Если наблюдать за собакой, можно узнать, как она относится к миру. Пес, который зачарованно смотрит на пятно на тротуаре или ни с того ни с сего настораживает уши, на самом деле исследует свою, параллельную нашей, сенсорную вселенную. С возрастом он «заметит» множество знакомых нам объектов и поймет, что есть уйма вещей, которые можно попробовать на зуб, лизнуть или поваляться на них. Также собака начнет понимать, что объекты, которые кажутся разными (продавец в закусочной и тот же самый продавец на улице) в самом деле идентичны. Но, что бы нам ни казалось, не следует забывать: собаки видят и чувствуют иначе, чем мы.

В ходе нормального развития сенсорные способности человека совершенствуются. Мы учимся обращать внимание отнюдь не на все, что воспринимают наши органы чувств. Мир полон цветов, форм, звуков, фактур, запахов, но мы не смогли бы жить в нем, если бы воспринимали все это одновременно. Поэтому сенсорная система, ответственная за выживание организма, настроена на восприятие того, что нам жизненно необходимо. Остальное мы игнорируем.

Собака воспринимает действительность с другой степенью детализации. Сенсорные способности собаки сильно отличаются от наших и помогают ей воспринимать те фрагменты видимого мира, которые ускользают от нас: запахи, которые мы не чуем; звуки, которые мы отклоняем как неважные. Нельзя сказать, что пес видит и слышит все; но он замечает то, чего не замечаем мы. Хотя у собаки меньше возможностей различать цвета, она тем не менее обладает куда более сильной восприимчивостью к изменению контраста и яркости. Мы видим, что собака медлит, прежде чем войти в бассейн с водой, отражающей лучи, или в темную комнату. [54]Восприимчивость к движениям заставляет ее атаковать воздушный шарик, летящий вдоль тротуара. Не обладая речью, собаки очень чувствительны к просодии, к напряжению голоса. Они восприимчивы к внезапным контрастам в процессе говорения — к вскрикам и даже продолжительному молчанию.

Собачья сенсорная система, как и наша, настроена на восприятие нового. Наше внимание приковывает новый запах или незнакомый звук; внимание собак, которые слышат и чуют гораздо больше нас, как будто постоянно напряжено. Взгляд собаки, рысящей по улице, — это взгляд существа, на которого постоянно сыплется информация. В отличие от большинства из нас, собаки отнюдь не сразу привыкают к звукам, окружающим человека. В результате город превращается в гигантскую мозаику, детали которой отпечатываются в сознании собаки: это какофония повседневной жизни, которую мы научились игнорировать. Мы знаем, как хлопает дверца машины; но горожане, если только они не прислушиваются специально к этому звуку, не обращают на него внимания. Собаке же он может казаться новым всякий раз, когда она его слышит, — и, что еще интереснее, вслед за ним в поле зрения появляется человек.

Собакам хватает доли секунды, чтобы увидеть новое. Иногда оно не скрыто и от нас, но мы предпочитаем не обращать внимания на мелочи. Мы, несомненно, их видим, но смотрим в сторону. Собаки замечают и человеческие привычки, которые мы игнорируем, — постукивание пальцами, хруст суставов, вежливое покашливание, перенесение веса с ноги на ногу. Ерзание на сиденье предвещает вставание. Качание головой доносит запах шампуня. Для собак, в отличие от нас, эти жесты не являются частью культуры. Детали становятся значимыми, когда их не затмевают повседневные заботы.

Необходимость сосуществовать с людьми заставляет собак с течением времени привыкнуть к этим звукам, войти в человеческую культуру. Посмотрите на собаку, живущую при книжном магазине, которая проводит большую часть дня в окружении людей: она привыкла к тому, что незнакомцы входят, стоят рядом, листают книги; что ее гладят, распространяют свои запахи и вечно бродят вокруг. Постучите десять раз в дверь — и соседская собака со временем научится не обращать на это внимания. Напротив, пес, незнакомый с человеческими привычками, будет всякий раз тревожиться; наилучший способ испугать собаку, которую оставили охранять дом, — дать ей понять, что дому действительно требуется защита.

