– Ваша подруга тоже там будет? – Кейт кивнула. – А кто еще?

– Я.

– Хорошо. А почему в Манчестере?

– У них в музее собралась группа специалистов в различных областях, и они провели вскрытия на паре не обладающих особой ценностью мумий, обернутых обычными коричневыми бинтами – такие не очень подходят для выставок. Так вот, там провели весьма тщательное исследование. Определили группы крови, провели гистологию, датировку по углероду, даже нашли способ вернуть ткани влагу, чтобы снять отпечатки пальцев с дермы, а не эпидермы.

– Ладно. – Макс сел за чертежный стол и начал изучать атлас.

Через двадцать минут Дэйв, как и следовало ожидать, изо всех сил старался принизить достоинства проекта.

– Доктор Кавано, я не уверен, что она стоит всего этого беспокойства, но мне интересно услышать, что, по вашему мнению, мы можем узнать такого, чего еще не знаем.

– Вам не придется гадать, как она выглядит сейчас, под бинтами.

– Составить образ из многочисленных сечений? – Дэйв взглянул на Кейт. – Ты думаешь, это разумно с эстетической точки зрения?

Макс ответил за нее:

– Помимо этого мы можем получить поразительно точные изображения любого органа или тела целиком, под любым углом.

– Но все же это будет компьютерная графика, – стоял на своем Дэйв, теребя узел галстука. Убедившись, что с галстуком все в порядке, проверил запонки – чтобы располагались на одной линии с пуговицами на рукавах. – А как насчет причины смерти?

– Зависит от того, в чем она заключалась. Но мы сможем установить возрастной диапазон второго черепа и узнать, был ли он обернут до того, как его поместили у девушки между ног.

Дэйв бросил взгляд на Кейт, чтобы показать ей, что он понял, откуда ветер дует.

– Могу заверить, что это случилось при повторной обмотке или вследствие ошибки бальзамировщика.

– Тогда мы сможем подтвердить, что ее действительно заворачивали повторно, – настаивал Макс.

Тут подошла Клео, скомканно извинилась за опоздание, и Макс поднялся с нею поздороваться.

– Это Клео Харрис, – начала Кейт, надеясь поскорее разделаться с формальностями. – Клео, познакомься с доктором Максвеллом Кавано.

Клео протянула руку, и Макс широко улыбнулся:

– Это ведь сокращение от «Клеопатра», да?

Кейт подумала, что подобное он мог сказать новой пациентке, чтобы та не волновалась.

– Напророчили, можно сказать – ответила Клео, бросив на Макса оценивающий взгляд, а потом заняла стул рядом с ним, – но не отвлекайтесь. – На Клео был вельветовый жакет и длинная юбка с косым срезом, различные оттенки зеленого подчеркивали медный цвет ее волос, а туфли на платформе при таком росте были ни к чему.

– Я лишь успел, рассказать доктору Броверману, что, сделав томограмму Ташат, мы найдем ответы на многие вопросы по поводу черепа мужчины, – объяснил ей Макс. – Например, что у него во рту. Или вам это уже известно?

За этой маленькой бомбой последовала пауза ошеломления.

Кейт смотрела вперед, гадая, почему он не упомянул этого вчера. Или это была его козырная карта, как у нее – Клео?

– Вероятнее всего, тканевые прокладки, пропитанные маслом, – предположил Дэйв, чей взгляд метался с Максвелла Кавано на Кейт.

– Мне казалось, что в наше время обычно пользуются магнитно-резонансной технологией, – вставила Клео.

– Для исследования мягких тканей – да, – согласился Макс, – особенно мозга. Но магнитный резонанс зависит от выравнивания молекул водорода в воде. А если в теле не осталось воды, результат может оказаться ненадежным. С другой стороны, рентгеновская томография лучше подходит для изучения черепных швов, – там, где сходятся части черепа. А для того, чтобы разрешить сомнения относительно возраста девушки, надо рассмотреть эти швы и пластинки роста на длинных костях.

– Но мы уже знаем, сколько ей, – сообщила Клео, изогнувшись, чтобы посмотреть на Кейт. – Разве ты ему не сказала?

