Он отступил от Бивня. Над первым и вторым порталами были вырезаны слова: «Эпоха Белых Птиц на Воде» и «Эпоха Семидесяти Пагод», но над только что открывшимся никаких надписей не было. Резчик понимал: тут что-то не так, и поэтому продолжил эксперименты с опием.

Следующей ночью он окурил опийным дымом фигурки стоявших в пещере мужчин и женщин. К его удивлению, кость над порталом стала видоизменяться, и на ней появились какие-то выпуклости. Резчик натер это место вязким опием, после чего все лишнее осыпалось, и на поверхности кости отчетливо проступили китайские иероглифы. Надпись, которую они составляли, гласила: «Придет Человек с Книгой, и Женщина будет направлять его шаги».

Двумя ночами позже Резчик предъявил открывшийся портал Троим Избранным. Они были изумлены. Даже Цзян не знала, что сказать. В пещере царило томительное молчание. Через два тысячелетия второй портал наконец открыл мостик между Эпохой Белых Птиц на Воде и конечной целью, Эпохой Семидесяти Пагод.

— Это как-то меняет нашу задачу? — нарушил молчание Лоа Вэй Фэнь.

Ты о чем? — уточнила Цзян.

— Второй портал…

— Это всего лишь промежуточный шаг, — перебил их Конфуцианец. — Конечной целью по-прежнему остаются Семьдесят Пагод. Так что цель не изменилась.

— Какое отношение к строительству Семидесяти Пагод могут иметь Человек с Книгой и некая Женщина? — спросила Цзян.

— Точно так же, как мы способствовали приходу Тьмы в Эпоху Белых Птиц на Воде, — ответил Конфуцианец, — сейчас мы должны найти Человека с Книгой и Женщину и помочь им положить конец этой Тьме.

— Я согласен, — произнес Резчик.

— Но как мы узнаем, что это за человек и что это за женщина? — задал вопрос Убийца.

Снова воцарилось долгое молчание, которое в конце концов нарушила Цзян.

— Это будет тот, кто положит конец Эпохе Белых Птиц на Воде, — сказала женщина. — Она началась с появления военных кораблей фань куэй, поэтому логично предположить, что закончится она с уходом фань куэй из Города-у-Излучины-Реки.

— Значит, мы впустили фань куэй с их Тьмой для того, чтобы они превратили Город-у-Излучины-Реки в тот могучий Шанхай, которым он является сегодня?

— Да, это мы впустили их. Но теперь они сыграли уготованную им роль, — ответила Цзян.

— Роль?

— Да, — согласился Конфуцианец. — Это была их роль.

Но теперь им на смену должны прийти черноволосые. Только мы можем построить Семьдесят Пагод.

— А Человек с Книгой и Женщина? — осведомился Убийца.

— Они будут достаточно могущественны, чтобы избавить Шанхай от фань куэй, — заявила Цзян. — Они вернут нам созданный фань куэй город.

Тишина в потайной пещере Муравейника была непроницаемой. Никто даже не шевелился. Все ощущали тяжесть задачи, которую предстояло выполнить, и осознавали опасность неверного выбора, если они поддержат не того Человека с Книгой и не ту Женщину.

Предстояло взять вверх над фань куэй. В этом Трое Избранных согласились. Но кто возглавит поход против всемогущих чужеземцев? Из головы Цзян не выходили пять женщин в первых двух порталах Бивня Нарвала. Пекинская женщина в первом портале, как предполагала Цзян, была вдовствующей императрицей, второй была она сама. А теперь во втором портале появились еще три женщины, одетые в западные наряды. Цзян осознавала, что императрица имеет возможность влиять на события в Шанхае, а ей самой, как одной из участников Договора, без сомнения, также отведена во всем этом какая-то роль. Но кто эти три женщины в западных платьях?

— У кого из мужчин есть реальная сила? — спросил Убийца. — Из китайских мужчин?

— У бандита Ту, — неохотно ответила Цзян.

— Должны ли мы в таком случае поддержать его? — осведомился Конфуцианец.

— Он определенно является Человеком с Книгой. Говорят, что никто чаще него не обращается к «Ицзин». По крайней мере, никто из тех, кто живет вне монастыря.