Мы можем компенсировать наше человеческое несовершенство и воссоздать умвельтсобаки, по-другому стимулируя собственную сенсорную систему. Например, чтобы перестать видеть вещи в одних и тех же красках каждый день, осветите комнату желтой лампочкой. Цвета при таком освещении будто линяют: ваши руки делаются восковыми, розовое платье превращается в грязно-белое. Знакомое становится незнакомым. Однако мир, залитый желтым, максимально приближен к собачьему восприятию цвета.

Как ни странно, внимание к деталям иногда мешает делать обобщения. За деревьями собака не видит леса. Специфичность объектов, например, способна утихомирить собаку во время долгой поездки: дайте ей любимую подушку, и она успокоится; аналогичным образом, если поместить пугающий объект или человека в новый контекст, он может показаться собаке нестрашным.

Собаки не мыслят абстрактно, то есть не думают о том, что не находится прямо перед ними. Философ Людвиг Витгенштейн заметил, что хотя собака может знать, что вы находитесь по ту сторону двери, она не обязательно размышляетоб этом. Давайте понаблюдаем за животным. Пес медленно бродил по дому с тех пор, как вы ушли; он исследовал все интересные, нежеванные еще поверхности в комнате, посидел в кресле, где однажды вы оставили без присмотра пищу, и на кушетке, где вчера что-то пролили. Шесть раз он вздремнул, три раза попил и дважды, подняв голову, прислушался к далекому лаю. Теперь он слышит, как вы возитесь за дверью, быстро удостоверяется при помощи обоняния, что это именно вы, и вспоминает, что каждый раз вслед за вашим запахом и звуком вы появлялись в поле зрения.

Иными словами, он знает, что вы там, — странно было бы предполагать обратное. Витгенштейн сомневается не в том, что собака способна знать. У собак свои предпочтения, они могут выносить суждения, делать выводы, отличать одно от другого, принимать решения, воздерживаться от поступков — разумеется, они думают. Но ученый сомневается в том, что собака способна предвидеть ваше появление, задумываться об этом. Вряд ли собаки размышляют о том, что происходит не прямо сейчас.

Жить без абстракций значит быть поглощенным частностями — рассматривать каждое событие и объект как единичный. Вот что это приблизительно такое — «жить моментом», то есть не рефлектируя. Собаки, конечно, не рефлектируют. Они познают мир, но не задумываются над своим опытом. Они способны думать, однако они не думают о собственных мыслях.

Собаки со временем усваивают ритм дня. Но восприятие момента животным, у которого главный инструмент познания мира — это обоняние, отличается от нашего восприятия. То, что нам кажется мгновением, для собаки может быть целой серией мгновений. Человеческое «мгновение ока» измеримо и равняется восемнадцатой доле секунды: столько уходит на различение зрительного стимула. Следовательно, для собак, у которых частота слияния мельканий выше, всякое мгновение проходит быстрее. «Прямо сейчас» у собаки случается раньше, чем мы это осознаем.

Для собак перспектива, масштаб и расстояние в некоторой степени измеряются обонянием. Однако запахи существуют в ином масштабе времени. Запахи (в нормальных условиях) не воздействуют на наши органы чувств с той же регулярностью, что и свет. Таким образом, благодаря обонянию, собаки видят вещи не так, как мы.

Запах подсказывает время. Прошлое представлено выветрившимися или перекрытыми запахами. Они слабеют с течением временем, поэтому сила запаха указывает на его свежесть. Будущее — это ветер, который приносит запахи из того места, куда направляется собака. Мы же, полагаясь преимущественно на зрение, смотрим, в основном, на то, что есть сейчас.Собачье обонятельное представление о том, что есть настоящее, шире, чем наше зрительное — оно включает не только непосредственно происходящие события, но также и обрывки того, что недавно случилось, и того, что вот-вот произойдет. В настоящем всегда присутствуют тень прошлого и поступь будущего.