– Сказала, – ответил Макс. – По тому, старому, рентгену я не могу определить наверняка, но у нее частично видны зубы мудрости. Если это действительно они, то девушке по меньшей мере – двадцать. Если зубы показались полностью, то даже больше, уж точно не пятнадцать. Возможно, гроб предназначался для кого-то другого. Такое ведь иногда бывает? Кажется, я читал о случае, когда соскоблили первый рисунок и нарисовали другой. Кажется, это был Эхнатон, фараон, которого называли Еретиком?

Спинка директорского кресла Дэйва со щелчком выпрямилась, он стал внимательнее.

– Доктор Кавано, если вы имеете в виду ДЦ 55 – то есть гробницу из Долины Царей под номером пятьдесят пять, если вдруг вы не знакомы с нашей системой обозначений, – то да, выяснилось, что тот гроб предназначался для кого-то другого. Но в нем лежал Сменхкара, а не Эхнатон. Многие непрофессионалы, и даже аспиранты, забывают, что существует различие между тем, кому принадлежал гроб, и тем, чье тело в нем лежит.

– Надпись также поменяли – с женской на мужскую, – добавила Клео. – Так что, вероятно, гроб принадлежал Меритатон, жене Сменхкары и дочери Эхнатона, чем можно объяснить присутствие его имени на некоторых вещах, положенных в могилу.

– Да, спасибо, что поправили, – пробормотал Макс, и, не стушевавшись, спросил: – А как определили, чья это мумия?

– Три известных ученых совместно провели вскрытие и рентгеновское исследование, – ответил Дэйв, – и подтвердили, что это был мужчина восемнадцати-двадцати трех лет.

– Как я понимаю, останки были в очень плохом состоянии еще сто лет назад, когда была обнаружена гробница. Вы случайно не знаете…

– И возраст и пол определялись не только по костям таза, – сказал Дэйв, предвосхищая вопрос, – но по расширению крестца. К тому времени, как правление Эхнатона подошло к концу, ему должно было исполниться не меньше тридцати. Еще убедительнее, что у него была та же группа крови, как и у Тутанхамона, а это означает, что неуловимый Сменхкара был его братом. Некоторые из нас полагают, что Сменхкара не только правил вместе с Эхнатоном, но и был его любовником.

Этот выпад Макса даже не взволновал.

– Группа крови может подтвердить родство, – согласился он, – но не проясняет, были ли они братьями, отцом и сыном или даже внучатыми родственниками. Разве у Эхнатона не было покойного старшего брата?

– Доктор Кавано, вы тоже египтолог? – спросил Дэйв, преследуя какие-то свои цели.

– Нет, конечно нет. Я лишь…

– Возможно, вы, как ученый, слишком рациональны и не можете понять ход мысли древних египтян, – продолжал Дэйв, маскируя оскорбление под комплимент. – Но они сохраняли рен [23]человека – его имя – чтобы дать возможность его духу жить после смерти. Стереть имя из памяти означало уничтожить человека навсегда – это мощная форма античного проклятия.

Слова летали туда-сюда слишком часто, Кейт за ними не успевала, и фразы начали скапливаться у нее в голове, как машины на автостраде, которая внезапно сужается, заставляя транспорт выстраиваться бампер к бамперу. Это ощущение было ей уже знакомо. Скоро движение встанет. Кейт закрыла глаза, чтобы прекратить все это, чтобы можно было сосредоточиться и остановить поток слов, прежде чем они столкнутся и превратятся в неразборчивый шум, и попыталась мысленно вызвать облик Ташат. Вместо этого перед глазами встало другое лицо, даже более знакомое, чем ее собственное. Сэм.

– Вот поэтому, – говорил Дэйв, – когда Хоремхеб вместе со жрецами Амона вознамерился очистить Две Земли от ереси Атона, они попытались уничтожить все свидетельства того, что цари Амарны вообще когда-либо существовали, не только сам Эхнатон, но и Сменхкара, Тутанхамон и Эйе.

Кейт заподозрила, что Дэйв подготавливает почву к отказу. Она открыла глаза и повернулась к Максу.

– С помощью компьютерной томографии можно будет определить точные размеры черепа Ташат, не так ли? – Он кивнул и подождал, чтобы выяснить, к чему она клонит. Кейт посмотрела на Дэйва. – Это означает, что мне не придется думать и гадать над некоторыми вопросами, чтобы воссоздать череп Ташат.