— Это правда, — проговорил Конфуцианец, — но не забывайте: после того, как стрела выпущена в небо, даже лучший из лучников не может точно знать, где она упадет.

— Верно, но даже злую руку можно использовать для доброго дела, — ответила Цзян.

Присутствующие согласно закивали.

— Кто еще?

— Есть несколько компрадоров, сила которых растет и заслуживает внимания.

— Внимания — да, но не поддержки. И есть ли среди них хотя бы один, который умеет читать, не говоря уж о том, чтобы называться Человеком с Книгой?

Цзян кивнула.

«И ни у кого из них нет трех дочерей, — думала она. — Китайских девушек, которые носят западное платье и которым не бинтовали ноги».

— Но почему бы не поддержать и их? — спросил Резчик. — Ведь тогда у нас будет на три шанса больше.

С этим согласились все, произнося при этом неизменные прописные истины о том, что не следует класть все яйца в одну корзину, прятать все деньги в один тайник и так далее. Все присутствующие понимали: приближается решающий час.

— На сей раз, — начал первым Конфуцианец, — нашим главным кандидатом является Ту Юэсэнь. — Он осекся, поймав себя на том, что вновь заговорил «учительским тоном», который так ненавидела Цзян. — Возможно, лучший способ помочь бандиту Ту — это сделать его союзником кого-то из фань куэй. Как по-вашему, можно ли заставить какую-нибудь семью фань куэй поддержать Ту в борьбе против других заморских дьяволов? Фань куэй ненавидят друг друга даже больше, чем нас. Не исключено, что мы сумеем воспользоваться этим, чтобы натравить их друг на друга.

Цзян согласно кивнула. Предложение было неплохим.

— Кто среди вас сможет подобраться к бандиту Ту?

— Думаю, я смогу, — проговорил Резчик. — Время от времени он дает мне кое-какие заказы.

— Хорошо, — сказала Цзян, — но будь осторожен, Резчик, это очень опасный человек.

— Однако, прежде чем ты поговоришь с Ту, мы должны решить, к какому из торговых домов фань куэй мы имеем доступ, — констатировал Конфуцианец.

— Я веду дела и с Врассунами, — к удивлению остальных, сообщил Резчик. — За особо ценные произведения они платят хорошие деньги.

— Прекрасно, — подвела итог Цзян. — Тогда сведи их вместе, и это станет началом нашей новой миссии.

В прошлом представители семей Цзян и Убийца часто выступали вместе в театральных представлениях. Им обоим была хорошо известна история о том, как изначального Лоа Вэй Фэня ввели в оперную труппу Сказительницы. Поэтому Цзян не удивилась, проснувшись от деликатного стука в окно ее спальни, расположенной на третьем этаже.

Она встала и открыла окно. Убийца, каким-то невообразимым образом висевший на внешней стене дома, скользнул в комнату Цзян с такой же легкостью, с какой обычный человек встает со стула.

Они не стали терять времени на такие пустяки, как чаепитие по поводу встречи, а сразу перешли к делу.

— Предложенное Резчиком знакомство Ту с Врассунами — хорошее начало, но это всего лишь начало.

— Верно, — согласился Убийца. — Если мы хотим подобраться к бандиту Ту как можно ближе, нам необходимо завоевать его доверие. Другого способа контролировать такого человека, как Ту Юэсэнь, не существует.

— Я уже довольно близка к нему, — сказала Цзян, и в ее голосе прозвучала странная гордость.

— Лежа на одной подушке, можно находиться близко к человеку, но не к его сердцу, — ответил Лоа Вэй Фэнь, — а сердце Ту Юэсэня — в том деле, которому он себя посвятил. Я намерен подобраться к нему именно через это.

— В спальне мужчины говорят о таких вещах, о которых они даже не заикнутся в любом другом месте. Ту желает отомстить фань куэй и считает, что наилучший способ сделать это — одержать верх в торговле опием. Я поддержу его в этой мысли.

Лоа Вэй Фэнь кивнул в знак согласия. Впрочем, с этим согласился бы любой из живущих в Шанхае. И тут Цзян шокировала Убийцу.

— Я внушу ему мысль о том, — сказала она, — что единственный способ занять место в опийном бизнесе — это напасть на один из больших кораблей фань куэй.