— На чем же мы остановились, мой юный друг?

— Мы говорили о зуде, — вскричал тот, неожиданно проявив свой темперамент. — О моем зуде. Вам, быть может, что-нибудь о подобном симптоме известно?

— Послушайте, любезный, — обиделся Полковник, — вы говорите с человеком, который научил европейцев готовить суп из носорожьего рога — прекрасное средство от мужской импотенции и балтийского сифилиса. Рецепт мне подарил корейский император в знак благодарности за услуги во время кризиса по вопросу Нао Лонг, когда Болгария оспаривала у них один из островов.

— Послушайте, давайте поговорим о моем зуде! Что вы мне можете сказать о нем? — спросил юноша, которого не слишком интересовали пограничные конфликты между Болгарией и Кореей.

— Опишите мне ваши симптомы подробно, — сдался Полковник, покорившись его напору.

Молодой человек пересел на край дивана, который находился в непосредственной близости от кресла его собеседника. Вместе с ним переместились стакан с виски и накрывавшая его, точно шляпка гриба, пачка сигарет. После этого юноша перешел к подробному изложению своей проблемы.

После возвращения из Африки он стал замечать, что его член как-то странно подрагивает. Если выразиться точнее, то подрагивало что-то внутри этого органа. Ощущение можно было сравнить с вибрацией колокольчика, словно по пенису постоянно пропускали очень слабый электрический ток, — никакой боли это не причиняло, но было заметно, потому что речь шла об очень чувствительном участке тела. Повторялось подобное явление нерегулярно и никаких проблем с мочеиспусканием не вызывало. Довольно часто неожиданно возникала эрекция в качестве сопутствующего симптома, что, кстати, иногда и в присутствии определенных лиц оказывалось весьма неуместным.

Полковник ушел в себя и погрузился в изучение каких-то невидимых книг. После нескольких минут размышлений он строгим голосом вопросил:

— Вы, молодой человек, обычно спите в горизонтальном положении?

— Именно так. В совершенно горизонтальном.

— И в Конго тоже так спали?

— Всегда.

— Какой у вас был распорядок дня? — осведомился Полковник, протягивая раскрытую ладонь в сторону юноши и пошевеливая пальцами, словно просил милостыню.

— Я работал днем, а ночью спал. Иногда трахался с одной негритянкой, весьма миленькой, — обычно в горизонтальном положении. Потом я засыпал.

— Так, так, прекрасно.

Внезапно Полковник напустил на себя вид монаха, давшего обет молчания. Но было очевидно, что он хранил какую-то тайну, и юноша неожиданно для самого себя порывисто схватил собеседника за локоть. В ответ тот с высоты своего положения бросил на него взгляд, достойный фараона, оскорбленного прикосновением плебея. „О, простите мою дерзость“, — простонал юноша, и тут же всем стало ясно, что этой ночью юноше предстоит испытать такие страдания, каким только захочет подвергнуть его Полковник, станет жертвой такой жестокости, на которую только было способно воображение этого человека — а было оно безграничным.

— Поскольку вы жили в Конго, — начал он сокрушенным тоном, — то, вне всякого сомнения, слышали о Colaspidema [4] penicum, которого в народе называют конголезским жуком. — Тут он глубоко вздохнул. — Мне кажется, теперь все ясно.

Однако, вместо того чтобы вести себя почтительно и покорно, молодой человек, казалось, намеревался поднять бунт.

— О каких еще, черт подери, жуках вы говорите? Я вас спросил о зуде, а вы мне тут рассказываете о каких-то зверушках.

— Вы и вправду хотите убедить меня в том, что ничего не знаете об этом жуке, который является причиной сего явления, и следствиях его жизнедеятельности? Но, любезный друг, где же была ваша голова во время пребывания в Конго, этой дикой стране?

— Видите ли, господин Полковник, я с утра до ночи работал на плантации, — оправдывался юноша. — И, по правде говоря, всякими там негритянскими историями вовсе не интересовался.

