— А вот Федор Ильич говорит, что мы можем лететь в Сан-Деменцио, — повернулся к ней Гранцов. — Он нас почему-то не уговаривает.

Оксана замялась:

— Наверно, у него начальство по-другому думает. А мой начальник — так.

— У вас разные начальники? — удивился Марат.

— Конечно. Я работаю в русской дирекции, а Федор Ильич — по международным связям. Это разные направления.

— Значит, тебя Старицын уговаривает? — спросил Гранцов. — А нам говорили, что он уже улетел на семинар. Так он здесь, получается?

— Не знаю. Мы по телефону общались.

Гранцову очень хотелось задать девушке еще несколько вопросов, но вдруг он услышал за спиной какой-то шорох. Резко развернувшись, он увидел Василя. Тот стоял за перилами балкона и заносил ногу, безуспешно пытаясь перелезть через ограждение.