— Конголезский жук не разбирается в расовой принадлежности людей! — возопил неожиданно Полковник, грозно указывая на юношу перстом. — Ваши каждодневные обязанности отнюдь не давали вам права забыть о предосторожностях и любознательности. О, именно в этом и кроется проблема нашей страны как колониальной державы. Черт возьми! Отправляются себе в Конго, воображая, что будут пребывать в садах Вавилона. А это же Африка, друг мой, речь идет о Конго, географическом центре Черного континента, где недуги подкрадываются незаметно и где неосторожность непростительна.

До этого момента девушки не подходили к молодому человеку, который выглядел слишком безучастным, чтобы уделять ему внимание. Однако пылкие речи Полковника привлекли их. Они увидели, что отношения между собеседниками накалились, и, хотя причина спора была им неизвестна, девицы, не занятые с клиентами, окружили их именно в этот момент и смогли выслушать объяснения с самого начала:

—  Colaspidema penicumживет в почве тропиков, под верхним слоем гумуса, в красной африканской земле. Он может пребывать на стадии личинки месяцами, годами, десятилетиями. Но природа наделила его особым даром находить мужские половые органы. Стоит ему почувствовать приближение будущей жертвы, как Colaspidemaпробуждается от летаргии, выбирается на поверхность земли и начинает двигаться к цели со средней скоростью два сантиметра в минуту. Под покровом ночи он взбирается по ягодице или по бедру, ползет по животу. Предатель рыщет по всему телу, пока не находит то, что искал: щель пениса.

Полковник сделал паузу, чтобы вставить сигарету с ароматом эвкалипта в длинный серебряный мундштук, а затем продолжил:

— Вы, мой друг, в настоящий момент находитесь на первой стадии заболевания. Как мы уже сказали выше, личинка сейчас ничтожно мала. На протяжении периода, который обычно занимает от двух недель до трех месяцев, незваный гость удобно устраивается в фаллосе жертвы. Благодаря теплу гениталий личинка превращается в бронированного жука и с этого момента начинает свое разрушительное продвижение по каналу полового члена. Он буквально сжирает пенис изнутри, прокладывая себе путь по уретре, и постепенно становится таким большим, что с трудом удерживается под кожей.

Слушатели, стоявшие полукругом перед Полковником, были так увлечены его рассказом, что никому даже не пришло в голову сменить граммофонную пластинку. Казалось, даже фарфоровый раструб этого устройства, напоминавший гигантскую лилию, требовал тишины, чтобы иметь возможность вникнуть во все детали сей драмы. Заинтригованный, господин депутат присоединился к группе взволнованных слушателей и спросил:

— Полковник, речь идет о каком-то микробе или о секретном оружии большевиков?

— О жуке, — прошептала ему одна из девиц.

— Но о страшном жуке, — добавила ее товарка, — он сжирает мальчика изнутри.

— И этот людоед, — продолжал свою речь неутомимый оратор, — не останавливается ни на минуту и хочет только питаться, проходя один слой плоти за другим, точно целые полки клещей. Но нет, куда там клещам! Жук проворнее нормандских кротов и прожорливее карибских акул. Он нападает, царапает, кусает, щиплет и пробивает себе ход. Его крошечные коготки, — произнес Полковник, сводя вместе два пальца перед своими глазами, — это дьявольское орудие для выполнения гнусного замысла. У конголезского жука по две пары коготков на каждой лапке, а лапок этих тридцать три, таким образом, всего получается шестьдесят шесть крошечных щипчиков. Он следует по мочеиспускательному каналу с упорством, которое, казалось бы, не должно быть присуще какому-то жалкому насекомому. Подобно канадским лососям, конголезский жук живет ради своего потомства и во имя грядущих поколений жертвует своей жизнью. Его конечная цель — яички мужчины. Да, именно так, — яички.

Лицо молодого человека из бледного стало зеленоватым, как артишок или как пьяная ящерица. Он попробовал выпить виски, но рука у него дрожала, как у мужчины, который вдруг понял, что влюбился. Полковник грустно склонил голову — сначала направо, потом налево.